— Кто-то опознал женщину на рисунке.
— Это я понял. Бери-ка весло. Прежде чем мчаться в Джексон, мы должны вернуть доктору лодку.
Марли Мэтьюз снимала меблированную квартирку в небольшом двухэтажном доме, по адресу Хайвей, 89. Ворота, выполненные из ковкой стали, вели в маленький цементный дворик, окруженный невысокой стеной. Во дворике стояло несколько простеньких стульев и пара металлических столов, свежевыкрашенная поверхность которых поблескивала на солнце. Все здесь выглядело чистым и ухоженным, хотя на крошечной парковке еще виднелись рытвины, оставшиеся после зимы.
Светловолосый мальчик лет четырех катался по дворику на трехколесном велосипеде. А из открытого окна квартиры, расположенной на втором этаже, доносились яростные вопли младенца.
Стоило Рис и Броуди шагнуть во двор, как на пороге дома появилась молодая женщина.
— Могу я вам чем-нибудь помочь?
Она была невысокой, худенькой, с небольшой копной темных волос, отдельные пряди которых были выкрашены в бронзовый цвет. В руках женщина держала швабру. На незнакомцев она смотрела с некоторым подозрением. Казалось, не угадай они с ответом, и она отходит их этой самой шваброй.
— Надеюсь, да. — Поскольку Рис было прекрасно известно, каково это — бояться незнакомцев, она постаралась улыбнуться как можно шире. — Мы ищем Марли Мэтьюз.
Женщина сделала знак мальчику, призывая его подъехать поближе.
— Зачем она вам?
— Возможно, она знакома с человеком, которого мы ищем. Мне сообщил об этом Серж из салона красоты. Я Рис. Рис Гилмор. А это Броуди.
Упоминание имени ее нового босса стало для женщины своего рода паролем.
— Вот оно что. Я и есть Марли.
Крики ребенка наверху стихли, и кто-то вполголоса запел песню на испанском языке.
— Моя соседка недавно родила ребенка, — заметила Марли, когда Рис машинально взглянула вверх. — Почему бы вам не зайти в дом? Рори, оставайся там, где я могу тебя видеть.
— Мам, я хочу сока. Можно?
— Конечно, можно. Но если ты снова пойдешь на улицу, катайся там, где я могу тебя видеть.
Мальчик устремился в дом, а взрослые направились следом за ним. Оказавшись внутри, он тут же направился к холодильнику. Тот размещался на кухне, отделенной от гостиной небольшой стойкой.
— Хотите чего-нибудь выпить? — поинтересовалась Марли.
— Нет, спасибо.
Квартирка блистала чистотой, а из ведерка для швабры пахло лимонным порошком. Обстановка тут была самая простая — в гостиной стояли небольшой диван и одно-единственное кресло. Однако от Рис не ускользнула попытка навести здесь уют. В частности, на стойке расположилась ваза красного стекла с большим букетом искусственных ромашек. А на столике стоял горшок с цветком, повернутым так, чтобы на него падал свет из застекленной двери.
Угол гостиной был оборудован под детскую. Здесь стояли белый столик и красный стульчик. На стене красовались детские рисунки, а на полу стоял большой пластмассовый ящик с игрушками.
Рори, которого больше привлекали гости, чем велосипед, направился к Броуди с пакетиком сока в руках.
— У меня есть гоночная машина, а еще пожарная машинка, — объявил он.
— Да ну? И какая же из них быстрее?
Рори с довольной улыбкой направился к игрушкам.
— Проходите, садитесь, — предложила им Марли.
— Не возражаете, если я сяду здесь? — Броуди подошел к игрушкам и опустился на пол рядом с мальчиком. Вместе они стали исследовать содержимое ящика.
— Около месяца назад я оставила в салоне рисунок с изображением женского лица, — начала Рис, пока Марли бдительно надзирала за сыном. — Серж сказал, что вы узнали эту женщину.
— Возможно. Не могу сказать, что уверена на сто процентов. Просто когда я увидела рисунок, у меня невольно вырвалось: «А что здесь делает изображение Дины?»
— Дины?
— Дина Блэк.
— Ваша подружка? — поинтересовался Броуди, продолжая катать вместе с мальчиком машинки.
— Ну, не совсем. Просто раньше она жила надо мной — там, где сейчас живет Лупа. Та женщина, у которой маленький ребенок.
— Жила? — повторил Броуди.
— Да, она уехала. Что-то около месяца назад.
— Переехала? — поинтересовалась Рис.
— Что-то вроде того.
Словно бы уверившись, что Броуди не схватит ребенка в охапку и не сбежит с ним, Марли слегка расслабилась и присела на краешек дивана.
— Она оставила тут кое-что из вещей. Забрала одежду и косметику, а все остальное — посуду, журналы и тому подобное — бросила здесь. Сказала, что обойдется без этого хлама.
— Она сказала это вам?
— Мне? Нет, — Марли поджала губы. — На тот момент мы с ней практически не разговаривали. Она оставила записку управляющему. Он живет в квартире напротив. Сказала, что уезжает в местечко получше. Она всегда к этому стремилась. В общем, забрала одежду, села на мотоцикл и свалила.
— Мотоцикл? — переспросил Броуди.
— Да, она всегда ездила на мотоцикле. Ей это здорово подходило, поскольку она всегда приводила домой разных байкеров. — Убедившись, что Рори не обращает на них внимания, Марли продолжила вполголоса: — Дина работала в местечке под названием «Рандеву». Это, если вы не в курсе, стриптиз-бар. Она и меня уговаривала перебраться туда. Говорила, что там я буду получать куда больше, чем в своей закусочной. Но я не любительница подобных заведений. Разносить полуголой пиво, когда у тебя есть ребенок? Нет уж, увольте.
— Дина жила одна? — поинтересовалась Рис.
— Да. Но она постоянно приводила к себе дружков. Прошу прошения, если она ваша подружка, но так оно и было. Дина развлекалась наверху едва ли не каждую ночь. Закончилось это лишь шесть-восемь месяцев назад.
— Что же изменилось?
— Полагаю, она познакомилась с мужчиной. С кем-то, кто значил для нее больше, чем все остальные. Она приводила его к себе раз в неделю или два. Сказала мне, что подцепила крупную рыбу — так она обычно выражалась. По ее же словам, он покупал ей дорогие вещи. Кожаную куртку, ожерелье, белье. Что произошло потом, я не знаю. Думаю только, что они расстались.
— Почему вы так считаете?
— Как-то утром она вкатила во двор на своем мотоцикле. Я как раз садилась в машину, чтобы отвезти Рори в детский сад. Дина просто кипела от возмущения. Ругалась направо и налево. Я попросила ее угомониться — не хотела, чтобы мой мальчик слышал такие выражения. Но она сказала, что ей наплевать. Все равно, мол, он вырастет таким же ублюдком, как и все мужики.
Представляете? — судя по всему, Марли до сих пор негодовала. — Сказать такое об этом славном мальчугане, да еще мне в лицо!
