— Взгляни на нее. Красивое лицо, и сильный характер, и жаждущее сердце. Хватит ли тебе ума завоевать то, что предлагает судьба?
Парень пошевелил пальцами, и сфера перелетела к Тревору. Инстинктивно он протянул руку, почувствовал, как пальцы погружаются в мягкую прохладу, а затем сфера взорвалась, как мыльный пузырь.
— Отличный фокус, — выдавил Тревор и оглянулся. Он снова был один, только трава пригибалась к земле на ветру. — Отличный фокус, — повторил он, потрясенный гораздо сильнее, чем сам хотел бы признать, и уставился на свои пустые руки.
Всю ночь Тревору снились сны. Обычно он видел быстро сменяющиеся яркие пятна, но с тех пор, как поселился в коттедже на Эльфийском холме, его сны приобрели почти кристальную четкость. Словно кто-то сфокусировал объектив фотоаппарата.
Странный парень с древнего кладбища летел на белом крылатом коне над бескрайним синим морем, но почему-то Тревор ощущал мощные, напряженные мышцы мифического коня так, будто сам сидел на его широкой спине. А вдали небо и вода разделялись так отчетливо, будто кто-то провел по линейке черту остро заточенным карандашом.
Вода была сапфировой, а небо — серым, как дым.
Конь бросился вниз, его мощные передние ноги взрезали морскую гладь, и Тревор увидел, почувствовал каждую капельку, ощутил вкус соли на своих губах.
В следующее мгновение они уже погружались в бурлящий подводный мир, холодный и темный, чуть подсвеченный жутковатым сиянием и радужными искрами, мерцающими в такт дыханию воды и пению труб, словно трепещущие крылья эльфов. Самое странное, что он летел в воде так же легко, как и в воздухе, и восторг, словно кровь, струился по его венам.
Вот они на мягком дне перед пульсирующим, как истомившееся сердце, темно-синим холмиком, и мужчина, назвавшийся принцем эльфов, вонзает в него руку по плечо, однако Тревор ощущает своей кожей дрожь холодной массы, сжимает пальцы и вырывает сердце океана.
«Для нее, — думает он. — Это моя верность ей, только ей».
Когда он просыпается, его пальцы все еще сжаты в кулак, но единственное грохочущее сердце — его собственное.
Потрясенный, растерянный, Тревор раскрывает ладонь. Она, конечно, пуста, но он чувствует постепенно ослабевающее давление.
Сердце океана.
Смешно! Не нужно быть специалистом, чтобы знать: нет в глубинах Кельтского моря никакой мерцающей массы, не бьется на дне океана никакая органическая жизнь. Это всего лишь игра подсознания, занимательный сюжет, полный символов, которые, при желании, можно анализировать до посинения.
Лично у него подобного желания нет и никогда не возникнет.
Тревор встал с кровати, побрел в ванную комнату, рассеянно провел рукой по волосам… и обнаружил, что они влажные.
Он замер, медленно опустил руку, тупо уставился на ладонь, затем поднес ее к лицу и понюхал. Морская вода?
Как был, нагишом, он вернулся в спальню и присел на край кровати. Он никогда не думал, что наделен слишком живым воображением, наоборот, считал себя более приземленным, чем многие. Однако отрицать невозможно: ему приснилось, что он летит сквозь толщу океана на крылатом коне, а проснулся он с влажными от морской воды волосами.
И как здравомыслящий человек может это объяснить?
Для объяснений необходима информация. Пора приниматься за ее сбор.
Звонить в Нью-Йорк еще было рано, но никогда не рано послать факс. Одевшись, Тревор устроился в маленьком кабинете напротив спальни и сочинил первое письмо родителям.
Мама и папа!
Надеюсь, вы оба в добром здравии. Строительство не выбивается из графика и бюджета. Хотя после пары дней наблюдений я пришел к выводу, что О 'Тулы вполне справились бы без меня, я решил остаться, по меньшей мере, на ближайшее время. Дело не столько в личном присмотре, сколько в общественных связях. Большинство местных жителей, похоже, благоволит театру, однако стройка нарушает их привычное спокойствие. Думаю, разумно оставаться на виду и в гуще событий.
Рекламную кампанию я, пожалуй, тоже начну отсюда.
А пока я с удовольствием знакомлюсь с окрестностями. Здесь красиво, как ты мне и рассказывал, папа, и тебя вспоминают с любовью. Вам обоим следует как-нибудь приехать сюда погостить.
«Паб Галлахеров» ровно такой, каким ты его помнишь и как докладывал Финкл. Гостеприимное и популярное заведение. Его привязка к театру — отличная идея. Я хочу еще пожить здесь, поглубже прочувствовать обстановку, продумать, какие изменения или улучшения могут принести пользу моему проекту.
Мама, а тебе больше всего понравится коттедж, в котором я остановился. Он прелестный, как на открытке, и говорят, что в нем водится привидение. Ты и тетя Мэгги получили бы море удовольствия, но мне, к сожалению, нечего рассказать о потусторонних гостях. Поскольку я честно пытаюсь проникнуться местным колоритом, не могли бы вы обе поделиться со мной всем, что знаете о местной легенде.
Разумеется, в ней говорится о несчастных влюбленных: земной девушке и принце эльфов. Я позвоню вам, как только смогу.
С любовью, Трев
Тревор перечитал написанное, убедился, что его просьба не кажется слишком настойчивой, и отправил письмо по частной линии родителей.
Следующий факс предназначался его помощнице и был намного конкретнее.
Анджела, мне необходимо все, что возможно найти о популярной в Ардморе легенде. Ссылки: Кэррик, принц эльфов, Гвен Фицджералд, коттедж на Эльфийском холме, Олд Пэриш, Уотерфорд, шестнадцатый век.
Тревор Маги
Отправив факс, Тревор взглянул на часы. Всего несколько минут девятого, слишком рано тревожить еще один источник информации. Придется подождать час и тогда уж нанести визит Джуд Галлахер.
Тревор вдруг почувствовал, что умрет, если немедленно не выпьет кофе. Единственным, что он упустил, собираясь сюда, была автоматическая кофеварка с таймером. Необходимо как можно скорее восполнить этот пробел. Возможность проснуться утром и сразу вдохнуть аромат свежесваренного кофе — одно из главных достижений цивилизации. Во всяком случае, по его мнению.
Спустившись с лестницы, мыслями уже на кухне, настроенный на первый бодрящий глоток, Тревор услышал стук в дверь и открыл ее.
И решил, что в мире есть кое-что более бодрящее, чем кофейный аромат. Умный и практичный мужчина отказался бы от целой жизни с утренним кофе ради синеглазой, соблазнительно улыбающейся красотки в обтягивающем пуловере с глубоким вырезом. Именно такая женщина стояла сейчас на его крохотном крылечке, а он считал себя очень умным и очень практичным.
