– Это должен быть он. – Бенц сидел с другой стороны своего стола и пристально смотрел на нее. На столе лежали папки, фотографии сцен преступлений, которые Оливия видела своим внутренним взором, – жертвы, которым придали вид святых: Сесилия, Мария Магдалена, Жанна д'Арк... и другие. Все преступления были совершены с ужасающей жестокостью. И теперь в руках убийцы была Кристи. Оливия чувствовала слабость в коленях. Она опустилась на стул.
Бенц резко поставил палец на зернистую фотографию и наклонился над столом.
– Посмотрите еще раз, – потребовал он. – Это должен быть тот, кого мы ищем!
Она снова внимательно посмотрела на фотографию. Бесполезно.
– Мне очень жаль, Рик. Это не он. Я уверена, – настаивала она, выдерживая яростный взгляд Бенца. Она видела страх на его лице, знала, что он места себе не находит, отчаянно желая спасти свою дочь. У Оливии болела за него душа. И за Кристи. Уже сейчас девушка могла быть мертва... или подвергалась ужасной пытке. У Оливии кровь стыла в жилах. – Я очень хочу помочь, но...
– Тогда старайтесь, черт побери. Назовите мне имя. Вы сказали, что, по мнению вашей матери, этого ублюдка усыновила пара по фамилии Томас; он и есть этот парень! – Бенц стукнул кулаком по столу, и из оставленной на столе чашки выплеснулся кофе. – Черт! – Он вытер пятно своим платком.
– Держи себя в руках, старик, – сказал Монтойя, проскальзывая через дверь.
– Иди к черту! – Бенц ткнул пальцем в сторону своего напарника, затем на его лице что-то промелькнуло. Он засунул платок в карман.
– Ты первый.
– Я уже там.
Монтойя огрызнулся в ответ:
– Я тоже.
– Проклятье! – С закатанными рукавами Бенц провел пальцами через растрепанные волосы. – Отведи ее вниз, – сказал он, делая жест в сторону Оливии. Их взгляды встретились, и она увидела не только страх, но и явное недоверие в его глазах. – Поработайте с художником. Дайте мне набросок его портрета, и побыстрее! – Он опустил взгляд на фотографию Кристи на столе. Он сглотнул и опустил плечи, но лишь на секунду. Через мгновение он снова стал сердитым, шея напряглась, и губы превратились в узкую полоску. – Так или иначе, если мы прочешем весь колледж, мы отыщем этого сукиного сына! – Он махнул Монтойе. – Раздобудь фотографии всех мужчин старше двадцати, которые появлялись в колледже Всех Святых за последний год или два. – Бенц буквально пригвоздил к месту Оливию своим решительным взглядом. – Может, вы узнаете одного из них, – холодно бросил он, словно снова не доверял ей. Как и тогда, когда она впервые переступила порог его кабинета несколько недель назад. Он поворотился к Монтойе, словно ему стало невыносимо смотреть на нее. – Отведи ее к художнику!
Раздался пронзительный звонок телефона, и Бенц, отвернувшись, схватил трубку. Она поняла: он не может находиться с ней в одном помещении.
– Пойдемте к художнику, – произнес Монтойя, и она встала. Ее ноги одеревенели. Спускаясь за ним по лестнице, она сумела немного взять себя в руки.
Спустя три часа после того, как художник и компьютер составили приемлемый набросок, она вышла на улицу. В Новом Орлеане царила яркая ночь. По всему городу сверкали рождественские огни, но настроение у нее было совсем не праздничным. Она забралась в свой пикап, подумала о том, чтобы вернуться и снова встретиться с Бенцем, но знала, что будет лишь путаться под ногами. У нее больше не было для него никакой информации.
Надо надеяться, что он спасет свою дочь и схватит этого изверга. Чудовище, которое, возможно, является твоим братом. К черту все это.
Когда она заводила двигатель, раздалось пиканье сотового телефона. Она нажала кнопку и, следя за движением, произнесла:
– Алло?
– Оливия? – послышался дрожащий голос Сары.
– Сара! – Ей на секунду стало легче. – Где ты? Я тебе уже столько раз звонила и оставляла сообщения на автоответчике.
– Я не вернулась в Тусон.
– Что? – Голос Сары казался странным. Или усталым? Или что-то еще в этом роде, подумала Оливия, напряженно вслушиваясь в голос своей подруги на фоне работающего двигателя, шума других машин и помех от плохой связи. – Ты не вернулась? Но ведь прошло уже больше недели.
– Знаю. Я... я подумала, что, может, мне удастся все уладить с Лео.
– Минутку. – Оливия выключила дворники, надеясь, что слышимость станет лучше. – Ты сказала, что собираешься заняться разводом.
– Да; собиралась я... гм... я запуталась... – Это объясняло странный тон. – Я подумала, может, ты встретишь меня у церкви Святого Луки, и мы потом поговорим с отцом Джеймсом.
При мысли о священнике Оливия закусила губу.
– Отца Джеймса может и не быть, – сказала она, поеживаясь при воспоминании об убитом алтарном мальчике. – На прошлой неделе в церкви случилась беда.
– Я знаю, слышала об этом, но... я уже разговаривала с отцом Джеймсом. Он хочет, чтобы ты была там.
– Правда? – Оливия была удивлена. Со дня смерти Микки Гейнса они не виделись и даже не разговаривали. И не лучше ли Джеймсу говорить с Сарой один на один – чтобы дать ей совет тет-а-тет? Или он снова хотел увидеть Оливию?
– Пожалуйста. – В голосе Сары слышалось отчаяние.
Это решило дело. Она нужна своей подруге.
– Когда мы с тобой встретимся? – спросила она.
– Скоро. Чем... быстрее, тем лучше. – Голос Сары дрогнул, будто она с трудом сдерживала слезы. – Отец Джеймс как раз сейчас собирается в церковь.
Оливия взглянула на часы в своей машине. Было почти девять, и она смертельно устала. Но она нужна Саре; Оливия предположила, что напряжение в голосе Сары объясняется тем, что она чувствует себя глупо, что ей очень не хотелось звонить Оливии и признавать, что она солгала.
– Я встречусь с тобой через пятнадцать минут.
– Спасибо, Ливви.
– Я уже в пути. – Оливия дала отбой и включила передачу. Что такое нашло на Сару? Оливия знала, что ее подруга не хотела развода, но, уезжая после Дня благодарения, Сара казалась абсолютно уверенной в своем решении. Может, дело в чем-то еще. У Оливии было странное ощущение, что Сару что-то очень беспокоило. Или Оливия становится параноиком? Все эти убийства сделали ее излишне подозрительной. Тем не менее, когда она включила дворники, и стекло достаточно очистилось, чтобы можно было влиться в поток машин, она снова взяла свой сотовый телефон и нажала кнопку. Появился номер последнего входящего вызова. Оливия узнала номер сотового Сары. Значит, теперь ты не доверяешь своей лучшей подруге – плохая карма, Оливия.
Она осторожно вела пикап в движущемся потоке и старалась отогнать дурное предчувствие, которое словно вцепилось в нее когтями. В чем же дело? Почему она продолжала думать, что у Сары не все так просто? Проблема была в том, что в последние дни у Оливии было дурное предчувствие относительно всего. Головная боль после видения еще не прошла, и она до дурноты переживала из-за Кристи. Она просто была на нервах. Сильно переживала. Вот и все.
