Ознакомительная версия.
Меррин попыталась не смотреть на Гаррика, но поняла, что это труднее, чем кажется. Откуда он узнал, что сегодня она будет в королевской библиотеке? Это не может быть простым совпадением, подумала она. Он уже на шаг впереди нее. Внезапно ей в голову пришла поистине ужасающая мысль. Наверное, Гаррик нанял частного детектива – такого, как Том, – и узнал ее имя. Меррин не питала иллюзий, она знала, что подобную информацию можно купить – или приобрести под давлением – при достаточном количестве денег. Она не раз бывала тому свидетелем.
Девушка взглянула на Гаррика из-под шляпки. И тут же пожалела об этом. Он не читал. Книга была отброшена в сторону, перо валялось на столе.
А он сам наблюдал за ней.
Его взгляд медленно скользил по ее лицу, волосам, выглядывающим из-под помятой голубой шляпки, щекам, губам. Губам он уделил непропорционально большое количество времени, и Меррин ощутила стеснение в груди. Кожа стала очень чувствительной, ее пощипывало от близкого присутствия герцога Фарна. Это обеспокоило. Девушка уставилась на лежащую перед ней страницу, хотя буквы скакали у нее перед глазами и смысла она совершенно не понимала. Даже не глядя на Гаррика, она чувствовала его взгляд, похожий на прикосновение. Как будто он гладил ее щеку, обводил гладкую линию подбородка и прикасался к губам. Последнее напоминало поцелуй.
При этой мысли она резко втянула воздух, чувствуя, что не может противостоять его невысказанной, но настойчивой просьбе, и подняла на него глаза.
Герцог вообще на нее не смотрел и сосредоточенно что-то записывал. Меррин чуть нахмурилась и откинулась на спинку стула, все тело у нее гудело от витающего в воздухе напряжения. Гаррик поднял голову, поймал ее взгляд и насмешливо поднял бровь – Меррин могла расценить это только как знак высокомерия. На губах его заиграла слабая улыбка, в которой было столько откровенного мужского самодовольства, что у девушки руки зачесались дать ему пощечину.
С пылающим лицом она снова сгорбилась над подшивками. Дорчестерский «Рекламист», борнмутский «Тайный советник»… И ни одной строчки о смерти Стивена. Казалось, его имя вымарали полностью, словно он никогда не существовал. Меррин почувствовала, как в ней поднимается ярость. Ей здесь больше нечего делать.
И тут ее внезапно осенила идея. Меррин вернулась к лондонским газетам за июль 1802 года и стала искать объявления о приемах, раутах и тому подобном. В них печатались списки гостей. Это были последние балы сезона, потом город пустел. Меррин наконец улыбнулась удача. Просматривая списки присутствовавших на приеме четы Денман вечером 25 июля, она обнаружила там Чуффи Веллингтона, друга Стивена, человека, который, как предполагалось, был его секундантом, но в таком случае он никак не мог присутствовать на дуэли днем в Дорсете, а вечером того же дня появиться на званом ужине в Лондоне…
У Меррин так дрожала рука, когда она записывала эти подробности, что ее почерк почти невозможно было прочитать. Она осторожно закрыла подшивку газет и поднялась на ноги. Девушка чувствовала себя совершенно опустошенной, ее голова раскалывалась. Это был лишь крошечный кусочек улики, но очень ценный. Очередной фрагмент мозаики, который позволял увидеть совсем иную картину того, что произошло в день смерти Стивена.
Меррин собрала все бумаги в стопку и сунула в карман драгоценный листок со своими записями.
– Прошу прощения, – сказала она клерку, что маячил поблизости. – Боюсь, сегодня мне не сосредоточиться. Я еще раз зайду и договорюсь на другое время. Доброго дня, и спасибо вам за помощь.
Девушка повернулась, чтобы уйти. Гаррик не шевельнулся, ни единым мускулом не отреагировав на то, что заметил ее отступление. Меррин резким движением переложила перчатки в другую руку и зашагала к выходу. Ей стоило большого труда не обернуться, хоть она и не сомневалась, что Гаррик за ней наблюдает. Она затылком чувствовала его взгляд и вся покрылась мурашками.
Когда до двери оставалось около трех футов, из-за ближайшего книжного шкафа появился Гаррик и, не скрываясь, пошел за ней следом.
Теперь, когда леди Меррин Феннер освещал дневной свет, Гаррик осознал, что она действительно такая, какой он вообразил ее прошлой ночью. Прекрасная миниатюрная женщина с белокурыми волосами. И самыми ярко-синими глазами, какие он только видел. В них светились вызов и решительность, странным образом не сочетавшиеся с поношенной одеждой «а-ля синий чулок». Унылое голубое платье, помятая шляпка, скромные перчатки и сумочка казались несовместимыми с ее силой воли и духа. С их помощью она просто сливалась с окружающей обстановкой, маскировалась под нее. Гаррик сразу понял, что она не простая мисс из светского общества.
Прошлой ночью Меррин сказала, что ей двадцать пять. Это удивило его. Она показалась ему моложе. Хорошая актриса, подумал Гаррик. Той ночью в спальне она выглядела маленькой и беззащитной, как уличная бродяжка, коей она и представилась. И он чуть было не поверил, что ей действительно нужен приют. Если бы не ее дорогое платье и речь высокородной дамы, он мог бы купиться на эту ложь. Юркая и подвижная как ртуть, она буквально выскальзывала из пальцев. В предыдущий раз она от него сбежала. Но на этот раз ей это уже не удастся.
Гаррик видел, что девушка не желает с ним разговаривать. Ее напряженная поза и скрытые взгляды, которые она бросала на ближайшую дверь к выходу, подсказывали, что ее единственное желание сейчас – сбежать без оглядки. Что неудивительно. Величественный зал королевской библиотеки, где королевский библиотекарь и его помощники с интересом наблюдают за читателями из-за книжных полок, – явно не лучшее место, чтобы вступать в открытое противостояние. Но тем хуже. Он не мог допустить, чтобы Меррин снова от него сбежала.
Гаррика снова окутал аромат с едва уловимым запахом колокольчиков, и все его тело сразу же напряглось от желания. Он подумал, что даже без информации Хаммонда он бы понял, что именно она была той женщиной в его спальне. Женщиной, спавшей в его постели. Герцог представлял себе, как маленькая изящная Меррин лежит на его постели, обнаженная кожа на хрустящих простынях, волосы рассыпались по подушке. Казалось, что она оставила на нем частичку себя, и он не может от нее освободиться.
Сейчас Меррин смотрела на него презрительно и нетерпеливо, словно Гаррик был назойливым ухажером или каким-то паршивым стихоплетом.
– Я хотел принести извинения, – беззаботно заявил он, – на случай, если это из-за меня вы не смогли сегодня сосредоточиться.
Он заметил, как она прикусила губу, и понял, что девушка разрывается между сильнейшим желанием дать ему отповедь за подобное предположение и не менее сильным – проигнорировать его слова и сбежать. Последнее в итоге преобладало.
Ознакомительная версия.
