- Надеюсь, это выполнимо.
- Расскажи мне о своих родителях.
Никаких деталей, лишь поверхностная информация.
- Мои родители до сих пор женаты. Отец - предприниматель, владеет несколькими предприятиями. Мама - домохозяйка. А твои?
- Мама умерла два года назад. С тех пор папа так ни с кем и не познакомился. Он говорит, что его любовь к ней настолько сильна, что он даже на других женщин смотреть не может.
Я даже представить не могу, каково это иметь родителей, которые терпят друг друга, а о любви тут и говорить нечего. Это чуждо для меня. Я вырос с убеждением, что я такой же, как они, и не думаю, что когда-нибудь смогу полюбить.
Я посылаю Стерлинга в клуб оглядеться вокруг перед нашим появлением. Что мне сейчас точно не нужно, так это стычка с кем-то из соперников Братства перед Блю.
- Все чисто, Босс.
- Отлично. Спасибо, Стерлинг. На этом все.
- Что-то не так? - спрашивает она.
- Ничего такого, о чем стоило бы переживать.
Сегодня суббота, танцпол забит под завязку. Мы выбираем местечко у бара.
- Что будешь? Секс на пляже?
- Нет,- смеется она,- Тогда я взяла его только, чтобы подразнить тебя. И, кажется, у меня это получилось. Ты бы видел себя.
- Как на счет Джонни Уокера?
- Любишь виски?
- По мне так хорошая вещь.
- Тогда и мне возьми.
Взяв напитки, мы спускаемся по ступеням к месту, где самый лучший вид на танцпол.
- Необычное местечко.
- Здесь неплохо, да?
- Здесь отлично. В моем городе нет ничего подобного.
Мы направляемся к краю площадки.
- Ты любишь танцевать?
- Люблю. С хорошим партнером.
Начинает играть новая композиция Sia.
- Нам стоит избавиться от стаканов, если мы хотим потанцевать. Они будут мешать.
- Хорошо, давай, на счет три.
Мы чокаемся стаканами и начинаем отсчет.
- Три. Два. Один!
И опрокидываем в себя темную жидкость.
- Черт, эта вещь никогда не разочаровывает. Если есть в мире что-то наиболее приближенное к совершенству, то это Джонни-гребаный-Уокер.
- Согласна.
Мы оставляем уже пустые стаканы и ступаем на площадку. Эту песню нельзя назвать медленной, но Блю придвигается ближе и одной рукой обвивает мою шею, а другую вкладывает в мою ладонь.
- Я обожаю эту песню.
Я прислушиваюсь к словам.
- Огонь повстречал бензин?
Блю напевает несколько строчек и пожимает плечами.
- Прости. Я знаю, что ужасно пою, но меня это не останавливает.
Несколько пар присоединяются к толпе на танцполе, вынуждая Блю подвинуться еще ближе ко мне.
- Здесь становиться тесновато.
В этом заведении всегда так.
- Ну, это популярный клуб, но сейчас еще рановато. Он по-настоящему заполнится в течении следующего часа.
- Ого, людей можно будет хоть палкой мешать.
- Что?
Она смеется.
- Это южно-американский сленг. Имеется в виду, что здесь будет переполнено.
Блю, при мне, на самом деле, никогда не говорила, откуда она, но я уже сам узнал, когда искал ее фото-студию.
Начинает играть другая песня, и нам приходится кричать, чтобы расслышать друг друга.
- Может, еще выпьем?
- Конечно. Здесь так жарко.
Я подвожу ее к ступеням, ведущим к бару.
- Тебе взять то же самое?
Она усмехается.
- Да, виски меня устраивает.
Чтобы получить наши напитки, уходит больше времени, чем мне хотелось бы.
- Только что освободился столик в той небольшой беседке. Я пойду, займу его, пока ты ждешь,- говорит она и уходит.
Я беру нам двойные порции, потому что не хочу еще раз стоять в очереди. Правда, мне кажется, это будет слишком много для Блю. Она кажется очень легенькой. Её вес, вероятно, едва превышает 70 фунтов.
Я продвигаюсь сквозь толпу к столику, где ждет Блю, когда замечаю одного из моих худших противников, сидящего рядом с ней. Ллойд Бьюкенен, офицер, который уже несколько лет копает под Братство, сейчас сидит и заигрывает с Блю, шепча ей что-то на ушко. Она отодвигается от него, думаю, это означает, что ей не нравится то, что он говорит.
- Отодвинься нахрен от нее.
Он поворачивается ко мне.
- Что за чудесная американочка сегодня с вами, мистер Брекенридж.
Отлично. Он собирается вести себя как придурок.
- Оставь ее в покое.
- С каких это пор ты стал искать девушек за пределами Братства?
Этот разговор может принять опасное направление для Блю, если он продолжит.
- Закрой свой рот.
- Ах, она не знает кто ты такой. Ты ей не рассказал, что происходишь с одной из самой печально известной семьи в Эдинбурге. Да что там в Эдинбурге, всей Шотландии. Она понятия не имеет, что твой отец - криминальный авторитет-садист, и в один день ты займешь его место.
Бьюкенен поглаживает пальцем голую руку Блю.
- Милая, парень, с которым ты пришла, преступник. Он лжет, ворует и убивает. И это лишь половина списка.
Я ненавижу те вещи, что он говорит Блю, но еще больше ненавижу видеть его руки на ней.
- Не трогай ее.
Блю смотрит на его руку, потом ему в лицо.
- Я предупреждаю, что если ты через секунду не уберешь от меня свою руку, то я тебе ее сломаю.
- Ты только что угрожала заместителю главного шерифа по борьбе с организованной преступностью,- рука Бьюкенена спускается с руки Блю на ее ногу, - Я мог бы арестовать тебя за такое.
Он угрожает Блю. Я не хочу, чтобы он пугал её.
Я подхожу ближе к нему, готовясь к тому, что может произойти дальше.
- Я сказал, чтобы ты не трогал её.
Я не дохожу к ним несколько шагов, когда Блю ударяет его по яйцам. Я замечаю движение её руки и отлично знаю, что она делает. Бьюкенен вскрикивает и падает на колени.
- Можешь арестовать меня, если хочешь. С удовольствием послушаю, как в отделении ты будешь рассказывать историю о том, как в клубе тебя отделала американская девчонка.
