– Хороший психолог должен быть гибким. – Он наблюдал, как Дина складывала бумаги и конспекты. – К тому же там вроде бы затевается шумная вечеринка.
– Похоже на то. Она не из тех, кто останавливается на полпути.
– И тебе это нравится.
– Вот именно. Дай мне пять минут, чтобы освежиться, а потом я обещаю сосредоточить всю свою энергию на том, чтобы отдохнуть вместе с тобой за ужином.
Дина встала, и Маршалл подвинулся так, чтобы их тела слегка соприкоснулись. Это было почти неуловимое движение, едва ощутимое предложение.
– Мне кажется, что ты и так выглядишь свежей. Она почувствовала, как по позвоночнику пробежала дрожь возбуждения, живот согрело неожиданное тепло. Запрокинув голову, чтобы встретиться с ним глазами, она увидела желание и терпение – сочетание, от которого пульс бешено застучал у нее в висках.
Дина знала, что стоило ей только сказать «да», и они забыли бы про ужин и отдых. И целое мгновение, очень длинное, очень тихое мгновение, она хотела, чтобы все могло быть так просто.
– Я недолго, – прошептала она.
– Я подожду.
Он будет ждать, подумала Дина, когда Маршалл отстранился, чтобы дать ей пройти. А ей скоро придется решать, продолжать ли эти удобные дружеские отношения или переключить скорость.
– Ди, как у тебя мозги – еще не усохли? Она заметила оператора, стоявшего в дверном проеме с «Милки Вэй» в руке.
– Фу, как грубо, Джо!
– Знаю. – Он усмехнулся, кусая шоколадку. К его изношенной куртке из кожзаменителя был приколот значок с надписью «Свободен». Джинсы были изодраны на коленях. Техническому составу можно было не заботиться о внешнем виде. Джо просто нравилось выглядеть так, как он выглядел. – Но кто-то же должен сказать тебе правду. Ты договорилась о двух интервью на завтрашнее утро? Тюльпанная война?
– Ага. Конечно, ты не будешь возражать поработать в субботу утром?
– Нет… если мне заплатят сверхурочные.
– Хорошо. Делани еще у себя?
– Жду его. – Джо откусил еще. – Мы сегодня вечером играем в покер. Я рассчитаюсь с ним за то, что он навесил мне на прошлой неделе.
– Тогда сделай одолжение – скажи ему, что я договорилась с обеими женщинами на десять часов.
– Будет сделано.
– Спасибо. – И Дина поспешила прочь, чтобы подправить свою прическу и макияж. Она красила губы, как вдруг в женский туалет ввалился Джо. Открытая с размаху дверь шлепнула по стене, а оператор бросился на Дину.
– Боже, Джо, ты что, свихнулся?
– Быстро отрываем задницы, Ди. Срочное задание, и надо поторопиться. – Одной рукой он сгреб ее сумочку с раковины, другой схватил молодую женщину за плечо.
– Да что, ради Бога? – Дина споткнулась о порог, когда он протаскивал ее сквозь дверь. – Что, война началась?
– Почти так же горячо. Мы едем в аэропорт.
– Аэропорт? Черт побери, меня ждет Маршалл! Сгорая от нетерпения, Джо все же позволил Дине вырваться у него из рук. Единственное, в чем он мог ее упрекнуть, – это что она слишком широко смотрела на мир. Она всегда видела все и помнила обо всем вокруг, тогда как для камеры нужен взгляд, направленный только в одну точку.
– Пойди скажи своему приятелю, что ты – репортер. Делани только что сообщили, что сейчас прилетит самолет, у него какая-то поломка. Время не ждет!
– О Боже! – Она бегом бросилась обратно в комнату новостей, за ней по пятам Джо. Словно в кромешном аду, Дина схватила со стола чистый блокнот. – Маршалл, извини. Мне надо ехать.
– Я это уже понял. Хочешь, чтобы я подождал?
– Нет. – Дина провела рукой по волосам, сдернула куртку со спинки стула. – Не знаю, как долго… Я позвоню тебе. Делани! – окликнула она.
Тучный ответственный редактор махнул в ее сторону своей незажженной сигарой.
– Поезжайте, Рейнольдс. Поддерживайте с нами связь. Дам вас в прямом эфире. Черт побери, жду от тебя сенсации!
– Извини, – еще раз попросила Дина Маршалла. – Да, откуда этот самолет? – крикнула она Джо, пока они неслись по лестнице. Его мотоциклетные бутсы стучали по металлу, словно автоматная очередь.
– Лондон. Остальное узнаешь по дороге. – Он настежь распахнул входную дверь и нырнул вперед, в стену дождя. Его свитер с надписью «Чикаго Буллз» тотчас же прилип к груди. Перекрикивая шум бури, он заорал, открывая тонваген:
– «Боинг-747». Больше двухсот пассажиров. Левый двигатель отказал и какие-то проблемы с радаром. Может быть, молния попала. – Словно в подтверждение его слов стрела молнии пронзила черное небо, вдребезги разбив темноту.
Уже промокшая до нитки, Дина забралась в фургон.
– Время прибытия? – Вопреки обыкновению, она включила под щитком радиорадар от полицейских машин.
– Не знаю. Надеюсь, мы попадем туда раньше их. – Он даже представить себе не мог, что опоздает и не заснимет крушение самолета. Заводя мотор, Джо бросил взгляд на Дину; Блеск в его глазах предвещал бешеную гонку. – Но в чем весь фокус, Ди. На борту Финн Райли. Чокнутый сукин сын сам теперь влип в историю.
Сидеть в первом салоне мечущегося «Боинга-747» было все равно что кататься в брюхе страдающей расстройством желудка полудикой лошади. Самолет брыкался, вставал на дыбы, вздрагивал и трясся так, словно его основной задачей было изрыгнуть наружу свою начинку из пассажиров. На борту кто молился, кто плакал; многие прижимали лица к пакетам и только стонали, слишком ослабев для всего остального.
Финн Райли не собирался молиться. Он верил в Бога, но по-своему. Он даже мог бы, если бы возникла такая необходимость, произнести покаянную молитву, как когда-то делал ребенком во время призрачных встреч в исповедальне. Но в настоящий момент искупление грехов было у него на первом месте.
Время истекало, батарея в его компьютере садилась. Очень скоро ему придется переключиться на магнитофон. А Финн определено предпочитал писать – слова словно сами текли от мыслей к его пальцам.
Он бросил взгляд за окно. Черное небо опять и опять вспарывалось копьями молний. Копья богов – не а, решил он и стер фразу. Слишком банально. Поле битвы: природа против человеческой технологии. Звуки совершенно как на войне, размышлял Финн. Молитвы, плач, стоны, иногда чей-нибудь истерический смех. Он уже слышал все это раньше, в траншеях. И раскаты грома, от которых самолет содрогался будто игрушка.
Он использовал последние мгновения умиравшей батареи, чтобы обыграть этот образ.
Закончив печатать, Финн спрятал диск и компьютер в тяжелый металлический кейс. Надо надеяться на лучшее, рассуждал репортер, доставая диктофон из портфеля. Ему слишком часто приходилось видеть последствия авиакатастроф, поэтому он знал, что только по чистой случайности репортаж может уцелеть.
