— Значит, «У Тони» — лучший ресторан по эту сторону Неаполя, да?
— Я так думаю, — невинно ответил Куин, как только захлопнул дверцу и взял ее руку.
— И, я предполагаю, тот факт, что это обычное место сборищ коллекционеров искусства, дилеров, так же как и сотрудников музеев — простое совпадение?
Он посмотрел на нее. В его зеленых глазах было изумление:
— Правда? Подумать только.
— Ты можешь быть невыносимым, ты знаешь это?
— Легче на поворотах, Моргана, — пробормотал он, вероятно, ссылаясь на неровные плиты ступенек, ведущие к дверям ресторана.
Хотя еще не было семи вечера, помещение было заполнено на три четверти. Большинство музеев закрывается в шесть и это было у них, как уже заметила Морган, любимое место отдыха, а также обеда. Еда была не просто восхитительна, тут еще имелось великолепное обслуживание и разумные цены, а обычные, но исполнительные официантки знали твое имя к третьему визиту.
Или, как в случае с Куином, ко второму.
— В среду у меня был тут ленч, — сказал он Морган, после того как дружелюбная официантка провела их ко входу в кабинку и спросила «мистера Брэндона», хочет ли он кофе, как обычно.
Морган, которая также была известна официантке и которая также заказала кофе, была встречена не так дружелюбно. Морган мимоходом огляделась вокруг, терзаемая любопытством, сможет ли она определить, кого хочет держать на виду Куин.
Один только взгляд показал ей, что это невозможно. По комнате было разбросано более десятка людей, в какой-то мере вовлеченных в искусство: коллекционеры, меценаты или сотрудники различных музеев, галерей или магазинов в этом районе. Даже Лео Кэсседи, хозяин вечеринки, состоявшейся прошлой ночью, и Кен Дуган, куратор размещения выставки «Тайны прошлого» присутствовали здесь, оба с очень привлекательными спутницами. И она была почти уверена, что заметила Кейни Тайлера, инспектора полиции Сан-Франциско, поглощающего пищу в темном углу.
— Сдалась? — пробормотал Куин.
Морган развернула салфетку и положила ее себе на колени, преуспевая в этом занятии.
— Я не знаю о чем ты говоришь, — вежливо сказала она ему.
— Ты хочешь сказать, что не пыталась угадать, за кем я пришел сюда наблюдать? — Он хитро улыбнулся. — Хорошая попытка, крошка, но тебе не стоит даже пытаться играть в покер с шулером.
Она сердито взглянула на него:
— Спасибо за еще одно предупреждение. Очевидно, ты мог бы выглядеть невинно, как ягненок, имея кучу тузов в рукавах.
Откинувшись назад, чтобы позволить официантке поставить перед ним кофе, Куин сказал:
— Я не знал, что у ягнят есть рукава.
— Ты знаешь, что я имею в виду. Твои рукава полны тузов, — Морган взяла сахарницу и положила себе в кофе обильную порцию, потом щедро добавила сливок.
Куин наблюдал за ней с несколько огорченным выражением на красивом лице:
— Американский кофе наполнен ароматом, почему ты хочешь превратить его в десерт?
Так как он оставался в ее квартире, Морган знала, как он делает себе кофе.
— Только потому, что вы, мачо, считаете, что пить надо что-то невероятно горькое, не значит, что гурманы тоже это делают.
— Кофе горький? — тревожно спросила официантка. — Мне очень жаль.
Морган безучастно посмотрела на нее вверх, потом осознала, что привлекательная рыжая официантка, нависшая над ней, держала в руках блокнот и карандаш и была готова принять у них заказ.
— Я могу сделать свежую чашку…
— Нет, все нормально, — Морган посмотрела на Куина, который изучал меню с одной из тех хитрых улыбочек, затем снова обернулась к взволнованной официантке.
— Действительно все хорошо. Я просто… пыталась отстоять свое мнение, — она поспешно взяла меню.
Несколько минут спустя они сделали заказ, официантка ушла на кухню, и Морган нахмурилась на своего спутника:
— Это не работает.
— Что не работает?
— Попытки управлять мною. Может мне стоит начать угадывать, за кем ты присматриваешь?
— А я должен говорить холодно или горячо? — Куин покачал головой. — Извини, Моргана, никаких сделок.
Она почувствовала разочарование, но не слишком уж удивилась, так как он действительно был лучшим игроком в покер, чем она. Она была уверена, нет смысла надеяться, что он расскажет ей то, во что совершенно не хотел посвящать.
— Ну и к черту, — сказала она с отвращением.
Куин улыбнулся, но его глаза вдруг посерьёзнели:
— Предположим ты узнала, что я верю, что кто-то, кого ты знаешь — международный вор и убийца. Сможешь ли ты смотреть на него и говорить с ним с той же легкостью, как вчера? Сможешь ли ты быть уверенной, что невольно не передаешь свои знания кому-то, кто уведомит охрану, которая, конечно, разрушит наши планы и скорее всего навлечет на тебя опасность? Сможешь, Моргана?
Через минуту она вздохнула:
— Нет, мне кажется не смогу. Я не настолько хорошая актриса.
— Если это заставит тебя чувствовать лучше, это главная причина, почему я никому не рассказал. Потому что это требует определенной нервной выдержки, — или, думаю, коварного характера — врать, находясь в стрессовом состоянии перед лицом убийцы. Я знаю себя, знаю, что я с этим справлюсь. И пока я не буду уверен так в ком-то еще, я предпочитаю не рисковать.
— Но это кто-то, кого я знаю? Паслён?
— Кто-то, кого ты знаешь… если я прав.
Морган, осмысливая, посмотрела на него:
— У меня ощущение, что неважно, что ты говоришь — у тебя нет никаких сомнений.
Смешной рот Куина скривился в насмешливой улыбке:
— Что говорит, мне следует выучить еще один урок. Очевидно я не такой хороший игрок в покер, как думал.
— Твое лицо тебя не выдало. И даже не слова, — рассеяно ответила Морган. — Это просто то, что я почувствовала. Но ты уверен, ведь так? Ты знаешь, кто такой Паслён?
— Я не могу это сказать.
— Ты имеешь в виду, что не хочешь.
— Хорошо, не хочу, — Куин вздохнул. — Моргана, в интересах развития наших отношений, почему бы нам не заключить соглашение?
— Например?
— Ну, скажем… каждый раз, когда мы вместе, будем обсуждать дела только на протяжении первого часа. После этого мы будем говорить о нас. Достаточно справедливо?
— О нас? Ты имеешь что-то вроде обычного свидания? — когда он кивнул, Морган задумчиво на него посмотрела, но на этот раз не было похоже, что она отвергает его слова. Она должна была принять их за чистую монету, по крайней мере, на некоторое время.
— Ну?
— Это звучит достаточно разумно. Всегда, если предположить, что вокруг нас не происходит ничего захватывающего. Музей во время кражи, или двое из нас обнаруживают себя запертыми в заброшенном помещении, или кто-то получит пулю, например.
