Ознакомительная версия.
Поймав мой раздраженный и крайне возмущенный взгляд, девушка тут же изменилась в лице и сказала уже более серьезным голосом:
– Шутка, может быть, неудачная. Не обращай внимания. У меня просто хорошее настроение. Хозяина дома зовут Тигран. Я зову его Тигр, и он мой. Понятно?! Я с ним сплю.
– Да пожалуйста! Я не претендую.
– Даже не вздумай. Я за свое машусь кулаками.
– А мне чужого не надо.
Встав с кожаного дивана, я потерла заспанные глаза и посмотрела на след от укола, оставшийся на руке.
– Что это? – испуганно спросила я.
– Укол. Разве ты не видишь?
– Что мне вкололи?
– Да не бери ты в голову. Обыкновенное снотворное, – вновь повеселела странная девушка. – Просто нужно было, чтобы ты на какое-то время уснула и никому не мешала.
– А мне показалось, что это был наркотик.
– Милочка, а ты знаешь толк в наркотиках?
– Не знаю, но мне так показалось.
– Подруга – да, ты права. Тебе вкололи героин. Так что ты немного покайфовала.
– Героин?
– Вообще его называют просто «герыч».
Девушка опять засмеялась каким-то придурковатым смехом, а я потерла место укола и ощутила, как закружилась голова. В голове появились самые ужасающие мысли, вспомнились телевизионные передачи о наркоманах, которые мучаются от ломки и умирают от ВИЧ.
– Если честно, когда меня кинули в машину, я думала, что меня вообще убьют, но от осознания того, что мне вкололи наркотик, мне ничуть не легче.
– Радуйся, что не убили, а всего лишь вкололи героин.
– Что-то мне совсем не радостно.
– Да ты что, это же «герыч», как можно ему не радоваться?!
– Если я не ошибаюсь, то это очень страшный наркотик.
– Ты ошибаешься. Это классный наркотик, – все так же противно захихикала девушка. – «Герыч» можно нюхать, курить, жевать. Я иногда балуюсь, вдыхая его через нос. Мне кажется, что это наиболее безопасно. Было дело, когда я его курила, сжигая порошок на кусочке фольги, и вдыхала дым через свернутую бумажку. Знаешь, но все это со временем начинает казаться каким-то малоэффективным. Товар дорогостоящий, а смысла нет. Проще ширнуться. Разница сразу налицо. Что, собственно, ты сегодня и сделала.
– Не я, а те, кто затолкал меня в машину и привез в этот дом, – поправила я еще больше развеселившуюся девушку.
– Да что ты так паникуешь? Подумаешь, тебе всего один раз героин укололи, чтобы доставить сюда без лишних проблем. Это всего лишь вынужденная мера. Так что не думай, что тебя теперь всю жизнь на героине держать будут. Это очень дорогостоящее удовольствие, и никто на тебя такие деньги тратить не собирается. Между прочим, Тигран отрицательно относится к наркотикам.
– Спасибо, хоть этим успокоила.
– На здоровье. Так что все твои опасения беспочвенны. Тебе вкололи нормальный порошок, а не бодяженный, который любят разбавлять торговцы и от которого вены слипаются и покрываются бляшками из соединительной ткани. Вот такие уколы опасны. Потому что из-за них прекращается кровоток и вена превращается в сплошной жгут. От этого наркоманы постоянно ищут на теле новые места для внутривенных уколов, и этих мест с каждым разом становится все меньше и меньше.
– Ты так хорошо разбираешься в наркотиках? Ты колешься? Ты что, наркоманка?
– Нет. Просто у меня близкая подруга от наркотиков умерла. – Девушка моментально помрачнела.
– Извини.
– Все нормально. Она давно кололась и никак не могла завязать. Родители положили ее в клинику, но там вместо того, чтобы ее лечить, ее опять держали на дозе и вымогали с родителей деньги, рассказывая о своей уникальной методике. А когда нечем стало платить, ее выписали, и она продолжала колоться.
– Она умерла от передоза? Я слышала, что обычно наркоманы умирают от передоза.
– Умирают, а она умерла от инсулинового шприца. Наркоманы сейчас взяли в моду колоться «инсулинками». Они якобы маленькие и удобные. А ведь инсулиновый шприц предназначен для введения лекарств под кожу, но не для внутривенных уколов. Короче, когда она вводила этот бодяженный раствор внутрь, он, проходя через тонкую иглу, вспенился, и пузырьки воздуха вызвали мгновенную смерть. Жалко ее, конечно, молодая была. Жить бы и жить, но если честно, все с ней намучились: и я, и ее близкие, и ее любимый мужчина. Правда, он сейчас сам наркоман. Сам сознательно встал на дорогу смерти. Я его последний раз видела, так с ним теперь уже невозможно общаться. Начались точно такие же эмоциональные болтанки, как были у моей подруги. Наркоманы вообще люди особенные. Они совершенно не могут контролировать свои эмоции. Слишком быстрая смена настроения и раздражительность по поводу и без. Частые галлюцинации, бред, а иногда даже и эпилептические припадки. От многолетнего применения героина начинается самое кошмарное – это глубокое слабоумие. Очень страшная штука. Это когда нервная система вообще не способна выполнять свои функции без героина.
Незнакомка замолчала, я потерла виски, поморщилась и проговорила:
– Как же я паршиво себя чувствую!
– Пройдет. Один укол героина (когда делаешь его впервые) вызывает в организме реакцию, похожую на отравление. Недомогание, сильная головная боль, перебои сердечного ритма, задержка дыхания. Это зависит от индивидуальной переносимости. У тебя до сих пор суженные зрачки.
– Боже мой! – Я вытерла заслезившиеся глаза. – А мой организм может начать просить еще дозу? – Задавая этот вопрос, я представила ту страшную ломку, которую я видела во многих фильмах про наркоманов.
Девушка рассмеялась и бесцеремонно покрутила пальцем у виска.
– Нет, ну ты вопросы задаешь, нарочно не придумаешь! Да что тебе будет от одного раза? Симптомы зависимости дают о себе знать только через неделю, а то и через две при условии постоянного приема наркотика. Так что симптомы ломки тебе не грозят. Можешь успокоиться. – Моя новая знакомая замолчала, но тут же добавила: – А ломку я наблюдала у своей подруги, когда она еще была жива. Страшная штука! Подруга говорила, что это похоже на то, как будто кто-то с силой выкручивает суставы. Мышцы дико болят. В период ломки без снотворных ни один наркоман не может уснуть. Невозможно ни пить, ни принимать пищу. Организм истощается жутко, поэтому все наркоманы такие худые и вечно больные. У них же иммунитета совершенно нет. Когда идет ломка, они настолько раздражительны, что просто кошмар. Их раздражают люди, свет, любые звуки. Руки и ноги перестают слушаться. Если встаешь, то сразу натыкаешься на любые предметы. Пережить ломку без лекарств крайне трудно. Желание уколоться настолько сильно, что мозг больше не способен думать о чем-то другом. Моя подруга кололась пять лет, а это очень большой срок. Оттого, что она систематически принимала героин на протяжении стольких лет, ее молодой организм можно было сравнить с организмом самой древней старухи. Если ей и удавалось пережить жуткую ломку, когда она пыталась попробовать жить без героина, то потом начиналась такая депрессия, что просто не передать словами. Она была похожа на живой труп, у нее не было ни сил, ни желания жить. Если во время ломки ее все раздражало, то после того, как удавалось справиться с ломкой и не принимать героин, ей все становилось противно. Все казалось бессмысленным и тупым. Она думала о самоубийстве, но даже на это у нее не было сил. Однажды я приехала к ней домой и увидела, что она просто лежит на кровати и наблюдает, как по стене ползает муха. Так самое главное то, что она лежала на этой кровати уже несколько дней. Может только дойти до туалета, дотянуться до стакана воды, а потом вновь лежать и искать глазами муху. Никаких мыслей, никаких переживаний, полное отрешение. Представляешь, это состояние продолжалось у нее почти полгода. Равнодушие, опустошение, отрешение и физические обострения, влечение к героину. От этих обострений у нее даже звон в ушах появлялся, руки дрожали, пропал сон. Появлялось сильнейшее желание принять героин. Она говорила, что у нее постоянно «веревки чешутся», а это значит – вены просто просили укол. Ей то и дело мерещился шприц и ощущение кайфа после укола. И вот однажды она сорвалась, и все началось заново, и это после того, когда она пережила чудовищную ломку, которая длилась почти семь дней, и полугодовой депрессняк! Она осознала, что не может жить без героина, и сама возненавидела себя за это, но она уже не могла справиться самостоятельно со своей бедой. Не помогли и врачи. Увы, но во многих наркологических клиниках на наркоманов смотрят, как на тех, из кого можно выкачивать деньги. На них не смотрят как на глубоко больных людей, а только как на дойных коров. Уж врачам-то хорошо известно, что эти люди – рабы наркотика, и для них нет ничего больнее и страшнее на этом свете, чем его отмена. Они могут пережить все что угодно, но только не это. Поэтому чаще всего наркоманы умирают от передоза. Просто останавливается дыхание. И все же героиновую зависимость пережить можно, хотя и очень сложно. Во всяком случае, те, кто сидит на игле по десять лет, встречаются крайне редко. Это просто ходячие трупы, которые не могут прожить и нескольких часов без дозы. Даже страшно заглядывать в лица этих еще живых людей. У них абсолютно пустой взгляд. – Девушка тяжело вздохнула и продолжила: – У моей подруги даже тяга к сексу исчезла, а ведь до этого она была очень даже сексуальной девушкой. Когда колешься, нужно получать удовольствие от чего-то одного, а по-другому невозможно. Приходится выбирать: либо секс, либо героин. Все наркоманы всегда выбирают героин. Наркоманов с приличным стажем секс перестает интересовать даже на психологическом уровне.
Ознакомительная версия.
