– Не знаю. Он получил превосходную помощь в крайне короткие сроки, а это имеет большое значение. Может, настолько минимальные, что вы не заметите отличия, но я не поставил бы свои деньги на что-нибудь прямо сейчас. Просто не могу сказать. Тот факт, что он очнулся и ответил мисс Гренджер, – абсолютно вне ожидаемых прогнозов. Он перепрыгнул несколько стадий восстановления. Я раньше никогда не видел ничего подобного. Обычно кому сопровождает помрачение сознания, и требуется активная стимуляция, чтобы полностью разбудить пациента, потом идут бред и чрезвычайное возбуждение, как будто электрические импульсы мозга сходят с ума. Потом больной становится более тихим, но очень растерянным. В следующей стадии он походит на автомат: может отвечать на вопросы, но не способен выполнить любую, самую простую физическую задачу. Высшие функции мозга возвращаются постепенно.
– И на какой стадии он сейчас?
– Раз он смог общаться, это похоже на стадию автомата, но я думаю, что сейчас он вернулся назад, должно быть, от него потребовалось огромное усилие, чтобы сделать так много.
– Раз вы сокращаете барбитураты, он сможет общаться больше?
– Возможно. Этот случай вряд ли повторится. Он может возвратиться к более классическим стадиям восстановления.
Фрэнк сердито спросил:
– Есть ли что-нибудь, в чем вы уверены?
Майор Ланнинг послал ему долгий невозмутимый взгляд.
– Да. Я уверен, что его восстановление зависит от мисс Гренджер. Держите ее рядом. Он нуждается в ней.
– Безопасно ли для нее находиться рядом с ним, пока вы держите его на наркотиках?
– Я настаиваю на этом. Она сможет удержать его в покое. Я чертовски уверен в том, что не хочу, чтобы он метался с этой трубкой в груди. Она в состоянии выдержать все это?
Фрэнк поднял брови.
– Она сильней, чем кажется.
И Джей была странно предана Стиву, чего Пэйн не ожидал и совсем не мог понять. Как будто что-то тянуло ее к нему, хотя не было никаких причин для такого притяжения. Возможно позже, приди он в себя, это можно было бы объяснить – его влияние на женщин всегда впечатляло начальство и заставляло недоверчиво покачивать головой. Но сейчас он немногим отличался от мумии и не способен использовать свое общеизвестное обаяние, так что причиной должно быть что-то еще.
Он должен сообщить Большому Боссу о том, что случилось.
Внезапно дверь резко распахнулась, и вошла Джей, твердым красноречивым взглядом пресекая их возможную попытку снова выбросить ее отсюда.
– Я остаюсь, – категорически заявила она, приблизившись к Стиву и положив ладонь на его руку. Подбородок упрямо вздернулся. – Он нуждается во мне, и я собираюсь здесь остаться.
Майор посмотрел сначала на нее, потом на Стива, затем на Фрэнка.
– Она остается, – мягко сказал он, затем сверился с документом в руке. – Хорошо, я собираюсь начать уменьшать барбитураты, чтобы полностью вывести его из комы. Потребуется от двадцати четырех до тридцати шести часов, но я не знаю, как он среагирует, так что хочу постоянно наблюдать за ним весь рабочий день.
Он поглядел на Джей.
– Мисс Гренджер, могу я называть вас Джей?
– Пожалуйста, – пробормотала она.
– Медсестра будет с ним большую часть времени, пока действие наркотиков полностью не прекратится. Его реакция может быть непредсказуемой. Если случится что-нибудь важное, вы отойдете от кровати и не станете мешать тому, что мы должны сделать. Понимаете?
– Да.
– Я могу доверять вам, что вы не упадете в обморок и не будете мешать?
– Да.
– Хорошо. Я буду держать вас в курсе. – Он смерил ее суровым взглядом военного и, должно быть, остался доволен тем, что увидел, потому что резко кивнул в знак одобрения. – Это будет нелегко, но, думаю, вы выдержите.
Джей снова сосредоточила внимание на Стиве, отстраняясь от людей, находящихся в комнате, как будто они больше не существовали. Она ничего не могла с этим поделать. Он вытеснил из головы всех остальных, сплющивая их в одномерные мультяшные персонажи. Ничего не имело значения, кроме него, с тех пор как он предпринял отчаянную попытку поговорить с ней; чувство стало еще сильней, чем прежде. Оно и разрушало, и ужасало, потому что было вне предыдущего опыта, но она не могла бороться с ним. Это очень странно: Стив сейчас имел над ней гораздо больше власти, чем когда-либо раньше, а ведь тогда он на полную катушку использовал свои чувства, тело и полный спектр обаяния. Он неподвижен и в основном бесчувственен, но что-то глубокое и главное тянуло ее к нему. Одно только пребывание с ним в одной комнате заставляло сердце биться в ускоренном ритме, согревало тело, и кровь возбужденно мчалась по венам.
– Я вернулась, – пробормотала она, касаясь его руки. – Сейчас ты можешь заснуть. Не волнуйся, не борись с болью... просто отпусти ее. Я здесь, с тобой, и я не уйду. Я буду следить за тобой, и я буду здесь, когда ты снова очнешься.
Его дыхание медленно успокоилось, ритм биения пульса замедлился. Кровяное давление упало. Воздух шипел из трубки в горле, слегка сдвигая ее при слабых вдохах. Джей стояла возле кровати, пальцы слегка поглаживали его руку, пока он спал.
Где я?
Он очнулся, безмолвно крича, пока нащупывал путь через окутывающий мрак и боль в еще больший хаос. Боль была такой, будто его съедали заживо, но он мог перенести ее, потому что, несмотря на свою силу, боялся снова впасть в ужасную пустоту. Господи, он похоронен заживо? Он не мог двигаться, не мог видеть, не мог производить звуки, как будто тело умерло, а рассудок остался живым. Испуганный, он снова попытался закричать, и не смог.
Где я? Что случилось?
Он не знал. Господи, помоги, он не знал!
– Я здесь, – успокаивающе напевал голос. – Я знаю, что ты напуган и ничего не понимаешь, но я здесь. Я останусь с тобой.
Голос. Он был знаком. Он был в мечтах. Нет, не в мечтах. Гораздо глубже. Он был в его кишках, его костях, его клетках, его генах, его хромосомах. Голос был его частью, и он сосредоточился на нем с напряженным, почти болезненным узнаванием. И все же голос был странно чужим, мозг ни с кем не мог его связать.
– Доктора говорят, что ты, вероятно, в полной растерянности, – продолжал голос.
Спокойный нежный голос, с небольшой хрипотцой, как будто она плакала. Она. Да. Это определенно женщина. Он смутно помнил этот голос, взывающий к нему, тянущий из странной поглощающей тьмы.
Она начала произносить унылый перечень травм, и он слушал ее голос с жесткой концентрацией, только постепенно понимая, что она говорит о нем. Он ранен. Не мертв, не захоронен заживо.
