что твоя жизнь в моих руках, твое будущее зависит от меня и моей благосклонности. Ты бросила мне вызов еще тогда, на фабрике. Я такого не потерплю.
–Я поняла, –обретя твердость голоса ответила я.
–А сейчас поцелуй меня, –так же спокойно сказал Кейн, словно это было обычным делом.
–Я не могу!
–Не можешь или не хочешь? –с вызовом спросил он.
–И то и другое!
–Ах, да! Милый капитан Голд, –Кейн произнес фамилию Дрейка так, словно змея, которая плюется ядом.
–Он не при чем, –вскинув голову сказала я.
–Значит, это я тебе не по душе, –изобразив обиду ответил Кейн.
–Вам все прекрасно известно.
–Тогда я приказываю тебе меня поцеловать! За неповиновение ты будешь наказана!
–Пусть будет так, –гордо ответила я. Поцелуи все меняют, и моя ненависть к этому человеку должна оставаться тверда.
–Ты предпочла наказание поцелую? Неужели я настолько тебе неприятен? – в голосе Кейна промелькнула почти детская обида.
"Даже не представляешь насколько", –подумала я.
–Наказание, значит наказание, –снова овладев собой, скучающе произнес Кейн.
–Какое? – в нетерпении спросила я, хотелось поскорее избавиться от этого.
Монарх молчал, медлил, внимательно изучая мое лицо. Теперь, когда он так близко я могла рассмотреть каждую деталь. Узкое лицо, выступающие скулы, слегка пухлые губы сжаты в жесткую линию. Прямой нос был похож на лезвие кинжала, а светло –голубые глаза смотрели в самую душу, забирались в самые потаенные уголки, и находили сокровенное. Светло–каштановые волосы обычно зачесанные назад и уложенные гелем, сейчас небрежными прядями лежали на высоком упрямом лбу.
–Как по –твоему, что я могу сделать с тобой? Все что захочу! Захочу и возьму тебя прямо здесь и сейчас на этом холодном полу. Ты не сможешь ни сопротивляться, ни звать на помощь, –с жаром шептал Кейн, приближая свое лицо все ближе и ближе.
Мои глаза широко раскрылись от ужаса и осознания того, что он прав, и к своему стыду я поняла, что на долю секунды я захотела того, чем он пытался мне угрожать. Эта мимолетная мысль испугала меня до чертиков. Мои ладони потянулись к лицу, в жалкой попытке скрыть бешеный жар, приливший к щекам. Холодная красота Кейна притягивала как магнит, как кобра, завораживающая свою жертву.
–Не закрывай лицо, – приказал монарх, но я прижала ладони еще сильнее, словно старалась в них раствориться.
Когда я снова ослушалась, Кейн взял мои запястья прохладными руками и медленно поднял над головой. Мои ноги оставались свободными, а полотенце опасно сползало. Одно неверное движение и я останусь голая. Я могу сделать всего одно действие коленом и убежать, но от чего –то медлила. Мне было страшно. Примитивный инстинкт самосохранения возобладал над моими отчаянными попытками доказать самой себе и Кейну, что я не безвольная тряпка, а человек со свободной волей.
Кейн все не отпускал меня, и руки стали затекать, я сделала ужасную ошибку, попытавшись высвободиться.
Полотенце упало, а я замерла словно статуя. От стыда я зажмурила глаза, и плотнее сжала колени. В голове мелькнула мысль, что если я его поцелую, то Кейн меня отпустит, но потом здравый смысл возобладал, и я поняла, что этого ему будет мало. Ледяные глаза буравили меня, ожидая каких –то действий. Я помнила о своей ненависти каждую секунду своей жизни с того момента как узнала о смерти родителей. Сейчас, когда виновник находился в опасной близости, я просто не знала что делать и как себя повести. Я должна вцепиться ему в глотку, но не могу этого сделать, только не сейчас.
От чего–то мне захотелось коснуться его лица. Оно странным образом притягивало, глаза словно гипнотизировали, стирая в памяти прошлое и размывая границы обозримого будущего. Необъяснимо я теряла силу воли, которую, как мне казалось, я натренировала достаточно. Сейчас я или целую его и будь что будет, или ухожу(по крайней мере пытаюсь), и автоматически попадаю в черный список самого влиятельного человека в городе.
–Отпустите, –твердо сказала я, и еще раз дернулась.
Рук я уже не чувствовала, и все же вырваться не могла. Кейн одной рукой удерживал меня крепче, чем я могла подумать.
–Не поцелуешь? –строго спросил монарх и заглянул мне в глаза.
–Простите, –я не выдержала его взгляда, и от чего –то мне стало стыдно.
–Воля твоя, –Кейн выпустил мои руки, и они безвольно упали, – я не притронусь к тебе, пока ты сама этого не захочешь.
Я быстро подняла полотенце и прикрылась. Больше не говоря ни слова он порывисто вышел, и обернувшись у выхода еще раз посмотрел на меня. На долю секунды мне показалось, что во взгляде мелькнула обида. Но потом я вспомнила, на кого смотрю, и быстро прогнала эту мысль. Кейн ушел, и я за несколько секунд натянула на себя вещи и практически бегом бросилась из душевой, пока еще что –то не случилось. Кажется, в свете последних событий мне придется мыться вооруженной. Осталось раздобыть хотя бы нож.
Благополучно добравшись до своего спального места, я укрылась шерстяным колючим одеялом. Сон не шел, а вместо него были мысли. Почему Кейн хотел моего поцелуя? Почему я вызываю в нем такой интерес? Я не знала, хочу ли я знать ответ, но больше всего меня удивила собственная реакция. Тот неожиданный отзвук желания, который зародился во мне. Я сама себе была противна в тот момент слабости. Мне было стыдно за него, я презирала себя за него, я не могла объяснить его. Я крепко зажмурилась и представила Дрейка. Его мягкие черты лица, его теплые руки, губы, обволакивающий и всепоглощающий взгляд. От этих воспоминаний стало еще хуже. Как бы я ни старалась вернуть лицо Дрейка, его вытеснял Кейн, и мысль о том, что было бы поцелуй я его.
Уснуть я смогла только под утро. Ранний подъем и утренняя пробежка помогли собраться, но голова все еще была тяжелая. На девять часов вечера был назначен рейд. Я и еще 15 человек выступали в город патрулировать улицы и зачищать их от «беспредельщиков» и нарушителей. Я знала много мест, где могли быть такие "нарушители", еще недавно и я была в их числе. Со страхом я представляла, как мне придется ударить какого –то бродягу за то, что он не успел спрятаться до комендантского часа, или парочку, возвращающуюся с позднего свидания. Если днем нарушители порядка могли отделаться простым замечание или предупреждением, то с наступлением ночи все кардинально менялось. Из надзирающих черновые превращались в жестоких вышибал. Я всегда боялась попадаться им на глаза, потому что видела их в действии.
Однажды, после
