Ознакомительная версия.
Он слышал, как она прошлепала голыми пятками по ступеням. Возилась недолго. Минуту спустя снова скрипнула лестница. Шаги, на этот раз, были медленными. Архивариус невольно повернул голову. Конечно, эта дрянная девчонка застегнула только верхние пуговицы длинного халата и шагала нарочито медленно, выставляя напоказ стройные, крепкие ноги. Шелковистая кожа на бедрах, в свете полыхающих дров, казалась с медным отливом.
– Одежду повесь на спинку стула, перед огнем, да не сожги, – буркнул он, снова уткнувшись носом в бумаги.
– Да уж соображу как-нибудь. Кстати, времени то много?
Архивариус взглянул на старенький будильник на дальнем углу стола.
– Скоро десять.
– Одежда высохнуть не успеет. Придется спать здесь, у вас. Автобусы уже не ходят.
Аргумент был явно липовый, но Корнилыч промолчал.
Он уставился в страницу рукописи, попытался вернуться мыслями к той позиции, на которой его оборвала бродяжка, но никак не мог понять их смысла. Потом все-таки поднял голову и буркнул:
– У меня много работы. Можешь устраиваться наверху,
я,если что, прилягу здесь,– он попытался вновь углубиться в изучение бумаг, но почувствовал ее приближение, ее дыхание, ее едва ощутимое прикосновение к своей взлохмаченной давно нечесаной шевелюре.
– Здесь вам, вероятно, будет холодно. Тепло дольше сохраняется в верхних помещениях, по законам физики. Вы ведь когда-то учились в школе? Или в прошлом веке такой дисциплины не было? – прошелестел ее голос.
Архивариус оторвался от бумаг и посмотрел куда-то мимо Ксении.
– Попей чаю и ложись, мне нужно работать.
– Не хочу я вашего чаю, – оборвала Ксения.
– Надень тапки, простынешь, – не оборачиваясь, добавил Корнилыч.
– И пусть, – буркнула Ксения.
Архивариус пожал плечами и принялся что-то яростно писать в своих бумагах. Он слышал, как девчонка бродила по комнате, как подбросила дров в камин, как, наконец-то, поднялась наверх, как скрипнула старая тахта. Бедолага очертя голову ринулся в поток цифр, сведений, доносов, протоколов, но присутствие постороннего человека отвлекало. Каждый шорох, вздох, стук сбивали его с толку, и смысл прочитанного ускользал, и приходилось начинать все сначала. Процесс напоминал сизифов труд.
Внезапный крик Ксении заставил его подскочить на стуле и тотчас почуял запах дыма. Он не успел поднять глаза к камину, как сверху молнией слетела Ксения в распахнутом халате. Было не до условностей, на спинке стула дымилась ее джинсовая юбка. Она схватила свое одеяние и стала размахивать им.. К счастью до тления не дошло, и ткань с одной стороны юбки лишь потемнела. Правда, заметно.
– Вы улыбаетесь? – взвилась она в адрес архивариуса, лицо которого даже и не дрогнуло. –Как я теперь буду ее носить? И как объясню дома, почему юбка опалена, как будто меня черти жарили сзади?
Архивариус на этот раз усмехнулся и пожал плечами.
– И еще надо объяснять, почему вы ночевали не дома и с другим мужчиной.
Ксения на минуту забыла о своем несчастье и уронила юб
ку.
– С мужчиной?! Это где здесь мужчина? – она демонстративно заглянула под стол.
Кое-как успокоившись, Ксения оттащила стул в сторону, снова развесила на нем одежду и уселась на ступени лестницы, небрежно прикрыв колени полами халата, которые постоянно сползали, открывая все ее прелести. Скоро Ксении надоело их поправлять. Наверх она не пошла.
– Там дымно, пусть немного рассеется, – пояснила она на всякий случай.
– Можно открыть форточку, – проворчал архивариус, со вздохом усаживаясь за стол.
– Будет холодно, – быстро возразила Ксюша.
Хозяин ничего не ответил, сердито швыряя бумаги. Видимо, не суждено ему в этот вечер закончить работу.
– Вы спать сегодня вообще-то собираетесь? Времени-то уже третий час, – заметила Ксения.
– Много работы, – уперся архивариус, сгибаясь еще ниже над столом.
Ксения осмотрела комнату. Лестница, на которой расположилась Ксюша, широкая, с резными перилами.. За спиной архивариуса – заваленный бумагами диван. На полке, на полу всюду книги. Большинство с потрепанными засаленными переплетами. Комната небольшая. Правда спальня, где пыталась устроиться Ксюша еще меньше. Там лишь одна, хоть и широкая кровать, журнальный столик с каким-то допотопным проигрывателем без пластинок.
Утомившись от созерцания, Ксюша еще раз взглянула на окаменевшего архивариуса, вздохнула и потащилась к себе наверх. Обнаружив, что опасность миновала, хозяин поправил фитиль лампы и углубился в прерванный рабочий процесс.
Выпрямился он лишь, когда чернота оконных стекол разбавилась до синевы, поднялся, подбросил дров в погасший камин, разжег его и повесил на крюк чайник с водой, стараясь не шуметь и ходить осторожнее. Приткнувшись за столом, закрыл глаза. Не надолго. Скорее интуитивно он почувствовал ее присутствие. Поднял голову. Она медленно спускалась вниз, на этот раз в застегнутом на все пуговицы халате, из-под которого
едва лишь выглядывали ступни.
– Наливайте и мне, – устало предупредила Ксения, усевшись на предпоследнюю ступень. – Не спится у вас. Новое место…И вина у вас нет. Оно, бывает как снотворное.
Архивариус пробормотал, сам толком не зная что.
Ксения смотрела на него подперев рукой подбородок. Просохшие и посветлевшие до каштанового цвета волосы рассыпались волнами по плечам.
– Вы даже не прилегли.
Архивариус взглянул на нее воспаленными опухшими глазами и ничего не ответил.
– У вас такие глаза словно всю ночь проплакали.
Хозяин хмыкнул и снова принялся молча выставлять с подвесной полки чашки для чая.
– Еще не поздно. Поспал бы. Четырех еще нет, – предложила Ксюша.
Архивариус снял с огня зашумевший и выбросивший струю пара чайник.
– Много работы, – наконец снова буркнул он.
Ксения резко поднялась и подошла к нему вплотную. Он почувствовал боком ее упругое тело.
– У вас какие-то комплексы или изображаете из себя отца Сергия, – прозвучал насмешливо ее голос.
Архивариус всыпал горсть заварки в эмалированную кружку, залил кипятком, размешал чай деревянной ложкой и лишь затем поднял голову.
– Отца Сергия обуревали страсти, мне же, слава богу, они не угрожают. – Он говорил медленно и спокойно, как будто со скрипом. Ксения фыркнула и выпятила почти обнажившуюся грудь. Архивариус невольно скользнул взглядом по ее шее, ложбинке между крутыми склонами и пожал плечами.
– И…ничего? – поинтересовалась Ксюша.
– Ничего, – с трудом разжав онемевшие губы, заключил архивариус.
Ксения недоверчиво хихикнула.
– Нормально… Ну наливайте хоть чаю.
Она поплотнее запахнула халат и ухнулась в старое плетеное кресло, которое отчаянно скрипнуло.
– Тут, как я вижу, одна рухлядь, – отметила она. – Везде.
Архивариус сосредоточенно размешивал сахар… Пили молча. Так же молча, Ксения поднялась с кресла и ушла к себе наверх.
Корнилыч снова остался один. Со второго этажа доносились, то легкий вздох, то поскрипывание кровати… Он снова попытался вернуться к работе, но смысл текста теперь уже совершенно не воспринимался. Тогда он поднялся, отыскал под лестницей топор и вышел наружу.
Уже было достаточно светло, чтобы различать предметы. Корнилыч зашел за домик в дровяник, взял пару чурбанов, вынес их на площадку, потом осмотрел топор, присмотрелся, не затуплено ли лезвие, потрогал пальцем. Острое… По очереди устанавливая чурбаны на пень, раскроил их размеренными ударами на поленья. Собрал дрова в охапку и, стараясь не слишком шуметь, внес их в домик, сложил у камина, после чего аккуратно поставил топор под лестницу, запер дверь и вновь уселся за стол.
Проснулся он от шума, происхождения которого сразу не мог понять. Комнатка была заполнена солнечным светом, несмотря на то, что оконце было незначительных размеров. Ксения стояла перед ним уже одетая.
– Ну что, святой отец, – ехидно спросила гостья, – целы ли ваши пальцы?
Архивариус, еще не придя в себя со сна, не сразу уловил иронию. Ксения рассмеялась. Наконец он понял издевку и хмуро спросил, не поставить ли чайник.
– Повесьте его себе на то самое место, да привяжите, как следует, а то упадет, – хохотнула Ксения и, выйдя, хлопнула дверью.
Он долго сидел неподвижно, упорно наблюдая за перемещением луча солнца по боковине лестницы, как дверь снова распахнулась. Опять Ксения.
– Я вернулась, чтобы извиниться. Я сама не понимаю что вытворяю, но исправлюсь, я обещаю. Только вернитесь…
Она шмыгнула носом и снова исчезла. Архивариус сжал пальцы, в которой была пишущая ручка, и отшвырнул ее обломки в угол комнаты.
Автобус, на котором Ксюша отправилась в Питер, шел по тому же маршруту, который она вчера преодолела на задрипанном Мерседесе. Завидев знакомый перелесок, попросила водителя выпустить ее. Тот остановился не сразу, и Ксении пришлось возвращаться обратно, к перекрестку с дорогой ведущей на базу отдыха. С минуту она постояла в раздумье, но никуда не пошла , а устроилась на пеньке у обочины.
Ознакомительная версия.
