– Давай, Бибиана... или тебе больше нравится Вивиан? – спросил он, затем ответил: – Нет, мне нравится Бибиана. Теперь ты дома, и Люси ждет.
– Я не знаю никакой Люси, – прохрипела она, но ее сердце похолодело. Она понимала, что предстоит.
– Еще как знаешь, Бибиана. Ты ведь умная, не так ли? Да еще все эти твои видения. Ты знаешь, кто такая Люси, не стоит отпираться.
– Кристи, – прошептала она, чувствуя тошноту. Хотя она это ожидала. Дочь Бенца. Но, по крайней мере, она была жива.
И, вероятно, подвергается пыткам. Может, она обезображена...
– Я знал, что ты догадаешься. – Направив пульт дистанционного управления на ее горло, он вытащил из машины Сару, затем Оливию. – Один неверный шаг, и я пропущу через тебя разряд. И через твою подругу тоже. Если попытаешься убежать, две другие женщины будут страдать. Ужасно.
Оливия закусила губу и поникла в душе. Она знала, что он говорит абсолютно серьезно. Но все это было слишком страшно. Думать о том, что дочь Бенца принесут в жертву в качестве святой Люси... но до ее праздника еще больше недели, почти две. Может, Кристи сумеет убежать, прежде чем встретит ужасную смерть. Оливия должна найти способ помочь ей освободиться.
Смерть самой Оливии неминуема, до нее остались считанные дни, но все-таки было время помочь Кристи.
– Быстрее, Бибиана, твоя судьба ждет тебя. Ты ведь знаешь, какая она, да?
Оливия внезапно поняла. Она вспомнила, как изучала мученичества святых в последние месяцы. Святая Бибиана умерла ужасной смертью. Сначала ее секли, пока она не стала истекать кровью, а потом... потом бросили собакам.
Она снова услышала завывания, глубокий, зловещий гул, разносящийся в ночи. Ее охватил трепет. Ей не было нужды сообщать, что собак специально держали на голодном пайке.
Сара хныкала и сжималась, когда он вел их к жуткому зданию.
Бежать особо некуда. Вокруг них был лес, а в воздухе витал затхлый и густой запах реки. Местами собиралась изморось, густая, как туман. Каждый раз, когда Оливия оступалась, он пропускал через нее разряд электрического тока, и она слабела.
– Пошевеливайся! – резко сказал он, теряя терпение. Ей нужно отобрать у него электрошокер и воспользоваться им против него. Каким-то образом... в подходящий момент. Он, подталкивая женщин, провел их через дверь, и они оказались в длинном коридоре без окон. У двери в конце коридора скреблись и рычали собаки.
Оливию чуть не стошнило.
Давай – попытайся одолеть его. Не позволяй ему запереть тебя здесь, иначе ты точно умрешь!
Ее сердце бешено колотилось. Подбородок трясся. Она была очень слаба, но если бы ей удалось захватить его оружие...
Не обращая внимания на ведущие наверх ступеньки, Саттер толкал их вперед.
– Живее.
Давай, Оливия! У тебя нет выбора. В противном случае ты будешь мертва! Сара и Кристи тоже!
Крики Сары стали громче. По ее лицу струились слезы.
– Нет... нет... нет... – Она стала упираться, и он, открыв дверь и включив свет, принялся заталкивать ее внутрь.
Пришло время!
Оливия бросилась на Саттера и, царапаясь и цепляясь за него, стала отбирать у него пульт.
Сара вскрикнула и ввалилась в ужасную комнату.
– Ради всего святого, Сара, помоги мне! – закричала Оливия.
Уоррен, взвыв, нажал на кнопку на пульте, и по телу Оливии прокатилась мучительная боль. Она попыталась выцарапать ему глаза, и ее ногти сдирали кожу с его щеки.
Он втолкнул ее в комнату.
– Ах ты, глупая, безмозглая сучка!
Она упала на пол и ободрала колено. Хотя она не двигалась, он пропустил через ее тело еще один разряд. Боль охватила ее мышцы. Она закричала.
И он снова нажал на ужасную кнопку. Ее тело задергалось, а по позвоночнику прошла волна боли. Она завизжала в агонии.
Снова!
– Не-е-е-ет! – Она не могла дышать.
Еще раз!
Он не останавливался, пока она, дергаясь на грязном полу, не стала задыхаться, и ее горло не разболелось от криков. Лежа на клочках соломы, она заметила собак... они были на цепи, но расхаживали рядом с конурами.
– А теперь, Бибиана, слушайся, или я спущу на тебя собак, – прорычал он, и у Оливии уже не оставалось никаких сил сопротивляться. Она едва могла поднять голову, чтобы рассмотреть похожую на пещеру комнату. В красноватом освещении неясно виднелось место, где две собаки расхаживали возле своих металлических клеток, и сидела голая девушка, прикованная к противоположной стене.
Кристи.
Оливии стало тошно. Как же ей спасти их? Как?
Эта комната без окон представляла собой гротескную камеру пыток. И ужасное место поклонения. Среди отвратительных плетей, цепей и мечей, будто по богохульному контрасту, были замысловатые кресты, распятия и религиозные символы, включая изображение святой Марии. Словно этого было недостаточно, в комнате находились дюжины зеркал, прикрепленных к стене. Они сверкали в красном свете. В них отражался каждый дюйм этого гротескного помещения. В зеркале Оливия могла видеть себя и то, что происходило у нее за спиной, когда она наблюдала за остальными... сумасшедший, о, просто извращенец...
Такого ужаса она никогда не испытывала, ее чуть не выворачивало. Что бы ни должно было произойти, это будет настоящим кошмаром.
– Где Брайан, Саттер? – спросила Кристи, напрягая свое подтянутое атлетичное тело, заключенное в оковы. Она была настолько разъярена, насколько Сара подавлена. – Ты, сын распроклятой суки, боже мой, что ты сделал с Брайаном?
– Тихо, тихо, Люси, что за выражения. – Глаза Саттера жестоко сверкнули. – Никогда не упоминай имя Господа всуе, – предупредил он. О нет...
– Я никакая тебе не Люси, понял, козел? – Ее тело изогнулось, когда он направил на нее пульт дистанционного управления. Затем она упала на грязное сено. – Ах ты, ублюдок! – Еще один разряд, и она, подпрыгнув, закричала: – Ты животное! Даже хуже, чем животное. Хуже, чем твои мерзкие собаки. Ты, наверное, ловишь кайф, пытая женщин, да? Что ж, слушай внимательно! Мой папа убьет тебя, козел. Что бы ты ни сделал со мной, это ничто по сравнению с тем, что он сделает с тобой! Тебе будет в тысячу раз хуже, когда он до тебя доберется, сукин сын.
Он дал ей разряд электрошокером, затем снова, далеко не на мгновение, нажал кнопку на пульте. Кристи кричала и билась в дикой агонии, собаки выли и рычали, а Сара жалобно стонала.
– Заткнись, – крикнул Саттер. Затем отбросил Сару к стене. – Меня уже достало твое нытье! – Затем он схватил ее и вставил ей кляп из куска ленты, висящей на стене. Потом прикрепил к ее ошейнику цепь. Его стихарь был теперь грязным, сам он вспотел, и в свете лампы его кожа мерцала красным. Оливия двинулась к лестнице и была вознаграждена за это очередным электрическим разрядом от электрошокера. – Раздевайтесь, – приказал он и затем буквально содрал с Сары одежду. Она была в ужасе, кричала, и он, добиваясь от нее подчинения, пропустил через ее тело электрический ток. Ее конечности задергались, как у марионетки.
