непоколебима, – и вдруг обратился к Гиви: – Вот вы за какую партию голосовали на последних выборах?
Тот поначалу растерялся – возможно, названия партий вылетели из головы. Поэтому и ляпнул:
– Я грузинский гражданин.
– Непорядок! Подайте заявление, мы вам за пару дней оформим российское гражданство, – а потом посмотрел на Жорика: – А вы?
– Я хотел пойти, но паспорт потерял.
– Что ж, бывает. Впредь будьте поаккуратней! Ну, про Артура Германовича я знаю, даже бюллетень видел, тот, где он поставил галочку. Да и Денис Петрович нам известен, много сделал для защиты страны от происков и внешних, и внутренних врагов, – а потом вдруг поднялся с места, махнув рукой, чтобы все сидели, и, заговорщицки подмигнув, сказал: – Ладно, вы тут закусывайте пока, а мы с Денисом Петровичем пойдём поговорим, кое-что обсудить надо.
Ушли в другую комнату, хозяин дома плотно закрыл дверь, и тихим голосом начал разговор:
– Тут вот какое дело. Вы, Денис Петрович, в этой компании самый опытный, я имею в виду жизненный опыт. Вот и хочу с вами посоветоваться. Как бы так сделать, чтобы о Викиных интимных связях, о тех, что были в прошлом, не очень-то распространялись. Я, конечно, могу приказать, чтобы язык держали за зубами, но ведь у нас даже президентские указы иногда не выполняются. Так как?
Денис Петрович отреагировал мгновенно, словно бы читал по писанному:
– Могу вас уверить, что я не из тех людей, которые хвастают своими победами.
– Вижу, в вас я не ошибся. А остальные?
– Да я их практически не знаю, только с Гиви пару раз встречались. По-моему, он не из болтливых.
– Тогда у меня к вам просьба. Переговорите с ним на эту тему, скажите: если что, будет лечить оленеводов в таймырской тундре или зэкам коронки ставить где-нибудь в Мордовии.
– Я непременно передам.
– Ну а с Артуром и Жориком я сам разберусь. В случае чего банк национализируем.
Нельзя сказать, что эта беседа доставила Денису Петровичу большое удовольствие, но хотя бы то хорошо, что теперь есть кому за Викой приглядеть.
Глава 6. Спасение утопающей
Теперь Вика снималась только в фильмах без постельных сцен. Предлагали заменить её в этих эпизодах на дублёршу – отказалась наотрез. Сценаристам приходилось перекраивать сюжет, даже на поцелуи она соглашалась с неохотой. А когда продюсер попытался выяснить причину, сказала, что борется за чистоту нравов подрастающего поколения. Тот пытается переубедить:
– Вика, дорогая! Но ведь мы снимаем фильм не о пользе воздержания, а совсем наоборот. Жизнь и без того трудна, а если запретить любовь и секс, она станет и вовсе нестерпимой. Да и рождаемость резко упадёт, а перед нами поставлена задача её всемерно повышать.
– Для этого есть другие методы, – отвечала Вика. – А кино является средством воспитания, не более того.
У продюсера глаза на лоб:
– Ты полагаешь, что «Восемь с половиной» и «Основной инстинкт» – это только средства?
– Именно так! Загнивающий Запад уже давно пытается внедрить семена разврата в нашу жизнь, но у него это не получится.
Продюсер больше с вопросами не приставал. Ну а Вике стали предлагать только роли в фильмах военной тематики, и она без раздумий соглашалась. В интервью на одном из телеканалов объяснила это так:
– Наша задача заключается в том, чтобы готовить подростков к службе в армии.
Слухи об этих переменах в мировосприятии Вики доходили до Дениса Петровича, но поначалу он не верил – не могла Вика так резко измениться! Пришлось опять зайти в охранную систему «Мосфильма» со своего компьютера – решил посмотреть, что происходит на съёмках фильмов, и вот как-то раз стал свидетелем отвратительнейшей сцены. Вика так расчихвостила своего партнёра, причём с использованием нецензурных выражений, что Денису Петровичу стало стыдно за неё. Особенно потрясло, как уверенно она подвела черту этому разговору:
– Можешь забыть о кино! Теперь тебя даже на озвучку не станут приглашать. Уж я об этом позабочусь!
А вскоре произошла реорганизация правительства, и в его структуре появилось Госкино. Денис Петрович не был удивлён, когда узнал, что на пост главы этого ведомства была назначена Вика – всё к этому и шло.
Если бы у актёров, режиссёров, операторов была возможность найти работу за границей, наверняка уехали бы многие. Увы, там и своих некуда девать, поэтому приходилось приспосабливаться. Но можно ли в таких условиях снимать хорошее кино? Вот и приходилось гнать халтуру – телесериалы про ментов, пустые мелодрамы и фильмы о войне, которые, что называется, в подмётки не годились… В общем, ни в какое сравнение не шли с теми фильмами, которые прославили советское кино. А уж фильмы о Древней Руси и вовсе вызывали непреходящую тоску – словно бы смотришь наспех сработанную иллюстрацию к школьному учебнику истории. Иногда в голову Дениса Петровича закрадывалась крамольная мысль: стоило ли устраивать заварушку в 91-м, чтобы кино упало ниже плинтуса?
Так продолжалось почти целый год. Но как-то Вика позвонила Денису Петровича, видимо, с чужого телефона, и взмолилась:
– Денис, это похоже на золотую клетку, из которой птичке никогда уже не выпорхнуть. Не хватало ещё, чтобы надевал на меня пояс целомудрия, когда уезжает надолго по делам. Подскажи, что делать?
Денис Петрович чуть не послал её куда подальше – тут кинематограф на глазах хиреет, литература загнивает на корню, а вместе с ней и вся российская культура… А эту одно только беспокоит – с кем бы переспать?
– Но, Вика, что же я могу?
– Неужели и ты стал импотентом? – чуть не плачет.
Тут только Денис Петрович догадался… «Да, это серьёзная проблема! Кто знает, как импотенция одного из высших чиновников такой большой страны скажется на общем благосостоянии? И впрямь, надо что-то срочно предпринять».
– К врачам не обращалась? Есть современные методики, должны помочь.
– Куда там! Врачи только развели руками. Говорят, у каждого организма есть запас прочности в таких делах, и, если он иссяк, тут не поможет даже протезирование, – рыдает: – Денис! Я так больше не могу!
– Тогда уйди от него!
– Если уйду, он пропадёт! Как-то признался, что только из-за меня и держится за этот пост.
«Врёт, конечно! А может, и не врёт. Будь он безработным пенсионером, где бы он нашёл такую? А в нынешней должности к его услугам все, ну или хотя бы многие. Только помани, и прибегут! Даже несмотря на то, что приманка захирела». Денис Петрович понимал, что тут не избежать радикального решения, но что бы ни придумал, не в его силах что-то изменить: «Где я, а где они! К нынешним
