– Я бы так не сделала!
Мрачная улыбка искривила его рот.
– Я уже слышал нечто подобное. Вероятно, я – единственный мужчина, который тебя целовал, и ты подумала, что хочешь большего. Угадал? Но секс – это не мило и романтично, а горячо и потно. В первый раз тебе вообще может не понравиться. Так что сделай милость и найди другого подопытного кролика. У меня и так достаточно неприятностей, чтобы добавлять тебя к этому списку.
Мэри резко вырвалась из его рук. Она твердо сжала губы и заморгала, чтобы не дать пролиться слезам. Плакать перед ним она не станет!
– Сожалею, что создала у вас такое впечатление, – сказала она приглушенным, но ровным голосом. – Да, меня никогда не целовали раньше. Уверена, вы не удивлены, так как совершенно очевидно, что я не гожусь для участия в конкурсе «Мисс Америка». Если мой ответ… вышел за рамки, прошу прощения. Больше это не повторится. – Она отвернулась и с видимой беззаботностью спросила: – Кофе готов. Как вы пьете?
Вульф сжал челюсти. Нахлобучив шляпу и пробормотав: «забудь про кофе», схватил со стола перчатки.
Мэри не оглянулась.
– Как хотите. Прощайте, мистер Маккензи.
Вульф хлопнул дверью, а Мэри осталась стоять с пустой кофейной кружкой в руке. Если они действительно попрощались, то как это пережить?
Мэри не была слабохарактерной женщиной и не собиралась уступать одиночеству, которое наваливалось на нее при воспоминании о том ужасном дне. На работе она подталкивала, уговаривала и заманивала учеников получать знания; вечером наблюдала, как Джо поглощал подготовленный для него учебный материал. Жажда знаний у молодого человека была настолько велика, что он не только догнал своих одноклассников, но и оставил их далеко позади.
Мэри написала письма всем сенаторам от штата Вайоминг, а подругу попросила собрать доступную информацию по Военно-воздушной академии. Передавая пакет Джо, она снова заметила отчаянное желание и восторг, которые появлялись в глазах юноши при мысли о полетах. Работа с Джо приносила огромное удовольствие. Единственная проблема состояла в том, что он так похож на отца.
Нельзя сказать, что она тосковала по Вульфу. Как можно тосковать по человеку, с которым встречалась всего пару раз. Ее общение с Вульфом никогда не занимало столько времени, чтобы без него жизнь казалась пустой. Но рядом с этим мужчиной Мэри чувствовала себя как никогда живой. С ним она была не скучной, старой девой, а Женщиной. Яркая мужественность Вульфа добралась до таких глубин, о существовании которых она не подозревала, и пробудила к жизни дремавшие желания и мечты. Мэри убеждала себя, что ее чувства – старая как жизнь, заурядная похоть, но это не уменьшало боль, которую она испытывала при мыслях о Вульфе. Еще болезненнее было ощущать унижение и стыд. Из-за ее явной неопытности он наверняка посчитал ее изголодавшейся по сексу старой девой.
Наступил апрель, прежде чем случилось неизбежное – прошел слух, что Джо Маккензи подолгу бывает в доме новой учительницы. Поначалу Мэри не догадывалась, о чем судачил весь город, хотя дети на уроках странно на нее поглядывали и часто перешептывались. Шэрон Уиклиф и Дотти Ланкастер, две другие учительницы, также бросали на нее удивленные взгляды и что-то шептали друг другу. Мэри не потребовалось напрягать ум, чтобы догадаться – тайна перестала быть тайной, но она с безмятежной улыбкой продолжала заниматься своими делами. От одного из сенаторов пришел благоприятный ответ, что говорило об его интересе к успехам Джо, и, несмотря на собственные доводы не считать дело решенным, у Мэри поднялось настроение.
Очередное заседание школьного совета планировалось на третью неделю апреля. В назначенный день Шэрон с продуманной небрежностью спросила Мэри, собирается ли она пойти на заседание.
Мэри удивилась.
– Конечно. В регулярных заседаниях совета ожидается участие каждого преподавателя.
– Да, конечно. Только я подумала…
– Вы подумали, что я стану избегать заседаний теперь, когда каждому известно, что я занимаюсь с Джо Маккензи? – прямо спросила Мэри.
Рот Шэрон непроизвольно открылся.
– Что вы сказали? – спросила она слабым голосом.
– Разве вы не знали? Собственно, не такая уж это великая тайна. – Мэри пожала плечами. – Джо считал, что людям не понравится, если я начну с ним заниматься. Вот я ничего и не говорила. Но по тому, как ведут себя люди, я поняла, что шило в мешке не утаишь.
– Какое-то неправильное шило, – смущенно сказала Шэрон. – Его машину видели у вашего дома ночью, и люди… гм… все неправильно поняли.
Мэри побледнела.
– Что значит «неправильно поняли»?
– Ну-у, он выглядит достаточно взросло для своего возраста и всего остального.
Мэри не понимала, о чем говорит Шэрон, пока та не покраснела. Догадка взорвалась в голове яркой вспышкой, ужас и стремительно растущий гнев заполнили сознание.
– Они думают, что у меня отношения с шестнадцатилетним юношей? – Ее голос повышался с каждым словом.
– Его пикап заметили у вашего дома вчера поздно ночью, – добавила Шэрон с несчастным видом.
– Джо уезжает сразу после девяти часов. Чье-то понимание «поздно» сильно отличается от моего.
Мэри встала и начала запихивать бумаги в сумку. Ее ноздри раздувались, щеки побледнели. Самое ужасное, что придется кипеть до семи часов вечера. В чем она была уверена, так это в том, что возмущение не утихнет. Напряжение только возрастет. Мэри чувствовала ярость не столько потому, что подвергли сомнению ее репутацию, сколько за наговор на Джо. Мальчик отчаянно пытался воплотить в жизнь свои мечты, а люди помешали и опошлили их. Сейчас она была не курицей, носящейся с каждым цыпленком, а тигрицей, единственному детенышу которой угрожали. Не имело значения, что детеныш перерос ее на семь дюймов и весил на восемьдесят фунтов больше. Джо, при всей своей неординарной зрелости, оставался юным и уязвимым. Отец пренебрег ее помощью, но не было такой силы на земле, которая помешала бы ей защитить его сына.
Очевидно, слухи распространились по всему округу, так как заседание школьного совета в тот день оказалось на удивление многолюдным. Присутствовали все семь членов совета: мистер Херст – владелец универсального магазина, Фрэнки Бичем – восьмидесятилетняя бывшая учительница, Уолтон Исби – президент банка, Харлон Кечел – владелец объединенных в одном помещении аптеки и закусочной, Эли Бох – владелец ранчо, дочь которого, Джеки, училась в классе Мэри, и Сисили Карр – хозяйка бензоколонки. Все члены совета являлись сплоченными членами маленькой общины, все владели собственностью, и все, кроме Фрэнки Бичем, сидели с каменными лицами.
