– Ты поел, Пини? – спросила она своего черного лабрадора, хотя была уверена, что пес ни за что не вернулся бы домой, не набив предварительно пузо вкусными объедками, которые ему выносили из кухни «Серебряной луны».
Пини издал глухое довольное ворчание, и этот звук согрел душу Тори. Он являлся свидетельством того, что под этим кровом есть живое существо, которому она не безразлична. И все-таки привычное чувство одиночества и пустоты не мог ей компенсировать даже самый любящий пес. Правда, сегодня Тори не чувствовала себя столь сиротливо, как обычно, поскольку ее мысли занимал Броуди Хоук.
Она со смешанным чувством стыда и удовольствия вспоминала о том, как страстно ответила на его поцелуй. Что за бес в нее вселился! Она словно до сих пор ощущала на своей талии его сильные руки, мощную эротическую энергию, исходившую от него. Как могла она не разобраться в первые же секунды и перепутать его со своим женихом? С Эллиотом они целовались множество раз, но никогда она не испытывала столь головокружительного возбуждения.
Было в Броуди что-то такое, что будоражило, вызывало к жизни сдерживаемые обычно инстинкты. Этот человек существовал по другую сторону общепринятых правил и руководствовался не условностями, а бессознательными эмоциями. Он и его брат представляли собой две стороны одной медали. Если Эллиот был предан семейным ценностям и традициям, то Броуди, судя по всему, жил ради опасности и больше всего ценил адреналин, бегущий в крови.
Когда Тори попросила рассказать о его работе в морском спецназе, о борьбе с террористами, он ухмыльнулся и сказал:
– Если я расскажу вам об этом, мне придется вас убить. Это секретная информация.
Его слова и то, как он их произнес, сказали ей все, что она хотела узнать об этом человеке. В нем была одна черта, которую Тори распознала безошибочно, поскольку ей уже приходилось сталкиваться с подобным.
Коннор Андерсон был точно таким же. То, как он жил, предопределило то, как он умер. Он погиб, пытаясь осуществить отчаянный, головокружительный трюк, от выполнения которого его отговаривали все окружающие. А после его смерти свет в жизни Тори погас и до сих пор не зажегся.
Чтобы не думать о грустном, она вернулась мыслями к их разговору за ужином. В отличие от Коннора, который редко интересовался ее работой, Броуди проявил неподдельный интерес к дизайнерскому бизнесу Тори.
– Значит, это вы придумали великолепную этикетку для «Аббатства Бельмарк»? – спросил он.
Тори и сама знала, что это была удачная работа, но от его похвалы ей почему-то стало вдвойне приятно.
– Что вообще сейчас новенького в мире вин? – поинтересовался Броуди и с искренним интересом стал слушать ее пояснения.
– Виноделие сейчас превращается в большой бизнес – такой же масштабный, каким является, к примеру, банковское дело, автомобилестроение, торговля недвижимостью, – рассказывала Тори. – Одной семье, владеющей виноградником, становится все труднее конкурировать с гигантами и при этом добиваться успеха.
– Однако в любой области обязательно найдутся умельцы, которые смогут переплюнуть даже промышленных монстров, – заметил Броуди.
– Это верно, – согласилась Тори. – Взять, к примеру, Энн Колгин. Она одна из последних «звезд», взошедших на небосклоне нашей «виноградной страны». Она заткнула за пояс всех. Точно так же, как и Алекс Абруццо с его «Виноградниками Фэрэллон». Кстати, его отец служит в «Хоукс лэндинг».
Разумеется, Тори не стала упоминать о том, как дьявольски хорош собой Алекс, и о его трениях с семьей Хоук.
– Еще одна любопытная вещь – это периодическая смена вкусов потребителей в отношении вин. Тут как в одежде: мода постоянно меняется. Например, в сороковых годах безраздельно царил зинфандель, затем знатоки вин отдали предпочтение шардонне и каберне совиньон, а теперь в моду входят мерло и совиньон бланк.
– Человек переменчив, – философски заметил Броуди. – Он всегда следует за модой.
– Да, – согласилась Тори, – и как раз в этом заключается сложность моей работы. Все время появляется что-то новое, и выделить его из общего ряда, привлечь к нему внимание покупателя очень непросто. Правда, мне помогает то, что я в основном работаю на фирмы с солидной, устоявшейся репутацией.
Она не упомянула о Кевине Пате, хотя очень хотелось похвастаться: это имя наверняка известно Броуди. Но Тори сомневалась, что у Пата хватит терпения сделать « вино, которое сумело бы завоевать признание в долине.
Ее размышления прервала телефонная трель. Тори подошла к аппарату и сняла трубку:
– Алло?
– Если я расскажу тебе, что произошло, ты просто не поверишь! – без предисловий начал Эллиот. Его голос звучал возбужденно, но никак не горестно.
– Так расскажи. Что стряслось?
В трубке послышался энергичный выдох, а затем:
– Похоже, я обзавелся братом-близнецом, о котором никогда в жизни не слышал.
– Неужели? – только и смогла выдавить из себя Тори.
– Да. Оказывается, отец мне всю жизнь лгал. Моя мать не погибла в автомобильной катастрофе после моего рождения. Она бросила Джана и забрала моего брата. А теперь он возвращается.
– Возвращается?
– Да. Броуди Хоук еще не приехал, но скоро будет здесь. Незадолго до смерти отец вызвал его сюда.
– Зачем? – прошептала Тори в трубку.
Она чувствовала себя предательницей, поскольку сразу не сказала Эллиоту, что уже познакомилась с его братом-близнецом и совсем недавно даже сидела с ним за одним столом.
– Представь себе, отец завещал часть «Хоукс лэндинг» этому… потайному брату. Так что Броуди в любой момент может появиться и заявить свои права на то, что я создавал годами.
– Но почему Джан так поступил? Ты вложил в это столько сил…
Ее слова повисли в воздухе. Тори вспомнила о непрекращавшихся трениях между Эллиотом и старым Хоу-ком. Эллиот изо всех сил старался быть идеальным сыном, но его отцу невозможно было угодить.
– Откуда мне знать!
Тори понимала: она должна сказать Эллиоту, что Броуди уже здесь, но момент был упущен. Эллиот со все возрастающей враждебностью продолжал говорить о своем «потайном брате», и Тори внезапно почувствовала обиду за Броуди. Ей даже захотелось его защитить. «Странное чувство, – подумала она. – Ведь если кто-то сейчас и нуждается в защите, то уж никак не Броуди».
Что и говорить, в данный момент наиболее беззащитным и уязвимым был Эллиот. Он потерял отца, а теперь, как выясняется, и часть наследства. Еще один удар! Слава богу, что она не сообщила ему о своем намерении разорвать помолвку. Менее подходящее время трудно было бы выбрать. Подумав, Тори решила, что сообщит Эллиоту о приезде Броуди завтра, после похорон. Но какой же момент выбрать для того, чтобы рассказать ему о своих чувствах и вернуть кольцо?
