— Спасибо.
— Надеюсь, ты подумаешь о том, чтобы пойти в мой продвинутый класс.
Вэл напряглась, почувствовав на себе оценивающий взгляд Гэвина.
— Посмотрим. У меня много, хм, обязательных занятий.
— Конечно, спешить некуда. У тебя еще много лет впереди. И для справки, мистер Мекоцци, я почти закончила с вашим рекомендательным письмом. Три запечатанных экземпляра и один для вашего личного удовольствия.
— Вы очень добры.
— Какая вежливость. Это похоже на комедию хороших манер. — Мисс Уилкокс посмотрела на дверь. — Надеюсь, другие ученики проявят вашу предусмотрительность, придя пораньше. Сегодняшнее задание будет довольно трудоемким. Вполне возможно придется продолжить на завтрашнем уроке. Если хотите, можете начать прямо сейчас.
— Что нужно делать? — спросила Вэл.
— Так как мы работали с деревянными фигурами на прошлом уроке, я подумала, что было бы неплохо попробовать изобразить живых людей сегодня, — Вэл кивнула и открыла чистую страницу в своем альбоме. Звучало достаточно невинно.
— О, но тебе понадобится партнер. Вы будете рисовать кого-то из этого класса, так что, я полагаю, вам все-таки придется подождать. — Ее глаза остановились на мальчике рядом с Вэлом. — Если только… Гэвин, ты не против быть сегодня партнером Вэл?
— С удовольствием, — торжественно произнес он, вставая.
— Я не хочу беспокоить…
— Ничего страшного, — заверила ее мисс Уилкокс. — Правда, Гэвин?
— Без проблем.
— Вот, видишь? Почему бы вам двоим не выйти на улицу? Там свет лучше. Сегодня чудесный день.
Вэл вздохнула с облегчением. Ей не придется иметь дело с Джеймсом. Она боялась, что он спросит ее о своем все еще непрочитанном сообщении на Фейсбуке и выставит полной лицемеркой. Теперь она сможет избегать его еще один день.
Ей пришлось бежать рядом с Гэвином, чтобы не отставать от его широких шагов. Это заставило ее почувствовать себя одной из тех надоедливых маленьких собак, кусающих за пятки.
— Какой у тебя рост? — спросила она.
— Метр девяносто пять, — ответил он.
Вокруг них толпились ученики, дожидаясь последнего звонка. Вэл попыталась найти тихое место, где они могли бы рисовать; это давало ей хороший повод не смотреть на него.
— Ты есть на Фейсбуке?
— Ты меня искала?
Она опустила голову.
— Нет. Я имею в виду… мне просто интересно.
Гэвин покачал головой.
— У меня нет времени на такую ерунду.
Прозвучало как отповедь. «Может быть, я ему все-таки не интересна». Гэвин казался рассеянным, его взгляд был отстраненным. «По крайней мере, можно смело предположить, что он не мой преследователь».
Но она не могла не почувствовать некоторого разочарования.
— Где бы ты хотела рисовать меня?
— Как насчет лужайки между зданиями шестьсот и семьсот? Там интересный свет. Я могу заняться тобой возле дерева.
Она пожалела о своих словах, как только они сорвались с ее губ. Глаза Гэвина расширились, а затем он откинул голову назад и рассмеялся. Не один из тех тихих сардонических смешков, которые так раздражали ее в кафе, а откровенный хохот.
— Прекрати, — отрезала Вэл, стараясь не зацикливаться на том, как сексуально он смеется. — Это не то, что я имела в виду.
Его смех немного утих, и он весело произнес:
— Я так и понял.
— Хорошо.
— Я удивлен, что ты разговариваешь со мной.
Вэл и сама себе удивлялась.
— Что ты имеешь ввиду?
— Разве твоя подруга не предупреждала держаться от меня подальше?
Что ж, это оказалось неожиданно. Она была сбита с толку.
— Почему тебя это волнует? Ты не очень-то хорошо с ней обошелся.
— Люблю знать, что люди говорят обо мне за моей спиной.
Тогда это делало его единственным в своем роде. Она пожала плечами.
— Она пыталась.
— Не сработало?
— Предпочитаю разбираться во всем сама.
Он повернул голову в ее сторону; хорошо это или плохо, но ей удалось привлечь его внимание. Ленивая улыбка ползла по его губам, как паук, и казалась одновременно пугающей и соблазнительной.
— Любопытство может быть очень опасной вещью, моя дорогая.
«Моя дорогая?»
— Почему? Хочешь сказать, что она права? И теперь ты собираешься пугать меня?
— Предупреждая? — Его губы снова изогнулись в обычном подобии улыбки, и она подумала, не было ли то, что она видела — или думала, что видела, — не более чем иллюзией, вызванной тенями, отбрасываемыми на его лицо завесой листьев. — Думаю, лучше позволю, о, как ты там сказала — заняться мной возле дерева.
Вэл не решалась заговорить. Не желая класть блокнот на слегка влажную траву, она жонглировала своими принадлежностями для рисования, пытаясь найти наиболее удобное положение. В конце концов она села, сложив ноги крест-накрест, чтобы держать альбом на коленях.
Гэвин прислонился к стволу дерева лицом к ней, вытянув длинные ноги. Он согнул одну из них, чтобы положить руку, и подразнивая сказал:
— Как ты хочешь меня?
Эти слова снова заставили ее лицо вспыхнуть — господи, он же ведет себя как придурок, пытаясь вот так нарочно вывести ее из себя — и она раздраженно ответила:
— Расслабленным. Естественным.
— Это необязательно взаимоисключающие вещи.
— Тогда так, как тебе удобно.
Вэл приготовилась к еще большему флирту и поддразниванию. К ее облегчению, он сказал только:
— Могу я это сделать. Не против? — Не дожидаясь ответа, он снял очки и осторожно положил их на землю рядом с собой, прежде чем снова занять свое место. Его глаза закрылись, дыхание замедлилось, а поза изменилась. Она не могла сказать, как — едва заметная перемена, — но тем не менее существенная, потому что он больше не выглядел прежним…
Легкий ветерок прошелестел по траве, взъерошив его волосы и оставив рябь на белой рубашке. Под расстегнутым воротником она разглядела какую-то подвеску из тяжелых серебряных звеньев. Гэвин смотрел на нее из-под полуприкрытых век, и, хотя можно было подумать, что он совершенно доволен этой равнодушной расслабленностью, все его тело, казалось, вот-вот придет в движение.
Он был впечатляющим.
Слишком необычная внешность, чтобы считаться красивой в классическом смысле, но все равно привлекательная. У него было такое лицо, которое заставило бы ее мать кивнуть и со знанием дела сказать: «С возрастом он станет еще интересней».
Вэл сглотнула и опустила глаза в свой альбом, больше не в силах поддерживать визуальный контакт. Не сейчас, когда он так на нее смотрит.
Вскоре у нее появились довольно четкие очертания его тела. Широкие плечи, тонкая мускулистая шея. Она смотрела на него по частям, слишком боясь увидеть целое. Высокие скулы. Римский нос. Гэвин рассеяно блуждал взглядом по дереву, наблюдая за маленькими воробьями, прыгающими в ветвях наверху, но в остальном выглядел жутко спокойным. «Но настороже, — подумала она, — почти как хищник в состоянии покоя».
Глупая мысль. Но затем его взгляд снова вернулся, и она почувствовала, как сердце тревожно затрепетало, когда какой-то врожденный страх отозвался на ее тревожное восприятие Гэвина.
(Разве твоя подруга не предупреждала тебя?)
Почему он говорил ей такие вещи? Неужели он не знал о слухах? Конечно, знал. Он и сам это признавал. Так зачем же тогда он заговорил об этом? Чтобы вывести на чистую воду?
Или поймать на лжи?
— У тебя загадочное выражение лица, Вэл.
— Вовсе нет. Не разговаривай.
— Что-то не так?
— Все отлично. Я просто думала о том, что должна сделать.
— Возле дерева?
— Нет, — ответила сердито Вэл и покраснела. Это было слишком близко к истине. — Хватит болтать.
— Ты очень легко краснеешь, — заметил он, потягиваясь и заставляя ткань рубашки туго натягиваться на груди движением, которое казалось слишком грациозным и рассчитанным, чтобы быть случайным. — Знаешь, сопротивляться довольно трудно.
И не только ему. Казалось, вся слюна у нее во рту испарилась. «Он мне действительно нравится. О боже. Это плохо».
