– Черт побери! – воскликнул он. – Что с тобой сделали, Марла?
Но тут же, тряхнув головой, отбросил сентиментальные воспоминания. Все это ложь. Она его использовала. Грубо и цинично. А он позволял себя дурачить.
И, черт побери, едва снова не поддался ее чарам.
Хотя какие уж тут чары! И все же, хоть теперь Марла и была страшна как смертный грех, хоть она ничем не напоминала ту прежнюю красавицу, Ник слишком хорошо помнил, что за женщина скрывается под изуродованной оболочкой.
– Как же ты могла этим кончить? – прошептал он. Глаза ее под веками задвигались. Ник ощутил, как шевельнулись волосы на затылке. Разве она не в коме?
– Марла! – прошептал он. Имя ее едва не застряло у него в горле. – Марла!
Медлекно, страшно медленно, словно на веках ее покоилась вся тяжесть мира, она приоткрыла глаза. На Ника глянули огромные черные зрачки, окруженные тоненькими ободками зелени.
Сердце его пропустило такт. Она моргнула и снова открыла глаза, по-прежнему глядя прямо на него.
– Я думал... – Он до боли в руках сжал холодный поручень. – Я лучше позову доктора или сестру.
Она с усилием подняла руку, словно хотела его остановить, и пошевелила губами. Челюсти ее стягивала повязка, и слова выходили неразборчиво – однако Ник разобрал все, улавливая ее шепот не только ушами, но и всем своим существом.
– Кто вы? – Она недоуменно свела брови над холодными зелеными глазами.
«Так она ничего не помнит!» Острое разочарование пронзило его – но он отогнал это неуместное чувство.
– Я Ник, – дрогнувшим голосом ответил он.
Она уронила руку. В глазах не отразилось ни проблеска узнавания.
– Ник? – с явным усилием повторила она. – Вы... брат Алекса?
«Ага, это она помнит!»
– Брат-изгой, – усмехнулся Ник. – Позор семьи. Марла не ответила.
– Алекс скорее удавится, чем по доброй воле назовет меня братом, – продолжал Ник. Ничего не отразилось на ее распухшем, иссиня-черном лице.
– Я пошутил, – неуклюже объяснил Ник.
– Дурная шутка, – едва слышно пробормотала она, закрывая глаза. – Очень дурная.
– В следующий раз придумаю получше, – пообещал он. Она молчала.
– Марла!
«Черт, неужели снова отключилась? До сих пор она вовсе не приходила в себя: по крайней мере, так сказал по телефону Алекс, когда они договаривались встретиться в больнице. Не слишком хорошая мысль, как выяснилось».
Засунув руки в карманы куртки, Ник отправился на поиски медсестры. Ему вовсе не улыбалось, общаться один на один с женщиной, балансирующей на грани яви и забытья. Особенно если женщина эта – Марла Эмхерст Кейхилл.
Он бросил взгляд через плечо: Марла неподвижно лежала на кровати, и вид у нее был, мягко говоря, не ахти. Но она поправляется – значит, скоро все изменится.
Она снова станет красивой. В этом Ник не сомневался.
А впрочем, ему-то что?
Как там говорится: «Пуганая ворона и куста боится»? Что ж, пятнадцать лет назад его так напугали, что теперь он предпочитает держаться подальше от всех встречных кустов.
– Говорю тебе, она открыла глаза, посмотрела на меня и спросила, кто я такой, – говорил Ник, беспокойно расхаживая по гостиной старинного особняка, где прошли его детство и юность. – Я как раз все объяснял медсестре, когда появился Алекс. Я ввел в курс дела и его, а потом ушел. Подумал, что лучше оставить его с женой наедине. Им есть о чем поговорить.
– Что ж, поблагодарим бога, что она наконец очнулась, – отозвалась из своего любимого кресла с высокой спинкой Юджиния. – Ты не представляешь, Ник, как я измучилась! Это был кошмар, настоящий кошмар!
– И он еще не кончен.
– Знаю, знаю.
Она покачала головой; ни одна тщательно уложенная прядь не шелохнулась.
Где-то вдалеке зазвонил телефон. Юджиния не тронулась с места – только взглянула в сторону арки, отделяющей гостиную от просторного холла.
Родовым особняком Кейхиллов, гордо возвышающимся на Маунт-Сутро, в престижнейшей части Сан-Франциско, откуда открывался прекрасный вид разом на город и на залив, гордилось все семейство. Кроме Ника. Ник его ненавидел.
Телефон прозвонил еще раз и затих.
– Кармен взяла трубку, – объяснила Юджиния. – Должно быть, кто-то из полиции или репортеры. С самой катастрофы не оставляют нас в покое. В первые дни даже дежурили у наших ворот, пока их не отвлекла более интересная история. – Она подняла глаза к потолку. – Вот уж не думала, что буду радоваться политическому скандалу в офисе губернатора!
– Цена славы, – заметил Ник.
– М-да... – Она кашлянула и поправила жемчужное ожерелье.
В холле послышались быстрые шаги; через мгновение в гостиную вошла стройная женщина с блестящими черными волосами и миндалевидными глазами, в накрахмаленной белой блузке с закатанными рукавами и узкой черной юбке. Она приветливо улыбнулась Нику и протянула его матери радиотелефон.
– Звонит мистер Кейхилл из больницы.
– Отлично. – Юджиния взяла трубку и указала другой рукой на Ника. – Кармен, это мой младший сын, Ник. – Она бросила на него строгий взгляд из-под очков. – Кармен ведет у нас хозяйство. Не знаю, что бы я без нее делала в нынешнее тяжелое время.
Кармен улыбнулась.
– Я просто выполняю свою работу, – объяснила она, стиснув ладонь Ника в удивительно крепком рукопожатии. – Рада с вами познакомиться.
– Взаимно.
Юджиния уже разговаривала по телефону; глаза ее за стеклами очков в металлической оправе не отрывались от Ника.
– Да, но... Ник сказал... ну хорошо... – Она испустила долгий усталый вздох – вздох побежденного. – Да, наверно, ты прав.
Сколько Ник себя помнил, в спорах мать всегда в конце концов уступала мужчинам. Сначала отцу, потом Алексу. Видимо, и сейчас произошло то же самое.
– Хорошо. Да... Хочешь с ним поговорить? Нет? – Она покачала головой, и Ник понял, что брат не жаждет его крови. По крайней мере, сейчас. – Да, хорошо. Да. Мы будем здесь. – Она выключила телефон, положила его на причудливой формы стеклянный столик и, печально поджав губы, взглянула на часы. – Алекс едет домой. К сожалению, больше Марла не приходила в себя.
– Что? – нахмурился Ник. – Почему?
– Не знаю. Алекс говорит, как он ни старался ее расшевелить, она не подавала никаких признаков сознания. И у медсестер, и у доктора Робертсона тоже ничего не вышло. – Плечи ее чуть поникли, взгляд устремился к окну. – Что ж, этого следовало ожидать.
– Черт возьми!
