Робби замер. Он смотрела на Клиффорда так, словно тот был сумасшедшим. Розалин рассмеялась и ткнула Робби локтем в бок.
– Он дразнит тебя.
Господи, он, вероятно, основательно повредил свое сердце, если оно останавливалось так надолго.
Клиффорд ухмыльнулся:
– Все будет выглядеть так, что мне придется терпеть унижения за то, что я снова дал тебе сбежать. Твоя репутация тоже пострадает. Какую бы историю я ни сочинил для Эдуарда, ты не будешь ничего отрицать.
– Я полагаю, мне будет отведена роль подлого злодея?
Клиффорд улыбнулся:
– Конечно.
Робби выругался.
– Договорились. Я сомневаюсь, что моя репутация может стать еще хуже.
– Я не уверен.
Розалин хмуро посмотрела на брата.
– Похищение невесты должно быть достаточным. И никаких приукрашиваний.
Клиффорд сделал недовольную гримасу, но спорить не стал.
– Я полагаю, ты найдешь выход отсюда?
Робби кивнул. Помощь должна была скоро подоспеть.
– Да.
– Тогда не трать зря то время, которое я готов тебе предоставить. – Он повернулся к Розалин. – Обними меня, родная.
Розалин бросилась к нему в объятия, и Робби почувствовал, как сжалось его сердце, пока он наблюдал за ними. Связь между сестрой и братом была очень сильной, и он мысленно поклялся, что сделает все, чтобы не вмешиваться в их отношения.
Не важно, чего это будет ему стоить.
После долгих минут Клиффорд отпустил сестру и еще раз взглянул на Робби.
– Попробуй причинить ей боль еще раз, и даже Брюсовы фантомы не смогут защитить тебя.
Несмотря на иронию этой конкретной угрозы, Робби поверил ему.
Мгновение спустя дверь закрылась за ним.
Розалин была охвачена эмоциями с того момента, как его втолкнули в караульное помещение. Ей потребовалась вся выдержка, чтобы не броситься к нему, особенно когда она увидела следы побоев, нанесенные солдатами ее брата.
Потом, когда она поняла, что он сдался, желая доказать ей свою веру в нее… это было уже слишком. Но переломным моментом стало осознание, что он действительно любит ее, ведь Робби поклялся, что разрешит ей и их детям, о существовании которых он еще не имел понятия, видеться с Клиффордом и его семьей.
Розалин пересекла помещение и положила руку ему на щеку:
– Бедное твое лицо.
Он улыбнулся:
– Я позволю тебе хлопотать вокруг меня, сколько захочешь, как только мы выберемся отсюда. Но сначала…
Робби скользнул руками по ее бедрам и резко прижал к себе. В следующее мгновение он накрыл губами ее губы и стал целовать со страстью, граничившую с отчаянием.
Она обвила руками его шею и прижалась к нему, страстно желая почувствовать его жар и силу. Робби застонал, целуя ее все настойчивее, лаская языком, показывая, как он безумно изголодался по ней.
Ее тело охватил жар, кожа стала особенно чувствительной, соски затвердели, а между ног стала собираться влага.
Он подхватил ее за ягодицы, прижимая к затвердевшей части своего тела. Страсть полностью поглотила их. Тело Розалин начало двигаться, требуя облегчения. Он с трудом оторвался от нее.
– Господи, ты убиваешь меня. Но мы должны быть готовы, и я сомневаюсь, что твой брат оставил нас здесь, чтобы мы могли заняться любовью.
– Готовы – к чему?
– Ты узнаешь, когда услышишь. Сколько сейчас времени?
Розалин с недоумением посмотрела на него:
– Не знаю. Солнце уже клонилось к закату, когда я шла сюда. Полагаю, что скоро будут звонить к вечерне. Как мы сможем выйти отсюда?
Он улыбнулся:
– К нам придут на подмогу.
– Остальные фантомы?
Его лицо мгновенно застыло. Он стоял и молча смотрел на нее.
– Ты не думал, что я вычислю вас? – Розалин покачала головой. – Я ведь не слепая. Я видела, как ты сражаешься. Видела татуировку и шлем, похожий на шлем дьявола. Я слышала, как сэр Алекс однажды назвал тебя Налетчиком. Я догадалась, что это твое военное прозвище. Кстати, очень подходящее тебе.
Он все еще был ошарашен:
– И давно ты об этом догадалась?
– Порядком. Сэр Алекс сказал мне, чтобы я ничего тебе не говорила.
Его лицо помрачнело:
– Этот вероломный ублюдок, возможно, надеялся, что ты расскажешь об этом брату. Господи, теперь это останется секретом ненадолго.
По выражению его лица Розалин поняла, что он воспринял дезертирство сэра Алекса еще тяжелее, чем она предполагала.
– Он не предавал тебя, Робби. Он просто перестал верить в ваше общее дело. Он не выдаст ваших секретов, и я буду хранить их.
– Есть другие способы…
– Ты имеешь в виду татуировку? Тебе нечего бояться, что по ней его раскроют. Он удалил ее, вырезал в буквальном смысле слова.
Эта информация не оказала того эффекта, на который Розалин рассчитывала. Вместо того чтобы рассеять его страхи о предательстве, казалось, она наоборот усилила их. Как будто татуировка была священной связью, которую Алекс разорвал с помощью кинжала.
– Он сейчас в Лондоне, – сказала Розалин, зная, что Робби слишком горд, чтобы спросить об этом.
Рана была слишком свежей, но она надеялась, что с годами сможет помочь ему понять и принять поступок сэра Алекса. С годами…
– Робби, ты и вправду имел это в виду?
– Какую часть, mo ghra? – Он обнял ее за талию и крепко прижал к себе. Его голос сделался хриплым. – Что я люблю тебя? Да, именно это я и имел в виду. И я намерен сделать все, что могу, чтобы доказать тебе это, чтобы тебе никогда больше не пришло в голову спрашивать об этом. Ты была права – ты нужна мне. Я не осознавал, насколько, пока не оказался в той деревне и не понял, насколько близок был к тому, чтобы совершить ужасную ошибку. И еще я понял, насколько отдалился от того человека, которого ты полюбила. Я собираюсь снова стать тем человеком, Розалин. А если я забудусь, ты будешь рядом, чтобы напомнить мне.
Она улыбнулась, и от счастья глаза ее наполнились слезами.
– Я верю тебе. Ты, должно быть, и вправду любишь меня, если позволяешь мне петь дифирамбы брату. Знаешь, я могу быть очень многоречивой.
Робби пожал плечами, и его губы приняли кислое и неприязненное выражение.
– А когда ты делал ему комплименты, у меня отпали всякие сомнения.
– Черта с два я делал ему комплименты!
Розалин рассмеялась:
– Хотела бы я, чтобы ты видел выражение своего лица, когда он сказал, что тебе придется назвать нашего сына Клиффом. Хотя на самом деле это звучит красиво.
Он со стоном закатил глаза:
– Господи, Розалин, даже не шути так. Я до сих пор не могу прийти в себя.
Она взяла его руку и положила себе на живот.
– Полагаю, у нас еще почти девять месяцев, чтобы это решить.
Робби потребовалась минута, чтобы понять, что она сказала. Его лицо побелело. Он смотрел на нее со странным выражением, напоминающим ужас. Потом его лицо сморщилось. Если она когда-то и сомневалась в том, что он способен испытывать сильные чувства, то все сомнения сейчас отпали. Робби выглядел глубоко сокрушенным. Он крепко прижимал ее к себе, и она чувствовала, как вздрагивает его грудь.
