Так вот оно что! Она думает, что он нечист на руку, и вынюхивает, насколько он нечист. Она хочет войти в долю или упрятать его задницу в тюрьму? Гидеон предположил, что последнее, но прежде он уже ошибался в женщинах.
— Моя семья богата. — Он повернулся в сторону кухни. — Пойду, налью себе что-нибудь выпить.
Она кивнула в противоположную сторону комнаты, где стоял стакан, наполненный содовой, такой же, как у нее в руках.
— Я уже приготовила тебе напиток.
— Как ты узнала, что я хочу? Телепатия?
Снова эта мимолетная, но ослепительная улыбка.
— Твой холодильник полон этой ерунды. Я взяла немного.
Гидеон устроился в кресле. Было ли простым совпадением, что она поставила его стакан так далеко от своего кресла, насколько только было возможно? Нет. Определенно, это не совпадение. Мэлори предпочитала выглядеть жесткой, но время от времени он замечал в ней живость натуры. А в тот момент, когда она рассказывала о падении своей матери и как та, вероятно, нуждается в присутствии дочери… глядя в ее глаза, он видел уязвимость.
Сегодня вечером она, естественно, приложила максимум усилий, чтобы казаться жесткой: черные джинсы, черная футболка, пистолет.
— Семейные деньги, — произнесла она, побуждая его продолжить.
— Ага.
— И что это за вид семейных денег?
— Мои родители и бабушка с дедушкой, так же как их родители и бабушка с дедушкой — все преуспевали. И были удачливы.
Она смотрела на него странно раздражающим немигающим взглядом.
— Сегодня утром я видела квартиру Экей. Она из бедной ветви семьи?
— Экей мятежница, — объяснил он. — Ее родители очень счастливо живут за счет семейных денег. Они путешествуют, отдыхают, пьют, развлекаются. И все в таком роде. Экей захотела пойти своей собственной дорогой. Я восхищаюсь этим ее качеством, даже если она набивает шишки.
— А ты удачлив?
Он оценивающе посмотрел на нее и улыбнулся.
— Полагаю, не сегодня вечером.
Она не ответила на этот комментарий, даже не рассердилась.
— Ты определенно удачлив, как детектив. Я видела твое досье.
— Везет тебе. Я бы хотел взглянуть на твое.
— Я подумаю, чем могу помочь.
Она отпила немного содовой, он же продолжал играть с ножкой бокала. Если Мэлори станет слишком любопытной, начнет задавать чересчур много чертовых вопросов, ему придется уехать. Проклятье, он полюбил это место. Полюбил свой дом и людей, с которыми работал, то есть большинство из них, и ему нравилось жить рядом с океаном. Он привязался ко всему этому так, как сам никогда от себя не ожидал. В течение многих лет он переходил из отдела в отдел, всегда направляясь туда, где, по его мнению, был нужнее всего. Как ни печально, но его талант требовался повсюду, поэтому, в конце концов, он решил обосноваться тут.
Если детектив Мэлори начнет присматриваться к нему и раскопает больше, чем нужно, он не сможет здесь остаться. Ради спокойствия. Ради семьи.
Ему остается либо сделать Хоуп Мэлори своим другом, либо отделаться от нее. Она не походила на женщину, от которой легко будет отделаться, как только она закрепит здесь свое положение, и он не был уверен, что сможет с ней подружиться. Она не выглядела дружелюбно настроенной.
Мэлори изучала гостиную оценивающим взглядом.
— В этом месте что-то не так, — задумчиво промолвила она. — Не пойми меня превратно, здесь очень приятно. Удобная обстановка и славные картины на стенах. Все довольно хорошо сочетается, куплено не по скидкам и не на распродаже…
— Но? — подтолкнул Гидеон.
Тогда она посмотрела на него этими своими любопытными синими глазами.
— Телевизор маленький и дешевый, а телефон — несовременная линия проводной связи. Большинство одиноких мужчин определенного возраста, у которых водятся лишние денежки, имеют приличный стерео. У тебя же транзисторный приемник, которого постеснялся бы брать на пляж любой мало-мальски уважающий себя пятнадцатилетний мальчишка. Отвернулась удача?
Снова удача. Как он мог рассказать ей, что его электронные устройства имеют отвратительную привычку взрываться без предупреждения? У него было два еще более маленьких телевизора, которые хранились в запасной спальне и ждали того момента, когда сломается этот, а с беспроводными телефонами или электронными часами у него никогда не выходило ничего хорошего. Гидеон не мог слишком близко подходить к транспортным средствам, работающим на компьютерных микросхемах, потому ездил на старых машинах. В тех редких случаях, когда летал на самолете, он надевал мощный защитный амулет, изготовить который мог только Данте. А сотовые телефоны менял так же часто, как другие люди используют Клинекс.
— Я мало смотрю телевизор. Да и музыку слушаю не часто. А беспроводные телефоны небезопасны.
— И тебе нужен безопасный телефон, потому что…?
Достаточно значит достаточно. Гидеон медленно поднялся на ноги. Он отставил свой напиток и пересек комнату, остановившись рядом с ней.
— Почему ты просто не спросишь? — тихо предложил он.
— Спрошу о чем?
— Не замешан ли я в грязных делишках.
В ее глазах отчетливо засветилась тревога, и он почти мог видеть, как Хоуп оценивает ситуацию. Он не был вооружен, по крайней мере, насколько она могла судить. А она была. Он имел маленькое преимущество, вот так нависнув над ней, но у нее под рукой есть оружие.
— Спрашивай, — еще раз предложил он.
Ее глаза поймали и удержали его взгляд.
— Ты замешан?
— Нет.
Ее страх постепенно испарился.
— И все же здесь чем-то попахивает. Только я пока не выяснила чем.
— Деньгами. Люди не могут даже допустить, что кто-то станет полицейским, если у него есть другой выбор.
— Это больше, чем деньги, Рейнтри. Ты хорош. Ты слишком хорош.
Он немного поддался вперед, но она не отшатнулась. Она вкусно пахла. Свежо и сладко. И соблазнительно. Она пахла уютно и тепло. Он сжал пальцы, сопротивляясь искушению потянуться и коснуться ее. Он хотел просто дотронуться до ее щеки или проследить линию скул. Но удержал руки при себе.
— Я сделал свой выбор давным-давно. Я делаю эту работу, потому что должен. У меня достаточно денег в банке, чтобы не отрывать свой зад от пляжа, если мне того захочется. Я могу получить работу в казино брата… — если только будет держаться как можно дальше от автоматов. — Или жить с родными, или просто вообще ничего не делать. Но когда моих родителей убили, то именно детективы поймали и засадили убийцу в тюрьму. Эта работа важна, и я делаю ее, потому что могу.
Он делал эту работу, потому что у него нет иного выбора.
