Миних тоже послал в город трубача с угрозами, дав Данцигу сутки на размышление. Но город-бунтарь остался тверд в своем намерении. Фельдмаршал немедленно приказал строить приступные рвы и валы. Для настоящей осады не хватало тяжелой артиллерии, были только полевые пушки. Тяжелую артиллерию в создавшихся условиях можно доставить только морем. Пришлось ждать весны. Тем временем Миних постарался закрыть к осажденным доступ польских конфедератов, которые шли со стороны Варшавы, а также французских и шведских солдат, приплывших морем.
В числе осаждавших находился и князь Матвей Козловский. Он попал под Данциг вместе со своим полком и получил боевое крещение при осаде сильно укрепленного французами форта Гагельсберга. Славы себе Матвей на этом не нажил, хоть и блеснул храбростью. Осада форта была неудачной для русских.
В начале июня 1734 года на данцигский рейд отшвартовался русский флот с тяжелой артиллерией. Сухим путем подошли саксонские мортиры, их провезли по территории Пруссии тайно в почтовом обозе. Начался планомерный обстрел города. 28 июня город пал. Лещинский бежал, переодевшись в крестьянское платье. На польском престоле утвердился Август III.
В числе пленных французских офицеров в Россию попал и Ксаверий Гондлевский, которому тоже выпала участь защищать Данциг и Станислава Лещинского.
А случилось все так. После отъезда из замка двух покупателей породистых лошадей князь Гондлевский вызвал к себе сына.
– Мальчик мой, я отпускаю тебя, – сказал он со слезами на глазах.
– Куда? – не понял Ксаверий.
– В Данциг.
– Но зачем?
– Биться за своего короля. Мы виноваты перед республикой, но кровью искупили свою вину. Теперь пришла пора выступить за справедливое дело! Я бы поехал сам, но я стар.
Ксаверий принял предложение отца без энтузиазма. Прекрасная вдовушка вот-вот должна была вернуться в свою усадьбу, неожиданный отъезд в армию откладывал встречу с ней на необозримый срок. Княгиня и вовсе была безутешна. «Только бы жив, только бы жив!» – твердила она, крестя перед отъездом сына. Одна тетка Агата была в восторге. Она не сомневалась, что племянника ждет блестящая военная карьера.
– Армия, как это красиво, знаете! Чеканный шаг, барабанщики в один мах ударяют в барабаны, а трель такая звонкая! Голова у солдат эдак гордо вскинута, блеск и золото галунов…
Уж лучше бы молчала, старая греховодница!
Лизоньке тоже было грустно, хотя и по другой причине. Оставшись в замке Гондлевских в ожидании своего Финиста, она вначале считала минуты, потом часы, потом дни. Все объяснило присланное в замок письмо. Лизонька нашла в себе мужество не расплакаться при всех. Он же пишет: обстоятельства… у мужчин всегда обстоятельства, а у женщин один удел – быть терпеливой.
Через неделю или около того, после отъезда Ксаверия, явился посыльный от папеньки, Карпа Ильича. Письмо княгини Гондлевской он получил уже в Петербурге. Ответственная и спешная работа по винному откупу не позволила ему самому ехать за дочерью. Но карету он прислал, и охрана была вполне надежная.
По прибытии в Петербург Лизонька тут же стала разыскивать своего возлюбленного, но скоро прекратила поиски, потому что получила еще одно письмо. В самых изысканных выражениях князь Козловский заверял возлюбленную свою, что «только коварный случай разъял их сердца», что любить он ее будет вечно и живет теперь «под градом вражеских пуль единой надеждой на скорую их встречу».
Лизонька была так далеко и так недосягаема, что Матвей опять любил ее страстно и верил: жить без мечты о ней он просто не в состоянии. Правда, мечты ему было вполне достаточно. Богатство вернулось к нему, и поправлять женитьбой материальные дела свои не было необходимости, поэтому мечта для него оставалась сейчас предпочтительнее самого предмета.
Расскажем наконец о возвращении наших героев из Польши. Свалив привезенные деньги под присмотр Флора, Люберов и Козловский отправились с утра в манеж. Бирон был уже на месте, то есть объезжал великолепного вороного жеребца. Увидев знакомую фигуру Родиона, а рядом с ним долговязого князя Козловского, фаворит несколько удивился, потом сам подъехал к офицерам.
– Ваше задание выполнено, – негромко сказал Люберов.
– Это как? – не понял Бирон. Он уже получил из Варшавы депешу от неутомимого агента Петрова, в которой сообщалось, что означенная персона, то есть Шамбер, был подвержен нападению неизвестных, после чего в крайне тяжелом состоянии доставлен в Варшаву. «О видах его на жизнь лекари и по сей момент не могут сказать ничего определенного». А теперь два нахальных молодца являются как ни в чем не бывало и заявляют о выполненном задании. Может, они хотят присвоить, себе всю славу схватки с Шамбером?
– Деньги привезены, – шепотом сказал Родион.
– Сколько? – Насмешка тронула губы фаворита.
– За вычетом дорожных расходов, – подключился к разговору Матвей, – сто шестнадцать тысяч золотом в разных монетах, а также алмазы в камнях.
По лицу Бирона пробежала судорога. Он кубарем слетел с лошади.
– Где деньги?
– У нас во флигеле, на Фонтанке.
– О них кто-нибудь знает?
– Ни одна живая душа, – ответил Родион и вспомнил собаку на кладбище, немого свидетеля их работы.
– Едем.
Через час золото было погружено в карету Бирона и увезено на его загородную дачу. Теперь перед фаворитом встала сложная задача о вознаграждении двух фальшивых негоциантов. Наградить ведь можно по-разному. Можно ради сокрытия тайны стереть обоих с лица Земли, и, как мы знаем из истории, многие сильные мира сего так и поступали. Но Бирон не был по натуре своей злодеем. В жизни он ценил силу и власть, а власть – это деньги. И вот два безвестных поручика, и не рассмотришь их в толпе, привезли ему богатство. Поистине эта безумная сумма денег сама свалилась ему в руки.
Бирон не стал выспрашивать у друзей, оставили ли они себе что-нибудь из найденных денег, а если оставили – то сколько. Он был умным человеком, недаром дожил до глубокой старости, служа России. Странная сумма сто шестнадцать тысяч золотом – ни два ни полтора, а главное, интуиция подсказывала, что откопанные монеты отданы ему целиком.
Главное теперь – обеспечить молчание этих двух. Бирон поступил мудро. Вначале он решил дать им по тысяче золотых. Не будем забывать, что по тем временам это была колоссальная сумма. Потом подумал и решил, что в таком деликатном деле не надо жадничать. Лучше повязать их, как соучастников, и Бирон удесятерил сумму. Люберов и Козловский получили за варшавскую тайную экспедицию по десять тысяч каждый. Люберову, кроме того, сообщили адрес ссылки родителей и разрешили переписку.
