— Старик, по-моему, ты делаешь огромную глупость. Променять Машу на эту… стерву…
Слово «стерва» почему-то очень больно задело Егора.
— Она не стерва! Просто у нее своеобразный характер. Она — творческая личность, тонкая, ранимая…
— Очень ранимая! Да у нее шкура — как у носорога! Все эгоисты такие. «Я», «мне», «у меня»… А ты у нее на каком месте?
— Понимаешь, — с каким-то отчаянием сказал Егор, — я без нее дышать не могу.
— Крепко она тебя охомутала, — пожалел его Григорий. — Хорошо хоть квартира у нее собственная имеется. Кстати — откуда? От все еще ее мужа?
— Нуда…
Григорий присвистнул:
— Ловка, ничего не скажешь! Выскочила за москвича, отобрала квартирку, ребенка сплавила родителям, теперь ищет богатого спонсора… без развода с мужем. Круто!
— Это не так!
— А как? Ладно, с тобой сейчас разговаривать бесполезно. Потом спохватишься, да поздно будет. Мой тебе совет: возвращайся в семью.
— Ида покончит с собой, — глухо сказал Егор. — Она уже пыталась.
Григорий только пожал плечами и закатил глаза к потолку.
Больше они на эту тему не говорили, Егор и так раскаивался в своей минутной слабости и излишней откровенности. В конце концов, они с Идой — взрослые люди, сами разберутся, как им жить дальше. Конечно, она немного неуравновешенна, но ведь — поэтесса! Известно, что все творческие люди — со странностями.
В квартире было пусто, темно и, как всегда, холодно. То ли батареи плохо грели, то ли оконные рамы пропускали малейший ветерок. Егор снял плащ и ботинки, прошел на кухню, открыл холодильник. Так и есть: ничего. Придется опять выходить в ближайший магазин. Заодно и деньги с карточки снимет… те, что остались после перевода Маше.
Ида не появлялась и не звонила. Егор успел сходить за продуктами, нажарить картошки с готовыми котлетами, заварить чай. Успел поесть, потому что чувство голода становилось уже нестерпимым. Часы показывали почти одиннадцать, когда в замке, наконец, повернулся ключ.
Он вышел в прихожую. Ида как раз снимала сапожки: модные, яркие, купленные неделю тому назад. На него повеяло уже знакомым запахом ее духов и чуть-чуть — вином.
— Ты давно дома? — вместо приветствия спросила она.
— Давно. Что у тебя с телефоном?
— А, разрядился, — беспечно махнула она рукой. — Мы с девчонками зашли в кафе и заболтались.
Не было ни «извини», ни даже нотки сожаления в голосе. Оставалось только надеяться, что она говорит правду. До встречи с Идой Егор даже не знал, что такое ревность, но за полгода вполне преуспел в этом чувстве, хотя из гордости молчал и не задавал вопросов.
— Значит, ты не голодная, — констатировал он холодно и пошел в комнату.
— Только не говори, что ждал меня с ужином! — услышал он.
— Не ждал. Давно поел.
— То есть тебе безразлично, хочу я есть или нет.
«Начинается, — устало подумал Егор. — Все-таки пить ей совсем нельзя, крышу срывает моментально».
— Не безразлично.
— Но ты даже не поинтересовался.
Ида прошла следом за ним в комнату и заняла свое обычное место — в углу дивана. Свернулась там клубочком и затихла. Кажется, обиженно.
— Кстати, завтра я задержусь, — сказал ей Егор.
— На дискотеке?
— На какой…? Ах, да. Нет, на дискотеку я не собираюсь.
— То есть как не собираешься? А я думала, мы пойдем вместе, ты меня представишь там всем.
— Зачем?
Глаза Иды недобро сощурились.
— Ах, незачем? Ну, конечно, представлять любовницу — стыдно.
— Не говори ерунды. Какой смысл тебя представлять, если я оттуда ухожу?
— Тем более! Может быть, на новом месте работы ничего подобного не будет. А я обожаю танцевать.
— Милая, как ты себе это мыслишь? Днем я подам заявление об уходе, а вечером, как ни в чем не бывало, припрусь на вечеринку?
— А почему бы и нет?
— Потому, что это непорядочно! — начал терять терпение Егор. — И вообще я завтра собираюсь повидать детей.
— Что-что?
Теперь уже большие зеленые глаза, так восхищавшие Егора, превратились в два крохотных кусочка льда.
— Ты хочешь сказать, что поедешь к своей бывшей жене? Зачем? Деньги отвезти?
Вадим пожал плечами.
— Деньги я уже перевел ей на карточку.
Изящная керамическая вазочка, стоявшая на столике возле дивана, полетела на пол и со звоном разлетелась на кусочки.
— Как это — «уже перевел»? Опять?! Ах ты, гаденыш! Как ты посмел?!
— Ты выпила лишнего, — с трудом сдерживаясь, ответил Егор. — Успокойся. Я же не твои деньги…
— Мои! Если ты живешь со мной, то все деньги должен отдавать мне! До копейки!
— А покупать еду и тебе же подарки — на что?
— Меня не касается. Подрабатывай. Ты мужчина. Хотя иногда я в этом начинаю сомневаться.
— Ты соображаешь, что несешь? — бледнея, спросил Егор.
— Не беспокойся, соображаю. Мужчина, ха! Ты просто тряпка со вторичными половыми признаками. Самодовольный тип, который только и умеет, что раздавать красивые обещания. Ты был в суде? Ты намерен разводиться и разменивать квартиру? Или мы так и будем жить в этой халупе друг у друга на головах?
— Ида, остановись! Я никогда не говорил о размене квартиры.
— Конечно! — фыркнула она. — Пришел к женщине на все готовенькое. Да еще деньги на ветер швыряешь, живешь за мой счет. Пора платить по векселям, миленький.
— Каким еще векселям?
— Ах, мы не понимаем? А когда завлекал меня, когда сделал своей любовницей — понимал? Когда сбежал от своей ненаглядной женушки и сопливых детишек — соображал? Хотя… тогда ты был совсем другим. Тогда мне казалось, что вот человек, который действительно меня любит и готов идти со мной по жизни вместе… Ты прекрасно знаешь, как я верила в само слово «Мужчина». Рыцарь, защитник, человек, который ведет свою женщину по жизни за руку. Ну, сколько раз я говорила, что я ненавижу, когда мне приходится человека «пинать», подталкивать его к каким-то действиям? Ну, сколько раз я говорила, что настоящий мужчина не нуждается в сотнях дополнительных напоминаний, а сразу делает? Спать со мной ты готов…
Егор машинально вынул сигарету и щелкнул зажигалкой. Этот злобный, визгливый голос было просто невыносимо слушать.
— Не смей тут курить! — окончательно взбеленилась Ида. — Сколько раз я говорила, что не переношу табачный дым! Особенно твой излюбленный дым отечества, между прочим. Если бы ты курил американские сигареты… Отправляйся на лестницу!
— С каких пор «Парламент» стал российской маркой?
— Все импортные сигареты делают в России! И не сбивай меня, пожалуйста. О чем я говорила перед этим?
