Я могла разбиться. Мог бы закопать Тима по-человечески, могли бы вместе вернуться, разъехаться, а потом бы уже говорил, что никуда ты со мной не ездил и никого в лесу не закапывал. Но так, как поступил ты, – это очень и очень подло. Вроде бы согласился помочь, а зачем-то жестоко подставил.
– Лера, у тебя белая горячка что ли? – перебил меня Егор. – Ты хоть понимаешь, что несёшь? Какие трупы? Какой лес?
– Мы с тобой от матери вместе уехали? – я ощущала, как окончательно теряю терпение. Альфонс явно надо мной издевался.
– Вместе.
– Коллекторов встретили в подъезде?
– Встретили. Я одного с лестницы спустил.
– А зачем ты ко мне домой поднялся? Чтобы взять пакетик. Я честно призналась тебе, что он очень тяжёлый.
– Да, ты говорила, что хочешь отвезти пакет в Подмосковье к подруге.
– Ну вот, за пакетиком-то мы с тобой и пошли.
– Ну, пошли.
– Хорошо хоть от этого не отказываешься. Ты пакетик взял и отнёс в багажник.
– Не брал я никакой пакетик, – гнул своё Егор.
– Как не брал?
– Лера, у меня, в отличие от тебя, с головой всё в порядке, я очень хорошо помню, что со мной происходит. Мы поднялись к тебе в квартиру, ты сказала, что у тебя очень сильно болит голова, что ты себя очень плохо чувствуешь, сказала, чтобы я оставил тебе ключи от машины и ехал домой.
– Ты шутишь?
– Не думаю, что ситуация предполагает юмор. Я сел в маршрутку и уехал домой. Дома Кира сказала, что ты себя плохо чувствуешь, не отвечаешь на звонки. Она заказала такси, и мы поехали к тебе.
Я смотрела на альфонса недоумённым взглядом. Интересно, зачем он ведёт такую игру. Но главное, я не могла понять: даже если он меня разыграл с торчащей в спине рукояткой ножа, то каким образом так быстро добрался до Москвы из глухого леса. Ведь там лесная дорога, по которой нужно идти чёрт знает сколько времени. Машину поймать нереально, хотя бы по причине их отсутствия там. Даже если можно хоть как-то объяснить его поведение, то быстрое возвращение домой не поддаётся никаким объяснениям.
– Значит, говоришь, не брал пакетик.
– Говорю, что не брал.
– И за лопатой в сарай не заезжал? Кстати, она осталась там, где ты рыл могилу. Я её с собой не прихватила.
– Какой сарай? Какая лопата?
Альфонс смотрел на меня такими честными глазами, что если бы я не знала, как мы вместе с ним провели вечер, мне бы захотелось ему поверить.
– Пакетик лежал на балконе, – спешно произнесла я, схватила альфонса за руку и потащила его на балкон.
– Лерка, ты чего? – попытался сопротивляться Егор.
– Ничего! Хочу амнезию твою вылечить и восстановить память! Балкон узнаёшь? Вот под этим ковром лежал тот пакетик.
Я смело шагнула на балкон и… у меня потемнело в глазах. Я пронзительно закричала. Чёрный пакет, плотно перевязанный скотчем, лежал на том же самом месте и точно так же, как и раньше, был сверху накрыт ковром.
Глава 8
Я открыла глаза и увидела больничные стены. «Спокойно, – мысленно стала убеждать я себя. – Надо собраться с силами. Где я»?
Я лежала под капельницей, а рядом со мной сидела мама.
– Наконец-то пришла в себя, – устало вздохнула она. – Я уже не знала, что и думать. «Скорая» не хотела ехать, ведь ты была в состоянии алкогольного опьянения, а когда приехала, то не хотела оказывать медицинскую помощь. Они её пьяным не оказывают. Требовали, чтобы я вызывала наркологию. И страх, и позор. Еле уговорила отвезти тебя в больницу, ведь ты долгое время была без сознания, тебя невозможно было привести в чувство. Доченька, ты только больше не пей, очень прошу. Неужели Тим так пагубно на тебя подействовал?
– Мам, ты в своём уме? Я выпила раз в пятилетку. Я не железная. У меня нервы сдают. Стресс.
– Егор говорит, у тебя была белая горячка. Какие-то видения…
Услышав про Егора, я дёрнулась.
– Странный твой Егор. Очень странный.
– Кстати, а где Тим? Что-то я давно его не вижу.
– Можно подумать, ты раньше с ним каждый день встречалась, – произнесла я и с издевкой добавила: – На балконе.
– Где? – не поняла меня мать.
– Мам, откуда я могу знать, где он? Я ему в няньки не нанималась.
– Он же твой муж. Не нервничай, пожалуйста. Тебе нельзя. Дочь, можно я домой поеду? Завтра тебя навещу. Тебе придётся какое-то время полежать в больнице. Врач сказал, у тебя сильное нервное истощение. Если бы мы знали, что всё так получится… Лучше бы ты этот кредит не брала.
– Мам, иди домой.
– Пойду. Меня в коридоре муж ждёт. Дочь, мы за «скорой» на своей машине ехали. Мы пока её забрали. Ты же всё равно в больнице. Ты не против?
– Не против.
Когда мама ушла, я долго смотрела на капельницу, пытаясь понять, что со мной сегодня произошло, но голова отказывалась работать. Живой Егор… Мешок, непонятно как появившийся на моём балконе… Может, я действительно сошла с ума. Не удивлюсь, если завтра в больницу меня придёт проведать Тим. Нет, это невозможно. Я точно помню, что убила его. И помню, как Егор взял мешок, и мы поехали с ним в лес.
Ко мне подошла молоденькая медсестра и проверила капельницу. Заметив на моих глазах слёзы, она села рядом.
– Что, всё настолько плохо? – осторожно спросила она.
– Хуже не бывает.
– Темно всегда перед рассветом.
– Никакого рассвета не будет.
– Это так кажется. Пройдёт время, и вы сочтёте
