столику, расположенному у окна и, присев, вскрыла конверт. Мимо прошла какая-то молодая пара, но я не обратила на них ни малейшего внимания. Я достала сложенный вдвое лист бумаги и прочитала несколько строк, написанных уже знакомым ровным почерком. Почему-то меня совсем не удивило то, что было написано там.
«Мелани, — начиналось оно, — наверное, вам следует перестать избегать встреч со мной, это выглядит уж как-то совсем по-детски. Я предлагаю вам за ужином сегодня в восемь в ресторане поговорить и приятно провести время в моей компании. Обещаю, что после этого ужина больше не буду преследовать вас своим вниманием, если, конечно, вы сами не будете против. Очень надеюсь, что вы примете этот вызов и придете. Искренне ваш, М. Лоусон»
Я задохнулась от возмущения и смяла письмо.
Каков наглец!
Затем, резко поднявшись со стула, подошла к урне и выбросила письмо туда. Чтобы я настаивала, нет, вы только подумайте, САМА настаивала на его присутствии в моей жизни? Вот это самомнение!
Захотелось топнуть ногой, закричать, или просто сделать хоть что-то, чтобы выпустить это негодование, переполнившее сердце!
Да он что думает, что на нем свет клином сошелся? У меня появилось острое желание пойти на это свидание и присадить нахала, утереть ему нос!
Я почувствовала, как по моим губам растекается предвкушающая улыбочка. Что ж, он сам этого захотел, подумала я. Но где-то внутри, глубоко в самом сердце, я не могла не признать, что этого хочу и я.
Затянутая в перчатку облегающего вечернего платья (спасибо Линде, убедившей меня все-таки прихватить хотя бы один приличный вечерний наряд в паре к баснословно дорогим туфлям на тонкой шпильке), я крутилась возле зеркала, придирчиво рассматривая свой макияж и тщательно уложенные в высокую прическу волосы. Я надела на обнаженную шею жемчужное ожерелье, в уши — маленькие сережки с бусинками жемчуга и, еще раз оглядев себя с ног до головы, осталась довольна увиденным.
Я взяла со столика маленькую черную сумочку, куда бросила ключи от номера, пудреницу и мобильный телефон, и вышла в коридор. Цокая каблуками, спустилась по лестнице и свернула мимо фойе в сторону ресторана. Еще издалека слуха коснулась тихая, ненавязчивая мелодия. Играла скрипка. Я на секунду замерла у дверей перед рестораном, потом решительно толкнула их и вошла в полутемное помещение, освещенное только огнем множества свечей. Я огляделась, в удивлении распахнув глаза. Ресторан был пуст, а от дверей вела дорожка из горящих свечей.
В ее конце меня встретил высокий мужчина в черном смокинге и, взяв под локоть, проводил в центр зала. Несколько столиков, стоящих там еще днем, сейчас куда-то пропали. Вероятнее всего их унесли. И в самом центре теперь стоял только один столик, за которым спиной ко мне сидел Лоусон.
Рядом с хозяином отеля стоял скрипач. Именно звуки его инструмента я услышала ранее. На стук моих каблуков Лоусон медленно оглянулся и встал из-за стола. Взгляд его темных глаз скользнул по моему лицу и спустился ниже, оценивающе разглядывая каждый миллиметр моего тела. Я невольно вздрогнула от его слишком откровенного взгляда, казалось раздевавшего меня.
Мужчина, проводивший меня до стола, удалился, а скрипач подошел ближе, не переставая играть.
— Где остальные гости? — спросила я оглядываясь.
— Я бы не хотел, чтобы нам помешали, и закрыл ресторан на этот вечер, — ответил Лоусон и взяв мою руку в свою, прижался к ней губами. Меня снова словно ударило током от его прикосновения, как тогда на причале. Мужчина удивленно поднял на меня глаза.
— Ты в порядке? — спросил он.
— Вы снова фамильярничаете, — я вырвала руку.
Майкл усмехнулся, затем показал рукой на стол.
— Присядем? — спросил он и, не дожидаясь моего ответа, отодвинул для меня стул. Я села за стол, он опустился на стул напротив.
— Я снова взял на себя смелость сделать за тебя заказ, — произнес Майкл и достал из ведерка со льдом бутылку шампанского. Она тут же перекочевала в руки официанта.
На столе лежали приборы, стояли высокие бокалы и ваза с розами. Я сделала вид, что любуюсь цветами, пока подоспевший официант открывал бутылку. Скрипач на некоторое время смолк, а потом заиграл Моцарта.
— Зачем все это? — спросила я, разводя руками. — Я думала, мы просто поговорим за обычным ужином и потом разойдемся.
Лоусон рассмеялся.
— Кажется, ты начисто лишена романтики, — произнёс он. — Неужели тебе не нравятся свечи, музыка, цветы? Все женщины приходят от подобного в восторг.
— Я уже объясняла, — холодно сказала я, — мне не нравится то, что это все исходит от вас, мистер Лоусон. А так я, конечно же, ничего не имею против всего вышеперечисленного.
Он стал серьезен.
— Значит ты до сих пор так думаешь? — спросил он и, отослав официанта, сам разлил шампанское по бокалам. Я пригубила напиток и поставила бокал на стол, подняла взгляд и наши с Майклом глаза встретились. Он смотрел на меня как-то напряженно. А я, к своему удивлению, невольно залюбовалась им. Все-таки этот мужчина был невероятно хорош в своем черном костюме с немного растрепанными волосами и гладко выбритым лицом. Большие темные глаза, казалось, проникали в мою душу, обволакивая, покоряя. Сексуальность исходила от него волнами, накрывая меня с головой, заставляя каждую частицу тела желать этого человека.
Я встряхнула волосами, прогоняя наваждение. Еще не дай Бог заметит мой интерес, подумала невольно. Клайв был прав. Майкл Лоусон опасен даже для опытной женщины, а не то, что для меня. В вопросах любви я была мало искушенной, поэтому мне стоило держаться с ним прежней тактики — хладнокровие и игнорирование.
— Почему тогда пришла? — внезапно спросил Лоусон. — Может, стоило тогда и дальше продолжать избегать меня?
Я облокотилась о стол.
— Мне было интересно, какую игру вы затеяли, — призналась откровенно.
— А ты еще не поняла, девочка моя? — протянул он мягко.
— Прекращайте фамильярничать, Лоусон, — вспыхнула я, — или я уйду.
Он примирительно поднял руки.
— Хорошо, сдаюсь, — произнес хозяин отеля, но в голосе послышалось веселье, — иначе ты действительно уйдешь и не попробуешь то, ради чего мой личный повар сейчас так старается на кухне.
— Вот как?
Я откинулась назад на стул. Скрипач закончил свою очередную мелодию и заиграл снова, после нескольких секунд перерыва. Мы сидели молча. Я, как могла, наслаждалась музыкой, но под напряженным взглядом Лоусона никак не могла заставить себя расслабиться. Он смотрел на меня так, как хищный зверь смотрит на добычу перед тем, как настичь ее и съесть. Что-то в его глазах меня откровенно настораживало, и только потом я поняла,
