— Мисс Харрис, я сожалею, что причинил вам неудобства. Мне действительно хочется вам помочь. Но, как вы видите, ваша сестра никогда не значилась среди гостей нашего отеля.
Он вел себя радушно, говорил вежливо, и я почувствовала себя немного виноватой за свое несдержанное поведение.
— Может быть, она просто приходила в гости к кому-то в этой гостинице, а тот человек уехал, — предположил Рашид. — Когда вы позвонили, дежурный просто не разобрался, кто же на самом деле уехал.
Я не могла отказать ему в логике, если не считать двух обстоятельств: почему мистер Барони настаивал на том, что сюда не звонили с другой стороны океана, и где телеграмма, которую я отправила?
— Что ж, думаю, ничего не поделаешь. Спасибо за помощь, мистер Рашид.
— Можно я угощу вас кофе?
— Нет, — быстро возразила я. — Пожалуй, я поднимусь в номер и немного отдохну. Я уверена, что Адель скоро объявится. До свидания.
Я решила подняться по лестнице и только после третьего пролета вспомнила, что впереди еще три. Спохватившись, что в моем номере нет ни телевизора, ни журналов, я снова спустилась в вестибюль.
Когда я подошла к столу дежурного, в гостиницу вернулась группа японцев. Они разговаривали высокими певучими голосами и дружелюбно улыбались, проходя мимо меня. Некоторые из туристов двинулись дальше по улице. Я инстинктивно последовала за ними мимо Американского кинотеатра и вверх по чуть изгибавшейся Виа Арчимеде. Недалеко от гостиницы мы вошли в маленький магазинчик, который назывался «Дейли Америкэн».
В магазине звучала итальянская и японская речь, я разглядывала выставленный продавцом товар — сигареты, конфеты и книги. На английском книг и журналов было мало, я стала листать их, решая, что выбрать, и, случайно подняв голову, посмотрела через большую витрину.
Мистер Рашид стоял на противоположной стороне улицы и наблюдал за мной.
— Ой… — я начала вертеть книги в руках. — Скажите, сколько это стоит?
— Cinquecento lire, per favore. [4]
— Хорошо. — Мои ладони от волнения стали холодными, влажными и чуть подрагивали. — Я возьму вот эти.
После того как я подала продавцу деньги и тот вернул мне сдачу, я собралась с духом и снова посмотрела на витринy. Ахмеда Рашида уже не было.
Стемнело. Фонари на Виа Арчимеде излучали мягкий спет. Стоял теплый вечер, и, казалось, ничто не предвещало беды. Однако я уже не сомневалась, что Адель попала в какую-то переделку.
Шагая по тротуару в сторону гостиницы, я вновь обдумывала ситуацию. Вполне возможно, что произошло недоразумение. Адель могла навещать кого-то. Ее подруга или друг уехали из гостиницы. Все очень просто. Адель в Риме, но где-то в другом месте.
К несчастью, как бы логично ни звучало такое объяснение, оно не давало ответа на два ключевых вопроса: где телеграмма, посланная мною, и почему мистер Барони упорно отрицает, что сюда звонили из Америки?
Я все же решила воспользоваться лифтом, и, пока тот с грохотом поднимался, мне пришло в голову, что было бы неплохо посоветоваться с доктором Келлерманом. Когда лифт, сделав рывок, остановился и дверь со скрипом открылась, я окончательно поняла, как мне не хватает доктора Келлермана, и пожалела, что его нет рядом.
Я удобно растянулась на кровати, как вдруг зазвонил телефон.
— Алло? — торопливо произнесла я.
— Привет. Это Джон Тредвелл.
— А… — протянула я упавшим голосом. — Привет.
— Извините, что помешал.
— Ничего, не в этом дело. Я подумала, что звонит Адель.
— Хотите, я повешу трубку? Возможно, она сейчас пытается дозвониться вам.
— Нет, Джон. Вряд ли это так. Возможно, она и не звонила.
— Разве вы не знаете, где она? Я подумал, что она ждет вас в гостинице.
— Понимаете, к сожалению, произошла какая-то путаница. Похоже, ее здесь нет.
— Вы не хотите прогуляться по городу?
— Да нет… спасибо, мистер Тредвелл. Я хотела сказать Джон. Я очень устала.
— Тогда завтра. В котором часу мне зайти за вами в гостиницу? В восемь? Девять?
Я уже хотела отказаться от его предложения, как вдруг вспомнила, что Ахмед Рашид следит за мной.
— Давайте в восемь. Я буду ждать вас в вестибюле.
— Прекрасно. Мы поищем вашу сестру, идет?
— Договорились, спасибо. До свидания.
Повесив трубку, я подумала, что мысль о том, чтобы завести дружбу с Джоном Тредвеллом, может оказаться не такой уж плохой в нынешней ситуации — неизвестно, где сестра, за мной следит мистер Рашид и я одна в совершенно незнакомом городе.
Я выключила свет, устроилась поудобнее на кровати и думала о событиях происшедшего дня. Неожиданно я снова вспомнила доктора Келлермана. Как он там? Наверное, беспокоится обо мне, места себе не находит. Мысль о нем ободрила меня, и я незаметно уснула.
Мне снился доктор Келлерман, который о чем-то спорил со мной, и Ахмед Рашид, смотревший на нас своими странными глазами…
Когда солнечным утром мы с Джоном Тредвеллом вышли из гостиницы, я как будто увидела все впервые. Большую часть района Патриолли занимали жилые дома, тихие гостиницы и маленькие магазинчики. Над узкими, извилистыми улочками нависали высокие здания красно-коричневой кладки, усеянные сотнями балконов, поверх которых тянулись зеленые и бурые растения. Встречавшиеся нам в пути пешеходы, итальянцы и туристы, были дружелюбны и здоровались большей частью на английском. Изредка мимо нас с грохотом проносилась машина, встретились несколько велосипедистов и автобус с туристами.
— Пойдем пешком?
— Это далеко?
— До городских стен будет мили две. Дорога все время спускается вниз. К тому же мы будем проходить мимо красивых мест. Можем сесть в автобус. За пятьдесят лир он отвезет нас в центр города.
Я хотела как можно быстрее найти Адель. Проснувшись этим утром, я вспомнила мистера Рашида и попыталась убедить себя в том, что прежние встречи с ним были чистой случайностью. У стола дежурного я справилась, в каком номере он живет. Выяснилось, что Ахмед Рашид не является постояльцем этой гостиницы. Что за странные совпадения — сначала я встретила его в аэропорту, затем в вестибюле гостиницы и, наконец, у магазина!
— Давайте поедем. Так будет лучше.
Мы дошли до угла и встали под знаком, на котором было написано «Fermata»[5]. Пока мы ждали автобус, Джон рассказывал мне о достопримечательностях, которые встретятся нам по пути. Я наклонилась и погладила кошек, которые подошли поприветствовать нас.
— Рим — город кошек, — заметил Джон, смотря на часы. — Я здесь уже третий раз, но не перестаю этому удивляться.
