— Шеф, вы хотите, чтобы я на ней женился? — лениво протянул Колтрейн. — Или просто переспал?
— Не испытывай моего терпения, Колтрейн, — буркнул Мейер. — Я хочу, чтобы ты ее отвлек. У меня и без того дел невпроворот. Тебе известно, что приобретение земельной собственности Cienaga прошло не так легко, как хотелось. И вовсе ни к чему, чтобы деятели из министерства юстиции дышали мне в затылок. Твоей задачей было их отвлечь, пустить по ложному следу.
— Я все уже сделал.
— Проклятые бюрократы! Они не имеют понятия о том, как здесь проворачиваются дела. Им наплевать, откуда их начальство берет деньги на предвыборную кампанию. Держи их от меня подальше, Колтрейн.
— Все уже сделано, — успокоил его Колтрейн. Он сказал правду. Следствие по делу о махинациях Джексона Дина Мейера разрослось до таких размеров, что вместо одного прокурора над ним уже трудилась целая команда. Мейер даже не подозревал, что времени у него почти не осталось.
— Я не собираюсь тратить энергию на всякие мелочи, — заявил он.
Даже на такие мелочи, как твои дети, подумал Колтрейн, но вслух ничего не сказал. Ему не хотелось перегибать палку в общении с шефом. Мейер многое ему позволял, но всему есть предел. Старик считал, что Колтрейн нужен ему для того, чтобы покрывать его темные делишки, но еще больше он жаждал убедиться в своем всемогуществе.
Мейеру в скором времени предстояло узнать, что равно как его доверие к Колтрейну, так и собственная неуязвимость не имели под собой никакого основания. Все уже было подготовлено, конец был не за горами. Жаль, Колтрейн не сумел сделать так, чтобы в довершение ко всем бедам, его шеф потерял еще и детей. А все потому, что Мейер потерял их много лет назад и совсем не переживал по этому поводу.
— Хорошо, шеф, — медленно сказал Колтрейн. Он был единственным, кому Мейер позволял называть себя шефом, да еще в такой насмешливой манере. — Я пересплю с вашей дочкой. Черт, я готов переспать с обеими дочерьми, но сына прошу вычеркнуть из списка.
Мейер натянуто рассмеялся.
— Он был бы для тебя слишкой легкой добычей. И держись подальше от Рэйчел-Энн. У нее сейчас тяжелые времена, и твое вмешательство ни к чему. К тому же, с ее стороны я не вижу никаких проблем. У меня никогда не было с ней проблем, не то, что с двумя другими. Но здесь я сам виноват — не нужно было жениться на их матери. Постарайся отвлечь чем-нибудь Джилли, пока я занимаюсь этой сделкой. Потом можешь ее бросить. Не бойся, в накладе не останешься.
Хорошо, что Мейер не видел довольной улыбки на лице Колтрейна.
— Вот за это я и люблю вас, шеф. Ваша чуткая забота о детях доводит меня до слез.
— Пошел к черту, Колтрейн.
— Как скажете, сэр.
Но Мейер уже бросил трубку, уверенный в том, что все будет так, как ему хочется. Колтрейн переспит с его дочерью, чтобы та не морочила отцу головы, а сам Джексон Дин Мейер тем временем займется решением возникших неизвестно откуда финансовых проблем, из-за которых могла прогореть его фирма.
Он даже не догадывался, что попросил лису сторожить курятник.
Когда Джилли входила в свою комнату, то старалась произвести как можно больше шума.
Она занимала спальню хозяйки дома, самую просторную и элегантную комнату в старом имении. Когда она заявила, что выбрала ее для себя, никто не стал с ней спорить. Дин предпочитал отсиживаться в своем стерильном рае, а Рэйчел-Энн была слишком суеверной, чтобы жить в такой комнате.
Только не нужно думать, что Джилли верила в существование призраков. Семья Мейеров владела La Casa еще до рождения Джилли, и если бы там действительно обитали призраки, она бы непременно с ними встретилась. В детстве Дин часто пробовал напугать младших сестер. Он описывал в подробностях о совершенном здесь убийстве, о самоубийстве, о призраках, блуждавших по коридорам и комнатам, но Джилли никогда не боялась этих рассказов. Она считала, что если в La Casa de Sombras, действительно, живут привидения, то они настроены очень благодушно, независимо от того, какой ужасной смертью они умерли.
Тем не менее, не желая случайно наткнуться на привидение, она всегда возвещала о своем появлении громкими звуками. Вот и сейчас она покашляла, покрутила дверную ручку и только после этого вошла в комнату и включила свет. Как и следовало ожидать, оне не заметила ни зыбких теней, ни таявших в воздухе фигур. Комната была такой же, как всегда: экстравагантной, но хорошо знакомой.
Она представляла собой нечто среднее между борделем и гаремом турецкого султана, с легким налетом псевдокитайского стиля. Такие апартаменты могли свести с ума любого дизайнера. Убранство комнаты поражало своей несуразностью: начиная со стульев со слоновьими ногами и заканчивая позолоченной кроватью в виде лебедя. Джилли обожала здесь все, вплоть до самой безвкусной безделушки.
Она наполнила огромную мраморную ванну, разделась, нырнула в горячую воду с ароматной пеной и закрыла глаза. День выдался долгим и на редкость неудачным. Она не только не справилась с поставленной задачей, но, может статься, провалила все дело. И уж конечно, испортила себе настроение, которое и до этого оставляло желать лучшего.
Ей не хотелось одти на ужин с Колтрейном. Она всегда старалась держаться как можно дальше от аморальных типов, работавших на ее отца. Они напоминали ей стаю голодных акул. И что хуже всего — Колтрейн был у них за главного. Он олицетворял все то, что она презирала в мужчинах — был честолюбивым, нахальным и чертовски красивым. Конечно, Колтрейн и сам об этом знал, именно поэтому брат и считал его неотразимым. Дин всегда питал слабость к бойким, умным, красивым парням, особенно к тем, которых не мог заполучить.
Наверное, Рэйчел-Энн, тоже нашла бы его привлекательным. Конечно, ему было далеко до неудачников, постоянно липнувших к сестре, но прекрасные внешние данные с лихвой окупили бы все недостатки. Из них бы получилась сногсшибательная пара.
Вода остыла на удивление быстро. Джилли вышла из глубокой мраморной ванной и поморщилась при виде своего отражения в зеркале. В доме слишком много зеркал! Куда ни повернись — повсюду только и видишь, что собственное постное лицо. Оне не знала, кто развесил здесь столько зеркал — звезда немого кино, построившая этот дом, или Бренда де Лоррилард, которая в нем умерла. Джилли была совершенно лишена тщеславия, поэтому большое количество отражающих поверхностей ужасно ее раздражало.
К тому же Рэйчел-Энн свято верила, что в доме живут привидения. Поэтому, ловя мимолетный образ в зеркале, Джилли вовсе не любовалась своей внешностью. Она высматривала там лица людей, которые давным-давно умерли.
