Ознакомительная версия.
– Понятно. В таком случае, узнайте, с кем я должен связаться по этому вопросу.
– Хорошо.
– И прекрасно! – воскликнул Сергей Иванович, – давайте пожелаем всем нам удачи, – он приподнял свой бокал. Маша и Соболев последовали его примеру.
– Ты хоть намекни нам, как твои дела? – спросил друга Александр Дмитриевич, – а то мы все о нас, да о нас.
– Мои дела очень хороши! – подмигнул ему Сергей Иванович, – похоже, мы подцепили крупную рыбу, как бы теперь не сорвалась с крючка… Кстати, Мария Петровна, ели бы не ваш брат, то нам вряд ли удалось бы подобраться так близко к верхушке этой банды. А к тебе, Саша у меня будет парочка вопросов.
– Спрашивай, конечно.
– Ты помнишь то, первое похищение твоей дочери?
– Хотел бы я забыть, – нахмурился Соболев.
– Так вот, я тебе покажу парочку фотографий, может, узнаешь кого.
– Ты намекаешь на то, что то дело связано с сегодняшним? – удивился Соболев.
– Вполне могу допустить.
– Но тогда это был банальный рэкет, – сказал Соболев.
– Учитель начинал с банального рэкета, – парировал Сергей Иванович, – и вот до чего дорос. Учти, снимки уникальные, добыть удалось с огромным трудом. Но это – несомненно, тот человек, который нам нужен.
Сергей Иванович открыл свой портфель и извлек из него кожаную черную папку, достал два снимка и положил их перед Соболевым. На фотографиях был запечатлен один и тот же человек, только между съемками прошло лет пятнадцать-двадцать. На одном снимке был совсем молодой человек, короткостриженный, с довольно правильными чертами лица, над верхней губой аккуратные усики, он был в спортивном костюме, и сам снимок был сделан, судя по всему в спортзале. На другом снимке, сделанном недавно, фотографу удалось схватить момент, когда человек повернулся к объективу. Человек не знал, что его фотографируют, поэтому лицо его не было напряженным, или улыбающимся, он просто смотрел на что-то, чего не было в кадре, или задумался ненадолго. Это был рыжеватый, начавший полнеть мужчина, все так же коротко стриженый, та же щеточка усов над губой, только время наложило на его лицо свой неизгладимый отпечаток: чуть обвисли щеки, появился второй подбородок, вокруг глаз расползлись сеткой морщинки.
– Да ведь это – Игорек! – воскликнул Соболев.
– Игорек? – переспросил Сергей Иванович.
– Ну да, – подтвердил Соболев. – Понимаешь, был у меня в юности один приятель. Даже и не мой приятель, скорее – моей жены. Она ведь актриса была, так вот, он вроде, ухаживал за ней, еще когда она в институте училась. Потом на свадьбе у нас был…
– А дальше? – жестко глядя на снимки, спросил Сергей Иванович.
– Послушай, да не думаешь же ты… – начал Соболев.
– Слишком много совпадений, – прошептал Сергей Иванович, – слишком много… Когда много лет назад твою маленькую дочь украли, жена что-то знала, но не сказала мне. Я так и знал, что дело нечисто. Но потом девочку вернули, все вроде бы обошлось благополучно и забылось. Я не придал тогда своему предчувствию большого значения. Не вспомнил о нем, когда твоя жена заболела. А ведь должен был!
Сергей Иванович ударил ладонью по толу.
– Зря ты себя сейчас винишь, – тихо сказал Соболев. – И потом, все это, только догадки.
– Догадки? – усмехнулся Сергей Иванович, – этого человека, – он указал на фотографии, зовут Игорь Олегович Короб; это он известен Интерполу под кличкой Учитель, это он сделал из Вики и подобных ей девчонок профессиональных убийц, это он разрушил жизнь Бориса Петровича Шахматова, он сделал несчастной твою дочь, из-за него ты до сих пор не видел своего внука. И ты мне говоришь, что я строю догадки?
Соболев помрачнел, он молчал, комкая в руках салфетку. Маша сидела, низко опустив голову, услышанное потрясло ее, и она не в состоянии была что-либо сказать.
Сергей Иванович оглядел своих сотрапезников и покачал головой:
– Мне очень жаль, я расстроил вас, но вы должны были это узнать. Вы должны были, наконец, увидеть лицо вашего настоящего врага.
– За что он так ненавидит вас, Александр Дмитриевич? – ужаснулась Маша.
– За что? – переспросил Сергей Иванович, – а ни за что. Когда-то был влюблен в девушку, девушка вышла замуж за другого, он не отступился, шантажировал ее, потом украл ребенка, представив все так, как будто хотели надавить на отца. Она знала, знала с самого начала, но не выдала его. Почему? Боялась. Он запугал ее до смерти. Так и умерла, бедная женщина. А он жив, ему нравится делать другим больно. Он купается в безнаказанности. Вот так, дело за делом, потихоньку дорос до крупного бонзы. На Соболева ему наплевать, он делает вид, что ненавидит его, но это не более чем привычка; надо же как-то себя оправдывать, чтобы сохранить в себе хоть что-то человеческое.
– Сережа, – охрипшим от волнения голосом спросил Соболев, – вы его возьмете?
– Не сомневайся, друг, не сомневайся, – ответил Сергей Иванович.
Зима уж совсем вступила в свои права. И хотя морозы чередовались с оттепелью, снег плотно окутал землю и не собирался оставлять ее раньше весны.
Маша почти безвыездно жила в Лавре. Бориса перевели в другой госпиталь, как объяснили Маше – на реабилитацию. Сергей Иванович надолго исчез, ловил где-то Учителя. Соболев уехал в Швейцарию к дочери и зятю. Одна Маша осталась не у дел. Точнее, дел у нее было много, она готовилась к поездке в Австралию. После встречи Сергея Ивановича с представителем Патриархии и урегулировании всех формальностей, вопрос о ходатайстве Русской Православной Церкви в деле возвращения маленького Андрея Истомина на родину, был решен положительно.
Маша и Александр Дмитриевич Соболев так же были на приеме в Патриархии, где им пришлось еще раз пересказать историю похищения Риты, рождения ее первенца и чудесное его спасение.
Теперь на руках у Маши были все возможные документы и медицинские заключения. Помимо всего прочего Соболев старший обещал привезти от Риты и Андрея электронное письмо, специально записанное для Валентины и малыша. Она снова с головой ушла в семейные проблемы, и, если бы не Иван, увязла бы в них целиком.
Поездка была назначена на январь.
А в декабре Иван сделал Маше предложение.
Она на всю жизнь запомнила этот день. Он пришел к ней после службы, припорошенный снегом, с пачкой книг подмышкой, видимо заходил в библиотеку. Его густые темные волосы тоже были в снегу, и она, смеясь, сравнила его с Дедом Морозом.
– Маша, – сказал он с порога, – Маша, выходите за меня замуж.
От неожиданности она опустилась на стул и смотрела на него долгим взглядом, а он неуверенно топтался на пороге, не зная, куда деть книги.
– Вам, наверное, надо подумать? – наконец решился сказать он.
Ознакомительная версия.
