– Ну-с, господа, предлагаю тост за спасение товарища Костина, который в свою очередь спас от голодной смерти нас.
После того, как выпили, Шилов крикнул:
– Милая, открой крышку. Нам надо занюхать, – и добавил, обращаясь к собеседникам, – как Насреддину.
Галя, видимо, приняла слова Шилова за чистую монету, так как, до обоняния мужчин вдруг явно донесся густой и ароматный мясной дух. Вскоре появилась и сама Галя, неся в руках кипящий чайник.
– Чайковский – это хорошо, – мечтательно произнес Костин.
Галя налила ему чаю и как бы невзначай спросила:
– Давно вы в наших краях охотитесь, что-то я раньше вас не встречала, я ведь местная?
– У меня, знаете ли, давняя традиция, – начал Костин, – я свой отпуск разбиваю всегда на две части; половину зимой гуляю, половину летом, – а принцип такой, намечаю себе маршрут, потом доезжаю до определенной железнодорожной станции, скорее даже до полустанка, без названия и оттуда иду пешком через лес к намеченной цели. С собой беру неприкосновенный запас, – пачку сухарей, банку консервов, которые, как правило, приношу домой не тронутыми, а питаюсь только тем, что добуду охотой или рыбалкой, сплю в спальном мешке или, если повезет в таких заброшенных деревнях, как N. Я был в ней летом, сделал в одной избе перевалочный пункт, однако заблудился, к вам попал.
– Странное у вас увлечение, – сказал Марат, – охотиться одному, идти через незнакомый лес, какая радость в такой охоте. Это несвойственно русскому человеку;
– Да, – поддержал Шилов, – а как же особенность национальной охоты, – выпить, потрепаться?
– Как же вы ночуете в лесу, не страшно? – спросила Галя.
– Страх – это атавизм, – ответил Костин, – надо избавляться от пещерного человека в себе. Я люблю целомудренную природу, девственные леса. Мой любимый писатель Джеймс Кервуд, знаете такого?
– Знаем, знаем, – сказал Шилов, – про медведя с собакой.
– Точно, – обрадовался Костин, – этот роман называется «Бродяги Севера».
После недолгой паузы он спросил смущаясь.
– Где тут у вас туалет?
– За домом, – объяснила Галя, – выйдете и направо за забор.
Костин поднялся и сказав:
– Я щас, – вышел из комнаты.
– Интересно, как там наш зайчик? – задумчиво произнес Шилов.
– Зайчик не наш, а его, – поправила Галя.
– Пусть Марат рассудит, – потребовал Шилов.
– Когда я жил в коммуналке, – сказал Марат, – у меня долго не было холодильника. Деньги-то у меня были на холодильник; но во-первых, холодильников не было в магазинах, вернее они были, но продавались по талонам, а во-вторых, в моей комнате было всего десять квадратных метров, а места общего пользования в квартире, я имею ввиду не туалет, куда пошел наш гость, а кухню, коридор, все уже были заставлены. Так вот, я свое пиво клал в холодильник, к соседке, а ее мужик частенько его выпивал, а когда я пытался ему объяснить, что это мое пиво, он мне говорил: «Знаешь, Марат, пиво-то может и твое, но холодильник-то мой».
– Как хотите, но в этом есть логика, – сказал Шилов.
Хлопнула входная дверь, послышался топот в сенях. Вошедший охотник сбивал снег с сапог.
– Как крутит, как крутит, – сказал он, входя в комнату, – ветер, да еще мороз. А у вас машина я смотрю.
– Машина, – ответил Марат, – мать ее, только она не заводится, аккумулятор сел.
– Зайцем пахнет, – плотоядно сказал Костин.
– Правильней будет сказать, – что пахнет зайчатиной.
Марат смерил взглядом приблудного охотника, и задержался на его спортивных штанах из дешевой бумазейной ткани, пузырившихся на коленях. Марат вдруг вспомнил, как в школе, на уроках физкультуры, он носил точно такое же трико, жутко стесняясь при этом, потому что все остальные, исключая одного детдомовского мальчика, были одеты в спортивные синтетические костюмы, облегающие тело.
– Как-то вы легко одеты для зимней охоты, – произнес Марат.
Костин, сердечно улыбаясь, развел руками.
– Ну, уж как есть.
Шилов, словно подыгрывая Марату, заметил:
– Что-то волки перестали выть.
Это замечание вдруг тяжело повисло в воздухе, не вызвав ни у кого улыбки, и Шилов желая исправить оплошность, добавил:
– Знаете, анекдот про Насреддина, как он пришел на свадьбу в старом платье, и его не пустили. Он пошел домой, одел лучший свой халат и когда вернулся, его усадили на почетное место. Когда перед ним поставили плов. Насреддин стал тыкать в блюдо рукав своего халата, приговаривая, – кушай халат, кушай.
Вызвав смех, довольный Шилов, продолжил:
– До того, как вы здесь появились, товарищ Костин, у нас здесь происходил конкурс рассказчиков, навроде Декамерона; слышали о таком произведении.
– Ну, как же, – осклабился охотник, «Декамерон», – это единственное, что я признаю в литературе кроме Стругацких, там же все друг другу изменяют; особенно я запомнил, как жена заставила мужа залезть в бочку чистить ее изнутри, а в это время любовник пристроился к ней сзади и тово.
– А как же Кервуд, – напомнил Шилов.
– Ну, не считая Кервуда конечно. Но Стругацкие, – это вообще вешь – единственное стоящее в русской литературе, а вообще я председатель партии «стругацкистов».
– Есть такая партия? – удивился Марат.
– Есть.
– И много членов?
– Пока я один, хотите, вас запишу? – предложил Костин.
Все единодушно отказались.
– Декамерон – не потому что там все тово, – неприязненно сказал Марат, – а потому, что они все время рассказывают. До того, как вы здесь появились, я рассказывал историю о том, как христианин ради девушки принял ислам.
– Да ты что, ради бабы стал чучмеком?
– Именно, – подтвердил Шилов, – но насчет чучмеков, я бы предостерег. Марат может вспылить, потому что он по прадедушке, – даже страшно сказать, чеченец, да и во мне есть изрядная толика татарской крови. Да и вообще, Россия течет через Кызыл-Орду. В каждом есть мусульманин.
– Во мне нету ничего мусульманского, – категорично заявил Костин.
– А если в русском нет мусульманина, то значит, в нем дремлет чухонец, что еще хуже.
– А что такого ты в себе чувствуешь мусульманского? – хитро спросил Костин.
– Как, что? – возмутился Шилов, – а гарем, какой русский не любит гарем? Кто от него откажется?
– Прежде чем получить гарем, ты должен будешь сделать обрезание, – заявил Костин.
– Ну и что, евреев тоже обрезают, посмотри, они весь мир заполонили, а потом, там не все обрезают, а только часть. Кстати анекдот в масть: женщина переспала с евреем, а утром говорит: «Я, конечно, слышала, что их обрезают, но чтобы настолько!!!»
Пунцовая Галя поднялась, пошла на кухню, и оттуда через некоторое время крикнула.
– Кажется готово, будите Веронику.
