Я побежала за ним, и увидела, что он стоит рядом со старым китайцем, продолжающим копаться в своем крохотном огородике. И не просто стоит, господа! Этот Горчик, этот сутулый, носатый бруклинский коп в потрепанных штанах разговаривал со стариком по-китайски!..
— Вы что-то узнали? — спросила я робко, помня о поцелуях, когда он, кивнув мне головой, направился к своей машине.
— Узнал, — ответил он коротко. — Садитесь. Я отвезу вас домой.
Вся моя слабость тут же испарилась.
— Ну уж нет! — ответила я решительно. — Я поеду с вами.
— Куда это? — он вытаращил на меня свои черные глаза. — Вы не имеете…
— Чего это я не имею? — я подбоченилась. — Мне кажется, я имею достаточно, чтобы убедить ваше начальство в сексуальных домогательствах с вашей стороны!
Горчик с ужасом посмотрел на меня и поднял руки:
— Все, все!.. Вот этого только не надо… не надо! Хорошо. Едем вместе.
Городишко Матаван в штате Нью-Джерси очень походил на типичные американские патриархальные городки, которые так любят показывать голливудские режиссеры в дешевых фильмах ужасов: маленькая ратуша с часами, красное кирпичное здание почты, тусклый колокол у ворот пожарной команды, несколько красивых церквушек, в одной из которых был устроен итальянский ресторан, серое здание масонской ложи, увенчанное затейливой кованной короной, много зелени, местами уже расцвеченной желтыми и красными пятнами, большое озеро, к которому террасками сбегали дома, построенные еще в позапрошлом веке…
Я внезапно поняла, что уже осень: темнело рано. В Нью-Йорке это было незаметно — вечерняя жизнь, с ее огнями, автомобилями и сотнями прохожих продолжалась так же интенсивно, как жизнь дневная. Но здесь, в этом крохотном старомодном городишке, осень, тишина и вечер придавали всему вокруг какой-то зловещий оттенок затаившейся неясной угрозы.
Машина еле ползла, прижимаясь к тротуару, Горчик с мрачным и сосредоточенным видом вглядывался в окрестные дома. Мы оба почти всю дорогу до Нью-Джерси молчали, детектив только изредка, нахмурив колючие брови, отрывался от дороги и бросал взгляд на атлас, разложенный на соседнем сиденье, а я сжалась в комок сзади и начинала уже дрожать то ли от холода, то ли от нервного напряжения.
Внезапно Горчик затормозил. Справа от нас возвышался роскошный дом, похожий на барские усадьбы из экранизаций Чехова: белые колонны, высокий портал с террасой, увенчанный куполообразным закруглением, из центра которого перед входом свисал на толстой цепи огромный кованый фонарь. Высокие окна и двери позволяли представить нетипичные для американских жилищ четырехметровые потолки. Я залюбовалась точно светящимся в темноте строением, и решила, что обязательно когда-нибудь куплю себе такой дом. Он явно был возведен в позапрошлом веке — сейчас таких не делают. Немного приглядевшись, я заметила посреди лужайки довольно большой серый камень, на котором готическим шрифтом было написано: «Фонтанный дом. Постройка 1885 года». Свет фонаря не доходил до центра лужайки, поэтому, чтобы разобрать выцветшую надпись, мне пришлось прижаться носом к стеклу.
— Фонтанный дом, — пробормотала я слегка охрипшим от долгого молчания голосом. — Вы думаете — здесь?..
— Не знаю, — Горчик напряженно вглядывался в сумерки. — Но проверить нужно…
Из осторожности мы проехали подальше, припарковались в нескольких кварталах от цели и пешком вернулись назад.
Фонтанный дом белел в темноте, как сказочное видение из далеких времен. За ним, в глубине большого участка, светилась белым кружевом беседка, окруженная темными кустами, кажется, цветущими, потому что ветерок доносил слабый аромат. Высокие, закругленные вверху окна слабо сияли изнутри, чуть раздвинутые белые драпированные шторы позволяли разглядеть высокую лестницу с темными полированными перилами, ведущую на второй этаж, тусклый блеск старинных застекленных шкафов и паркета.
— Вам лучше вернуться в машину, — прошипел голос детектива у меня над ухом, прерывая мои романтические видения. — Я должен оглядеться.
— Нет!.. — я отчаянно замотала головой. — Пойдем вместе!
Но Горчик проявил твердость.
— Я не имею права рисковать свидетельницей, — сказал он сухо и поправил кобуру. — Вы останетесь в машине и будете терпеливо ждать моего возвращения. В противном случае, я обращусь в ближайший полицейский участок и оставлю вас там. В конце концов, я нахожусь на службе, а вы, простите, путаетесь у меня под ногами.
Вне себя от возмущения, я открыла рот, собираясь ответить ему по достоинству, но вместо этого выпрямилась, гордо отвернулась и пошла к машине. Наглец! Я — путаюсь под ногами?.. Я?.. Да я никогда в жизни не путалась ни у кого под ногами, даже у родной матери!.. Вспомнив мамулю, я неожиданно для себя тихо всхлипнула. Мамуля сидит сейчас, наверное, с Беллой Аркадьевной у нее на кухне, пьет свой неизменный кофе, и не знает, что ее бедная дочь вынуждена мотаться по каким-то заброшенным городишкам с мерзким грубияном и хамом, типичным представителям семейства копов, носатым уродом, не имеющим понятия о том, как обращаться с женщиной…
Мои шаги гулко отдавались в тишине улицы, и я не сразу заметила странное эхо… За мной кто-то шел!
Уверенная, что это одумавшийся Горчик догоняет меня, чтобы извиниться, я поспешно смахнула слезу, выпрямилась и решила не оглядываться до тех пор, пока он сам меня не окликнет. Я даже специально чуть-чуть замедлила шаги, чтобы не слишком быстро дойти до машины и дать ему время собраться с духом.
Горчик повел себя как-то странно: он ничего не говорил, просто ускорил шаги и вдруг… вдруг схватил меня сзади так, что я не могла шевельнуться. Я не успела даже вскрикнуть. Твердая ладонь зажала мне рот, и незнакомый голос прошипел в ухо:
— Хашш, бэби!..
«Грабитель?..» — подумала я в ужасе и растерянности. Но откуда, скажите, в таком задрипанном городишке, да еще на главной улице, да еще в восемь часов вечера, взяться уличному грабителю?..
Я попыталась вывернуться из объятий незнакомца, но у него руки, по-моему, были сделаны из железа. Он только крепче прижал меня к себе, и я, скосив глаза, увидела длинную черную прядь, щекочущую мне щеку.
«Индеец, — подумала я безнадежно. — Ну, все правильно. Индеец Джо. Старинный дом, беседка, дама в шелковой шали, маленький американский городок…»
Поняв, что схожу с ума, я начала выкручиваться с удвоенной силой. Незнакомец стиснул свои клешни так, что стало больно дышать, и зловеще проговорил:
— Я сказал — умолкни! Тихо! Пошли!
Мы свернули в переулок, потом еще раз свернули, бандит протолкнул меня в какую-то калитку, я почувствовала легкий аромат цветов и, увидев перед собой белое кружево беседки, поняла, что нахожусь на задах Фонтанного дома.
