— Бэкстер обещал, что позднее заплатит тебе больше… Разве нет?
— Он мне ничего не обещал и ничего не платил. Я не знаю, откуда у Кифера взялись деньги. Может быть, он вытащил их у Бэкстера из чемодана. Твердо я знаю одно: Бэкстер умер. Я собственноручно сшил ему саван и опустил его в море.
— Хватит травить баланду, Роджерс! Мы знаем, что ты высадил его на берег. Кифер во всем признался. Он только не знал, в каком месте, потому что курс прокладывал ты. Это было в устье какой-то реки, но он не знал, что это за река и в какой стране.
— Он сказал вам это после того, как вы изуродовали ему лицо? — спросил я. — Или когда вы его еще били? Возможно, вы и сами были знакомы с Бэкстером. У него прежде случались сердечные приступы?
— Нет.
— Бэкстер — его настоящая фамилия?
— Не имеет значения.
— Похоже, это вымышленное имя. И почему вы думаете, что человек, отплывший со мной из Панамы, тот, кто вам нужен?
— Его видели в Панаме.
— И все же ошибка не исключена.
— Взгляни-ка сюда.
Снова из темноты вынырнула рука и протянула мне фотографию. Я взял ее. На небольшом снимке за штурвалом быстроходной рыболовецкой лодки стоял мужчина: высокий, худощавый, в шортах цвета хаки и кепке с длинным козырьком. Это был Бэкстер — сомнений не было. Но меня заинтересовал не столько он сам, сколько лодка, а также задний план снимка. Это место поразительно мне что-то напоминало.
— Ну? — В голосе главаря звучали холодные нотки.
Я вернул фотографию.
— Это Бэкстер.
Врать было бессмысленно.
— Молодец! Конечно, он. Ну, теперь выкладывай все.
— Я уже сказал. Он умер.
— Не пойму я тебя, Роджерс. Ты не глуп и, понимаешь, что мы не блефуем. Видел же, как обработали Кифера.
— Да, видел. Но чего вы добились? Бедняга спятил от боли и только и думал о том, что вы хотите от него услышать. Вы и услышали то, что хотели. Со мной вы того же добиваетесь? Я тоже боюсь, как бы мне не изуродовали лицо, и, возможно, поступлю так же.
— Мы только теряем с ним время! — снова проговорил скрипучий голос. — Держи ему руки!
Я прикинул, далеко ли от меня находится источник света. Постарался внутренне собраться. Ситуация казалась безнадежной, но нужно было как-то действовать. Я напрягся и вскочил прежде, чем меня схватили. Оттолкнулся от стены и бросился к источнику света. Кто-то ухватил меня за рубашку. Она затрещала. Свет откачнулся назад, но я достал его. Фонарь свалился на пол и покатился, но не погас. Свет скользнул по противоположной стене, выхватил из темноты распахнутую дверь, два туго натянутых каната и стоявшую на якоре баржу. Меня ударили, и я упал. Чьи-то руки почти схватили меня, но я выскользнул и пополз к двери. За спиной скрипели подошвы ботинок бандитов. В темноте они натыкались друг на друга. Послышались стоны, ругательства. Меня ударили по голове, и я едва устоял, налетев на дверную притолоку. Затем извернулся и оказался под открытым небом. Надо мной сияли звезды. За кормой баржи тускло поблескивала поверхность моря.
Я оглянулся, намереваясь бежать вдоль пирса. Но один из преследователей навалился на меня сзади и ухватил за пояс. Мы оба свалились на самом краю пирса. Я споткнулся о швартовые баржи и полетел в воду — между бортом баржи и пирсом.
Вода сомкнулась над моей головой. Я сделал несколько энергичных движений под водой, стремясь отплыть от того места, где упал. Но не повезло: я уперся в борт баржи, обитый стальными листами. Я резко оттолкнулся от борта и тут же наткнулся на сваи, облепленные морскими ракушками, порезав при этом руку об их острые края. Ухватившись за сваю, я забился под пирс и только там вынырнул на поверхность.
— Свет сюда!.. Эй, слышите?! — истошно закричали надо мной.
Видимо, бандит тоже споткнулся о канат, но схватился за него и в воду не упал. По деревянному настилу пирса загрохотали башмаки преследователей. Мне следовало забраться подальше под пирс, иначе меня могли обнаружить. Однако прилив начал тянуть меня назад, к барже. Я крепко держался за сваю, оглядываясь по сторонам в поисках спасения. В темноте, однако, не было видно других спасительных свай. А бороться с течением немыслимо!
Внезапно яркий свет осветил мое убежище под пирсом.
— Вот он! Здесь этот гад! — раздались громкие голоса бандитов. — Он держится за сваю!
Я набрал полные легкие воздуха и нырнул. И тут же уперся лбом в борт баржи. Конечно, некоторое время можно было плыть вдоль нее. Но если я вынырну, то снова окажусь на виду. Выбора не было. Я нырнул под баржу. Опустившись поглубже, я почувствовал, как вода больно давит на перепонки. Значит, я достиг глубины более двенадцати футов. Я нащупал место, где стальные листы сходились, образуя киль. Я находился под самым днищем баржи. В непроглядной темноте трудно было определить ширину днища, а значит, и расстояние, которое мне предстояло преодолеть. Но это было не самое страшное. Страшнее были трое бандитов, которые метались по пирсу. Но так или иначе, обратного пути не было. Течение подхватило меня и утянуло под днище баржи. Я заработал руками изо всех сил, чувствуя затылком стальную обшивку днища.
Потом руки мои вдруг погрузились в тину. В первое мгновение я отдернул их. Но затем вновь обрел присутствие духа, сознавая, что мое единственное спасение — двигаться вперед. Поверни я назад, мне никогда не выбраться бы из-под днища баржи. Если бы даже удалось правильно сориентироваться, у меня все равно недостало бы сил, чтобы плыть против течения. Я что есть мочи работал руками, опускаясь все ниже. Теперь я весь погрузился в тину. Спина моя между тем касалась днища баржи.
И вдруг оказался в чистой воде, и уже ничто не мешало моим движениям. Но тут я начал задыхаться от недостатка кислорода, возникла резкая боль в легких. Киль баржи остался позади — я начал всплывать, судорожно махая руками. Наконец я вынырнул на поверхность и вздохнул полной грудью — раз, другой… И тут футах в десяти слева от меня по воде скользнул луч света. Я снова нырнул. Бандиты перешли на другой борт баржи и освещали воду с моей стороны. Я плыл под водой, изо всех сил работая руками и ногами. Прилив помогал. Когда я снова вынырнул, баржа была уже ярдах в пятидесяти от меня. Бандиты, отчаянно сквернословя, продолжали светить фонарями вокруг баржи. Я изменил направление и поплыл наперерез течению, к темневшему невдалеке берегу. Вскоре я ощутил руками дно, встал на ноги и посмотрел назад.
Я находился ярдах в двухстах от пирса и пришвартованной к нему баржи. Мои преследователи пытались осветить поверхность воды вдали от пирса, в том направлении, куда я поплыл. Пришлось податься назад и вниз, над водой осталась лишь голова. Я ждал и слушал, как они переговаривались между собой. Меня они так и не заметили и повернули обратно. Через несколько минут заработал двигатель автомобиля, стоявшего на берегу, неподалеку от пирса. Вспыхнули фары, машина тронулась — и вскоре ее задние огни потеряли яркость и пропали вдали. Я выбрался на берег. Мне тут же пришлось сесть — ноги подо мной просто подломились, колени дрожали. То была запоздалая нервная реакция на то, что со мной произошло.
