раз. Собранные факты бурной деятельности дельца показали, что рейдерство стало его профессией, приносящей доходы не меньшие, чем торговля наркотиками. Хотя выяснилось, что Аким не брезговал никакой грязной работой, приносящей ему дивиденды. На счету его банды не одно убийство. Членами его группировки были киллеры и наркокурьеры. Но все они теперь находились в местах не столь отдаленных.
– Да, ребята, пора бы нам поднять бокалы с шампанским, – улыбнулся Антон, – следствие заканчивается. Но без тебя, Саня, ни-ни! Так что, дружище, давай поправляйся!
Словно в подтверждение пожеланий Антона, в палату бодро вошли Валентина Игоревна и немолодой, довольно полный мужчина с толстой красной папкой в руках. Гончаренко с удивлением наблюдал, как, обрадовавшись встрече, лечащий врач общается с его друзьями. Приветливо, искренне. Стало понятно, что они хорошо знакомы.
– Познакомьтесь, – представила Валентина Игоревна доктора, стоявшего рядом, – светило отечественной медицины Геннадий Борисович Поляков. По специальности ортопед, занимается реабилитацией больных с проблемами, подобными вашей. В его практике – новейшие методы восстановительных процедур, разработанные военными медиками Пентагона. Если ваш товарищ будет неукоснительно его слушаться и выполнять все предписания, гарантируем, что к Новому году вы его не узнаете.
– Очень приятно, – приветливо улыбнулся Антон и крепко пожал эскулапу руку.
– А теперь, уважаемые, попрошу вас оставить палату. Я рада, что вам удалось поднять настроение другу, что для нас тоже не менее важно, но сейчас им должны заняться мы. В общем, на сегодня хватит, – строго сказала Валентина Игоревна.
– Да-да, – послушно кивнул Антон, – мы уже уходим. Но позвольте, пожалуйста, я подожду за дверью. У меня тоже осталось одно очень важное реабилитационное мероприятие. Поверьте, это просто необходимо для нашего больного, да и займет оно не больше пяти минут.
– Хорошо, – ухмыльнулась врач, – мы только за реабилитацию, но смотрите, пожалуйста, не переусердствуйте!
Врачи довольно долго осматривали Гончаренко, расспрашивали о самочувствии, слушали, проводили какие-то тесты. Насколько Александру хватало сил, он поднимал свои потяжелевшие руки, крутил головой и шевелил ногами, комментировал ощущения от легких прикосновений иглами. И только когда он обессиленно прикрыл глаза, они оставили его в покое.
– Ну что же, голубчик, – слегка картавя, произнес Геннадий Борисович, – картина ясная, теперь мы знаем, что с вами делать. На сегодня достаточно. Набирайтесь сил, они вам еще ой как пригодятся. Завтра продолжим наше общение.
Гончаренко вымученно улыбнулся:
– Спасибо огромное.
Как только доктора вышли, в палату сразу же влетел Стойко. Было заметно, что он взволнован. Сопя, как паровоз, Антон не глядя подсунул под себя табуретку и сел возле друга.
– Братишка, ты спас меня, ты спас Лильку, – начал он и положил ему на плечо руку. – Я твой вечный должник! Поэтому сейчас я обязан спасти тебя.
– Насколько мне известно, ты только этим и занимался, – ответил Александр, не понимая, к чему он клонит.
– Да, Саня, до сих пор мы спасали твое тело, теперь, оказывается, пора браться за твою душу, – пристально глядя ему в глаза, сказал Антон.
– Не понял, – удивился Гончаренко, – ты о чем?
– Точнее, о ком. Я о Кате.
– Значит, она тебе уже все рассказала?
– Представь себе, да, – буркнул Антон. – Зачем ты это делаешь? Я же знаю, ты ее любишь! Ты что, с ума сошел?
– Я не хочу быть для нее обузой, зачем ей инвалид! – воскликнул Александр, с болью сжимая глаза.
– Я так и знал, – разозлился Стойко и резко, уронив под собой табуретку, поднялся. – Братишка, прости, но ты болван! Какой еще инвалид?! Ты через месяц сможешь танцевать вальс. Послушай, у Коваленко есть друг, работает в киевской ДСШ тренером по парашютному спорту. Так у него после ранения под Горловкой в четырнадцатом году оторвало стопу, причем всю. А сейчас никто из его учеников об этом даже не подозревает. И еще: за это время он стал не только заслуженным тренером Украины, но и сумел родить двоих пацанов. А ты говоришь инвалид! Все, решено, после Нового года летишь в Швейцарию. Там прекрасные специалисты, они подберут хороший протез, научат ходить. И все в твоей жизни будет четко, я все для этого сделаю! Но с тобой должна быть Катя, вы же не можете друг без друга. А Ванька? Поманил пацана и бросишь?! Хорош, нечего сказать! Никуда ты не сбежишь, я этого не допущу.
– Братишка, прости, мне действительно тяжело. Я очень люблю Катю. Мне просто ее жаль. Зачем ей это? Я не знаю, что мне делать… – сдавленным голосом признался Гончаренко.
– О, прозвучало! – торжествующе воскликнул Антон.
– Что прозвучало? – не понял Александр.
– Катя сказала, что если во время нашего с тобой разговора ты произнесешь эту фразу, я должен открыть верхний ящик тумбочки и дать тебе лист, сложенный вчетверо, – пояснил он и, наклонившись, вытащил из ящика лист бумаги. Нахмурившись, протянул его Гончаренко.
Дрожащей рукой Александр раскрыл помятый, вырванный из школьной тетради листок в клеточку. До боли знакомым ему почерком на листке были написаны стихи:
Если тебе будет плохо,
Я на помощь приду к тебе!
Я любовью своею согрею,
Заслоню я тебя в беде!
Если жажда тебя застанет
И не хватит воды, тогда
Помолюсь я, и хлынет ливень,
Непременно спасу тебя!
Если силы тебе не хватит,
Чтоб по жизни вперед идти,
Я с тобой поделюсь своею
И подставлю плечо в пути!
Ну а если беда случится
И не станет тебя, тогда
Я от горя окаменею…
И из жизни уйду навсегда.
Александр знал, что Катя любит писать стихи. Но он никогда не думал, что ТАКИЕ слова можно написать, сидя возле кровати человека, жизнь которого висит на волоске. Прочитав эти строки, Гончаренко бессильно опустил руку.
– Антон, – наконец справившись с эмоциями, заговорил он, – ты принес мне телефон?
– Да, – кивнул Стойко и торопливо вытащил из кармана новенький айфон.
– Набери, пожалуйста, Катю…
Набрав нужный номер, Антон протянул ему трубку.
– Да, – услышал Гончаренко любимый голос, – слушаю!
– Катюша, прости меня… Прости меня, пожалуйста, за все! Я, наверное, сошел с ума. Для меня на всей земле нет никого дороже, чем ты. Я тебя очень люблю и никому не отдам.
Шмыгнув носом, Катя с болью выдавила:
– Я всегда буду с тобой!..
Через круглый иллюминатор было хорошо видно здание столичного аэропорта «Борисполь». Александр знал, что там, держа за него кулаки, на взлетную полосу смотрят друзья, провожавшие их в Швейцарию. Сидя в салоне самолета, он отчетливо представлял, как, прижавшись лицом к
