– Как это могло случиться?! Ведь никто не знал, какие репродукции мы намерены печатать!
– Боюсь, это моя оплошность. Я нечаянно выболтала секрет. – Карие глаза Виолы наполнились слезами. – Но я быстро положила этому конец: я позвонила в Интерпол, и они перехватили большую часть оттисков.
– Зачем тебе понадобилось болтать? Ведь мы договорились…
– Не надо меня добивать! – Виола упала в кресло. – Я и так не могу смотреть в глаза Игорю.
Лорен присела на край письменного стола.
– Как же это произошло?
Виола тяжело вздохнула.
– Ты ведь знаешь, как мы дружны с Бейзилом – вернее, были дружны. Я вспомнила, что однажды, делая мне прическу, он спросил, какие работы Игоря нравятся мне больше всего. Я ответила, а он решил, что именно эти картины мы станем размножать. И сообщил об этом своим сообщникам. В качестве основы для воспроизведения они взяли фотографии в каталоге. Представляешь, что это получились за репродукции?
– Но зачем Бейзилу понадобилось совершить такую подлость?
– Причина всегда одна: деньги. Он уже давно тратит больше, чем зарабатывает. Его средства для волос расходятся далеко не так хорошо, как он всех уверял. – Виола опустила глаза. – Это еще не все. Я боюсь, что Бейзил причастен к убийству Арчера…
– Не может быть! Подделка – еще куда ни шло, но убийство!..
– Я прекрасно помню, что в день смерти Арчера была в «Чудесах». Я сказала Бейзилу, что Арчер встревожен и собирается обратиться за защитой в полицию. Больше об этом не знал никто… Странно, что мне это пришло в голову только теперь. Наверное, потому, что дело с репродукциями развивалось по тому же сценарию.
– Но что тебя заставило заподозрить Бейзила? Вы с ним друзья, он сам вызвался устроить прием в честь Игоря…
– После звонка из Парижа я стала ломать голову, кто мог это сделать. Представляешь, я даже сначала решила, что виновата ты!
– Я?! Да я бы никогда в жизни не…
– Знаю, знаю! Просто ты куда-то подевалась, и я растерялась. Ты уезжала с Райаном?
Лорен промолчала, но Виоле так хотелось выговориться, что она не обратила на это внимания.
– Помнишь, когда Бейзил делал тебе прическу, я выходила звонить из его кабинета? Увидев у него на стене свою фотографию, я осознала, что мы с ним – старые знакомые и что я все ему всегда рассказывала. Подобно многим одиноким женщинам, я откровенничала со своим парикмахером! В общем, все это до меня доходило постепенно, но наконец дошло.
– А что сказал Игорь? – помолчав, спросила Лорен.
– Мне кажется, он меня простил. Ты же знаешь Игоря: ему все нипочем. – Виола неожиданно покраснела; веснушки, которые она перестала скрывать, стали от этого еще заметнее. – Господи, из-за этих дурных новостей я чуть не забыла про хорошую. У меня будет ребенок от Игоря! И он этому рад, честное слово. Теперь я спокойна, потому что уверена в его любви. Наконец-то меня перестал преследовать призрак Арчера! Арчер меня полностью подавлял, но с Игорем я уже не совершу этой ошибки.
– Ребенок? – недоверчиво переспросила Лорен. – Вы поженитесь?
Поразительно: за ее короткое отсутствие произошло столько невероятных событий!
– Рожать я буду в начале декабря, но поженимся мы гораздо раньше. Да, и еще одна новость: мы решили переехать в какой-нибудь маленький городок. После выставки Игоря не оставляют в покое репортеры, он совершенно не может работать. Переезд – наше единственное спасение.
– Отличная идея! Могу себе представить, какой натиск вам приходится выдерживать. Какую газету ни откроешь – повсюду репортажи о выставке. По-моему, «Рависсан» сегодня – самая известная галерея в мире. А все благодаря нам с тобой – двум женщинам!
– Я никогда не перестану тебя благодарить, Лорен! Если бы не ты…
– Нет, это наше совместное достижение. – Лорен было любопытно узнать, за что Игорь съездил Клайву по физиономии, но она не стала задавать этого вопроса. – Какие дела на очереди теперь?
– Пока никаких. Игорь принял твердое решение: он запрещает нам выпускать репродукции его картин – и сейчас, и когда-либо в будущем.
– Но ведь это значит сознательно лишить себя большого дохода! Уверена, он передумает, как только злоумышленники окажутся за решеткой.
– Нет, не передумает, и я с ним согласна. Два дня назад я разослала всем оптовикам уведомление, что работы Игоря Макарова не будут продаваться в виде типографских репродукций. Теперь любые репродукции могут считаться пиратскими.
– По-моему, вы оба погорячились. – С одной стороны, Лорен восхищалась упорством Игоря, с другой – сожалела о неполученной прибыли.
– Это еще не все! У Игоря появилась совсем уж революционная идея. Теперь после продажи каждой картины он будет безвозмездно передавать одну картину в какой-нибудь из музеев. Он считает, что рост цен вредит музеям: у них нет средств, чтобы соревноваться с частными коллекционерами. А поскольку публика не сможет приобретать его репродукции, он хочет снабжать оригиналами музеи.
Лорен опустила голову. Альтруизм Игоря заставил ее устыдиться собственной алчности.
– Хорошо его понимаю. Мало какие американские музеи способны конкурировать с частниками. Но все-таки он не перестает меня поражать – и восхищать.
– Игорь говорит, что обычный человек никогда не увидит великого искусства, если все оно будет сосредоточено в частных руках. Он вообще отождествляет себя с человеком с улицы. – Виола улыбнулась. – Знаешь, я, кажется, тоже теперь отношусь к этой категории. У меня почти не осталось денег. Как только на рынок хлынули подделки, я все продала, чтобы их скупить: мне очень не хотелось, чтобы люди видели это безобразие.
– И Игорь позволил тебе так поступить?!
– Я с ним не советовалась. Он сам узнал, когда дело уже было сделано. Тогда мы и обсудили наши планы. Теперь мы настоящие партнеры – только денег у нас маловато.
– Ничего не понимаю. Что вы покупаете – дом или целый город? Ведь Игорь продал на выставке все картины – это огромные деньги! А коллекция импрессионистов, оставшаяся тебе от Арчера?
– Арчер не завещал мне свою коллекцию. Я могу ею пользоваться, но она является частью фонда, который должен обеспечить процветание династии Лейтонов в следующем веке. А деньги Игоря… Он купил на свои доходы «Порше-959» и очень много пожертвовал организации, помогающей советским художникам устроиться на Западе. – Виола посмотрела на свои простые часики, заменившие проданные «Пиаже». – Все, мне пора. Игорь каждый день заваривает мне какой-то особый чай. Он очень заботится о ребенке и обо мне.
