на десерт, – Артур плотоядно оскалился, – Ксю, будешь сдавать экзамен лично мне. Три раунда по три минуты. Если выстоишь – выпущу тебя на татами, не моргнув глазом.
– А если не выстою?
– А вот тогда будем разбираться конкретно, – он задумчиво потер затылок и повернулся к Максу, – или ты мне ее сразу отдашь в качестве отступных?
– Иди в пень, Жданов.
– Договоренности заключены?
– Да, на все четыре боя. На один тяжелый просят подтверждение до праздников. И на полусредний вес тоже.
– Ребята, подтверждаем?
– Да!!! – заорали мы хором.
В тот момент нам казалось, что мы непобедимы! Что нет ничего легче, чем выйти на татами и навалять противнику. Все три раунда подряд. Ни разу не споткнувшись.
Увы. Нашим мечтам не суждено было сбыться. Не потому, что мы были слишком молоды и наивны. Не потому, что удача не была в тот день на нашей стороне. Просто сидя в компании друзей кажется, что три минуты – это так мало. Но едва ты выходишь на татами и слышишь гонг, как время замирает. Перестает идти совсем. А перед тобой поставлена одна единственная задача – не упасть!
До тех пор, пока судья не крикнет:
– Время!!!
За пару дней до Нового года случайно выяснилось, что на праздники я остаюсь одна. То есть я об этом знала, а вот мои мальчики даже не догадывались. Все началось с обсуждения плана самостоятельных тренировок.
– И никакого пива, Смолов! – кричал Жданов так, что его было слышно на улице, – даже безалкогольного. Я знаю, что у тебя билеты. Но, клянусь, еще одно слово, и ты будешь стоять в планке под бой курантов. Еще есть страждущие?
Мы все смотрели куда угодно, только не на горячо любимого тренера. Даже Макс, и тот потупил взор.
Артур сделал пару кругов по залу, выравнивая дыхание и успокаиваясь.
– Мих, когда возвращаешься ты?
– Пятого.
– Продолжаешь силовые. И я тебя умоляю, держи вес. Очень тебя прошу.
– Сделаю, Артур.
– Игорь?
– Я вернусь только десятого. Бег, бассейн, ЗОЖ.
– И колено! Какого хрена тебя несет кататься на борде?
– Жданов, не начинай. Я не буду кататься. И пить! Если хочешь, я даже дышать не буду. Только отжиматься.
– И трахаться, – вставил обиженный Никита.
– Вот, кстати, да, – подхватил Артур.
– Так. Все, – Игорь встал, – Жданов, я взрослый человек, который едет со своей девушкой в горы. Я все знаю.
– Игорь, не кипятись, – Макс тоже встал, – я понимаю, мы все немного устали.
– И именно поэтому я еду отдыхать. От студентов. И от вас.
– Ксюх, когда возвращаешься ты? – Макс решил переключить внимание Артура на меня.
– А я никуда и не уезжаю, – пожала плечами, – бассейн начинает работать с четвертого. Так что, Игорь, как ты сказал? Бег. Бассейн. ЗОЖ.
– Почему ты не едешь домой?
– Ты лучше всех знаешь, как выглядит мой дом, Жданов.
– А с кем ты будешь встречать Новый год? – спросил Мих.
– Видимо, с бутылкой минералки и листиком зеленого салата, – усмехнулась в ответ, – я теперь даже боюсь помечтать о бокале брюта и пломбире с шоколадной крошкой.
– Она будет встречать Новый год со мной, – вдруг произнес Жданов.
Никита было открыл рот, но немедленно схлопотал от Макса под дых. Наш идейный вдохновитель вообще был скор на расправу.
– Жданов, – я собралась возмущаться.
Но Игорь меня опередил:
– Мне кажется, это прекрасная идея, Ксюш. Ты присмотришь за ним, он присмотрит за тобой. А мы спокойно отдохнем, да, ребята?
Макс захохотал.
– Ксюх, – произнес он, отсмеявшись, – я вернусь уже третьего. Так что можешь смело звонить и требовать освобождения от рабства. Я сделаю все, что смогу. Только дай нам отдохнуть, Ксюнь! Отвлеки этого монстра!
– Вот так в древности и приносили юных дев в жертву, – изрек Жданов, – Раткевич, поняла, что от тебя требуется? Всего лишь делать меня счастливым! Три дня подряд!
Я кинула в него перчаткой.
После тренировки мы тепло попрощались с ребятами и направилась на парковку.
– Где ты собирался встречать Новый год? – спросила я, как только машина тронулась.
– Дома, – пожал плечами Артур, следя за дорогой, – я собирался лечь спать.
– А теперь тебе придется менять свои планы?
– А ты хочешь лечь спать со мной?
– Артур, прекращай.
– Если говорить серьезно, то я планировал провести новогоднюю ночь в городской квартире. Но сейчас идея остаться на побережье кажется мне гораздо привлекательнее.
– Ты покажешь мне свой дом?
– А почему ты решила, что у меня дом?
– Потому что у серпантина располагается только частный сектор, и ты живешь где-то там. Но если не хочешь открывать мне свое жилище, можем пойти ко мне. Или вообще встретить Новый год отдельно.
Только сейчас я заметила его ладонь на моем бедре и резко замолчала.
– Ксю, не кипятись, – он провел рукой вверх по моей ноге, – ты встретишь Новый год со мной?
– Встречу, – отвечаю и тянусь к его щеке, чтобы оставить на ней поцелуй.
Но Артур поворачивает голову, и наши губы встречаются.
– Сладкая, – шепчет он, снова возвращая все внимание на дорогу.
Тридцать первого декабря в шесть часов утра мы со Ждановым вышли на пробежку. С моря дул пронизывающий ветер, от которого не спасали ни флисовый жилет, ни штормовка.
– Жданов, ты – изверг, – сообщила я, едва мы преодолели лестницу.
До рассвета оставался еще час.
– Ксю, а пойдем ко мне, – вдруг предложил Артур, – позавтракаем и встретим восход вместе. Я тысячу лет не встречал восход.
На меня сейчас смотрел тот самый Артур, что подошел ко мне на серпантинном спуске чуть больше двух месяцев назад. Немного странный, нежный, чуткий и безумно очаровательный. Тот, кого я искала в толпе на платформе. С привычным Ждановым их роднило только одно: ни тот, ни другой не привыкли слышать «нет».
И поэтому я сказала:
– Пойдем.
Его дом располагался совсем рядом со спуском и окнами выходил на обрыв. Явно старой постройки, но переживший качественный ремонт. С уютной кухней-гостиной и лестницей, ведущей на второй этаж.
– Да чтоб тебя, Жданов, – в сердцах выдала я, увидев это великолепие.
– Как тебе планы на новогоднюю ночь?
– И никаких пробежек завтра утром?
– И послезавтра, – он хитро улыбнулся.
– И никакого силоса! – поспешила я внести коррективы.
Артур расхохотался.
– Я все равно не позволю тебе отвечать за праздничное меню.
– И не надо. Просто избавь меня от сырой травы, – взмолилась я.
– Договорились, – выдохнул он практически мне в губы.
Его руки быстро освободили меня от штормовки, жилета и потянулись в хлопковой кофте, оголяя живот. Я отстранилась, пытаясь сохранить остатки разума, и села на
