Ознакомительная версия.
– А Ира была рядом с ее домом этим утром! – напомнил Алексей. – Так может, Женя просто что-то напутала? Кстати, вы не созванивались сегодня?
Вместо ответа Татьяна встала и отправилась на кухню, к телефону. Набрала номер девушки и с облегчением услышала ее голос.
Женя говорила спокойно, видимо, была дома одна. Услышав вопрос – не виделась ли она с Ирой в течение прошедшей ночи или этим утром, она несказанно удивилась:
– Нет, что вы!
– А это случилось рядом с тобой, – убито заметила Татьяна.
Женя забеспокоилась – она не поняла, о чем речь. И тогда женщина рассказала ей все. Девушка выслушала ее, изредка прерывая рассказ глубокими, подавленным вздохами. Наконец она сдавленно ответила:
– Какой ужас, какой кошмар… Сегодня утром? Рядом со мной! А я ничего не знала!
– Ну, если она не заходила к тебе, так откуда тебе это знать… – протянула Татьяна. Ей в голову неожиданно пришла еще одна мысль: – Слушай, а вообще, ты ее не встречала поблизости от своего дома?
Женя ответила, что рассказала все об их последней встрече. И больше за последний год они ни разу не виделись. Татьяна вздохнула:
– Ну что ж, может, она оказалась рядом с тобой случайно…
– Может быть, – эхом откликнулась девушка. – Все-таки это рядом с вами…
– Кстати, я никогда не спрашивала об этом Иру… Почему вы вдруг перестали встречаться? – поинтересовалась Татьяна. – Раньше вас было водой не разлить!
Девушка помедлила с ответом:
– Знаете, я и сама толком не понимаю… Но мы не так чтоб очень тесно дружили… Просто сидели за одной партой…
Татьяна подумала, что это похоже на правду. Она сама никогда не замечала, чтобы ее дочь остро нуждалась в чьей-то дружбе. Всех ее подружек можно было причислить к разряду «знакомых». Чтобы Ира делилась с кем-то сердечными тайнами, откровенничала, секретничала – такого никогда не водилось. Такую близкую подружку мать всегда вычисляет безошибочно. И немного ревнует к ней своего ребенка – разве не ей самой дочь должна поверять свои тайны? У Иры таких подруг не было. Самой близкой была Женя, но к той Татьяна никогда не испытывала ревности. Она поблагодарила девушку и собиралась было положить трубку, когда та попросила разрешения звонить ей – если можно, конечно.
– Ну разумеется, – с готовностью ответила Татьяна. – Ты… придешь на похороны?
Женя сдавленно ответила:
– О господи, конечно… Можно, я и наших одноклассников позову? Кого найду…
Татьяна согласилась и с этим. Она уже успела принять реальность приближающихся похорон, их неотвратимость. Но тем не менее – она все еще никак не могла до конца осознать, что дочь мертва. Скорее, это относилось к разряду обычных хлопот – вроде выпускных экзаменов в школе, поступления в институт, покупки какой-нибудь одежды… То, что дочь мертва и эти похороны – последнее, что нужно будет для нее сделать, пока у нее в голове не укладывалось.
Она положила трубку и без сил опустилась на табурет. Ее взгляд блуждал по стенам, ни на чем не останавливаясь. Мысли метались так же беспорядочно, ни за что не цепляясь. «Когда я увижу ее? – вдруг подумала она. – Тогда, может быть, и пойму, что случилось… А пока… Нет, не верю. Не понимаю. И почему я не плачу? Надо ведь плакать…» Ее вдруг одолел страх – неужели она бессердечная, у нее каменное сердце – ее так трудно заставить плакать! Всю жизнь она была скупа на слезы. По-настоящему ей приходилось плакать всего несколько раз. Когда умерла ее мать – первый раз. Это было лет десять назад, скоро круглая годовщина. Потом – когда муж потерял свою прежнюю работу. Тогда Татьяна одна тащила на себе все семейные расходы и как-то вечером, придя домой совершенно без сил, разрыдалась, увидев в раковине немытую посуду. И плакала так горько, что, конечно, к посуде это никакого отношения уже не имело. И еще в детстве – когда от них с мамой ушел отец. Ушел к другой женщине, бросил их. Тогда она тоже плакала. Ну а теперь?
«Я поплачу потом, – сказала она себе, останавливая взгляд на часах. – Когда немного очнусь. Я будто каменная. Я ничего сейчас не чувствую. Только одно – все кончено».
Она прошла в спальню и легла рядом с мужем. Он, казалось, спал – дыхание было ровным, почти неслышным. Во всяком случае, Алексей даже не шевельнулся, почувствовав, что жена легла рядом. Татьяна закрыла глаза. Между сомкнутых век вскипели было, но тут же высохли слезы. Потом, не сознавая, как ей это удалось, женщина заснула.
Леонид позвонил вечером – вероятно, теперь он считал это своей обязанностью. Узнал, что произошло, но, кажется, решил, что его обманывают. С ним говорила Татьяна, и она готова была наорать на этого типа, который с бессмысленной настойчивостью переспрашивал – да правда ли это?!
– Ну разумеется, правда! – резко ответила она. – Стала бы я вас разыгрывать! Сегодня утром это случилось.
Он замолчал. Потом, когда его голос снова возник в телефонной трубке, Татьяна почувствовала к нему жалость. Парень явно был убит новостью. Он сбивчиво говорил, что приедет немедленно, прямо сейчас возьмет такси.
– Хорошо, – разрешила она. Как-никак, он числился официальным женихом дочери. Не пускать его в дом, тем более – не допускать к участию в похоронах, было бы по меньшей мере жестоко.
Он приехал меньше чем через час. Татьяна предложила ему чай или кофе. Он от всего отказался и, помявшись минуту, достал из внутреннего кармана куртки небольшую бутылку водки:
– Можно?
Татьяна переглянулась с мужем. Алкоголя в доме никогда не держали, покупали только по праздникам, когда ждали гостей. Когда-то, в юности, Алексей любил пропустить рюмочку – привык в своих походах, но после, с возрастом, отучился от этой привычки.
– Наливайте, – разрешила наконец женщина. – И я тоже выпью.
Устроились на кухне. Она отметила, как привычно, без запинки проглотил свою порцию Леонид, и смутно подумала, что парень, кажется, любит выпить. Сама она почти не ощутила ни вкуса, ни запаха водки. Закусила печеньем – других закусок на столе не было. Это очень напоминало поминки – только об Ирине никто не говорил. Этой темы как будто избегали. Алексей молча смотрел телевизор с выключенным звуком. Опять показывали какой-то футбол. Но на этот раз жене и в голову не приходило одернуть его, упрекнуть в бесчувствии. Она хорошо его понимала – нужно было заняться хоть чем-то, чтобы не думать о главном. Чтобы удержаться от истерики. У нее было точно такое же состояние. Присутствие Леонида очень ей мешало – он сидел с похоронным видом и старался заглянуть ей в глаза, как будто просил в чем-то прощения.
– Я захватил деньги, – произнес он наконец. Чтобы набраться смелости, ему пришлось выпить вторую рюмку – уже в одиночестве. С ним никто больше не пил.
Ознакомительная версия.
