— Так уже лучше, — произнес он, тоже беря рюмку и устраиваясь напротив нее, — красивый, спокойный и необычайно величественный на фоне изящного убранства этого помещения. — Ну теперь, я надеюсь, ты объяснишь, что привело тебя в такое волнение? Я понимаю, что тебя утомила дорога, что ты была очень привязана к этой женщине, но ей-богу же Элин, ты становишься слишком чувствительна.
— Тони, я не просто к ней привязана, я обязана Жилли жизнью, и я не имею права отвернуться от нее, если она попала в беду.
Тони помолчал.
— Что заставляет тебя думать, что она попала в беду? — наконец спросил он. Я терпеть не могу высокомерия, но то, что кажется совершенно неприемлемым даме из общества, может вполне устраивать женщину, чье положение менее благополучно.
— Как твою любовницу? — фыркнула Элин в ответ.
Тони и глазом не моргнул.
— У меня нет любовницы.
— Не стоит меня обманывать. Я все знаю о Божественной Карлотте, Кармайкл мне о ней рассказывал, и, судя по всему, она восхитительная женщина, — равнодушно произнесла Элин, стараясь не выказывать волнения.
Ее последние слова раздосадовали Тони.
— Кармайкл совершенно напрасно болтает. Между прочим, эта связь была серьезной.
— Но я думала, вы с ней просто поссорились, — сказала Элин растерявшись.
— Правда? Собственно, я не знаю, зачем тебе затруднять себя размышлениями на эту тему, и что именно заставило тебя прийти к подобному заключению.
Тони был явно рассержен, и, более того, смущен — обстоятельство несомненно развеселившее бы Элин в более благоприятную минуту.
— Что? То, что ты уделяешь слишком много времени мне. Я подумала, что, разозлившись на свою любовницу, ты решил, что вы оба должны немного остыть.
— Зато ты уделяешь слишком много времени своим фантазиям, включая и последнюю, — эту проклятую Жизлен, — так, кажется, ее зовут?
— Не смей так говорить. Она моя подруга. Я не брошу ее в беде.
— Да почему ты вбила себе в голову, что она в беде? Неужели ты не способна понять, что она всего-навсего нашла более легкий способ зарабатывать деньги.
— Я прекрасно знаю, что ей это совершенно ни к чему. Я пригласила ее сюда, как мою компаньонку и друга. Она сама настояла на том, чтобы жить со слугами и работать на кухне, вместо того чтобы наслаждаться жизнью. Мне для нее ничего не жалко, она бы ни в чем не знала отказа.
— В таком случае, может, это любовь с первого взгляда? Блэкторн чертовски привлекательный мужчина.
— Возможно, — с сомнением ответила Элин, — ты и прав, Николас по-своему привлекателен. Я допускаю, что Жизлен могла влюбиться…
Тони отчего-то не понравилось, что она быстро с ним согласилась.
— Даже куда более опытные женщины попадались в его сети. Его романы всегда безрассудны, и не делают ему чести, — добавил он.
— Жилли ни за что бы не убежала, если бы не влюбилась. Только, если Николас был при смерти, я не понимаю, когда они могли успеть полюбить друг друга.
— Милая Элин, даже если уважаемая Жизлен вообразила, что она влюблена в Блэкторна, то уж он-то, я уверен, не страдал подобными романтическими заблуждениями.
Элин только упрямо мотала головой, сжимая в руке рюмку с недопитым шерри.
— Я не могу поверить, Тони. Пускай я глупая. Я, конечно, должна смириться — в конце концов едва ли Жилли похитили против ее воли среди бела дня. Но почему она даже записки мне не оставила на прощание?
Неожиданно оба они насторожились, услышав странный шорох возле двери. Затем их взгляды встретились.
— Крысы, Элин? — деловито поинтересовался Тони.
Дверь приоткрылась, и маленький черный щенок Жизлен, жалобно поскуливая, вбежал в комнату. Следом за ним появилась неповоротливая служанка. Она нагнулась, чтобы подхватить собаку на руки, но шустрый щенок успел запрыгнуть на обтянутые шелком колени Элин. Служанка залилась краской, и запинаясь что-то забормотала.
— Простите, ваша светлость, — обратилась она к Элин, которая с сочувствием подумала, что бедняжке едва ли часто доводилось разговаривать с кем-то более высокопоставленным, чем старшая горничная. — Пес убежал, а я пообещала миссис Рафферти, что глаз с него не спущу. Я его сейчас заберу…
Она протянула к нему свои большие натруженные руки, но неблагодарное создание лишь громко завыло в ответ.
— Как тебя зовут? — обратилась Элин к девушке, стараясь говорить как можно ласковей, чтобы та перестала бояться.
— Глэдис, ваша светлость. Я не хотела ничего дурного, а миссис Рафферти оторвет мне голову, если узнает, что я была здесь и с вами разговаривала, и что песик от меня удрал. Знаете, Мамзель ко мне так хорошо относилась, и, по-моему, они все не правильно поступили, когда разрешили этому господину ее отсюда забрать, потому что она, может, вовсе и не хотела ехать. И почему она оставила здесь Уголька, если он увез ее по-хорошему, скажите на милость?
Последние слова девушка произнесла скороговоркой, видимо, понимая, какую вольность она себе позволяет. У Элин неприятно засосало под ложечкой, ее замутило, и она подумала, что Тони напрасно заставил ее выпить шерри.
— Ты хочешь сказать, Глэдис, что Мамзель уехала не по своей воле? — спросила она, стараясь не выдать волнения.
— Не знаю, ваша светлость. Только после того, как она отнесла мистеру Блэкторну поднос с обедом, она больше не появилась и я слышала, как кто-то наверху дрался. А потом он ходил по дому, а мне не велели заходить в комнату и убирать посуду. А утром, когда я вошла, осколки валялись по всему полу и постель была перевернута.
— Мне неприятно говорить об этом, — наконец подал голос Тони, — но все не так уж трудно объяснить.
— Порыв страсти? — Элин бросила на него полный негодования взгляд, — сомневаюсь. Что еще, Глэдис?
— Я видела, как они уезжали. Он ее нес, мисс.
— А она сопротивлялась? — деловито поинтересовался Тони.
— Не знаю. Мне было не видно, — вынуждена была признаться Глэдис.
— Но как все же она себя вела на руках у мистера Блэкторна? — не отступал Тони.
— Я не могла как следует разглядеть. Она была завернута с головы до ног в зеленую накидку ее светлости. Похоже, она положила голову ему на плечо.
— Ну вот мы и добрались до истины, — заключил Тони. — Она уютно устроилась в руках у своего любовника, прихватив с собой твою накидку. Улетела на крыльях любви, и без малейших раздумий бросила тебя и свою собаку. Доверяй после этого французам. Народ, представители которого с такой легкостью готовы перерезать друг другу глотки, не заслуживает доверия.
— Временами, Тони, мне кажется, что я не получаю особого удовольствия от твоего общества, — гневно сказала Элин. — Это не означает, что я не признательна тебе за то, что ты проводил меня до дому в такую отвратительную погоду, так же как и за твои попытки объяснить исчезновение Жилли некими галльскими причудами, но почему бы тебе теперь не перебраться в гостиницу? Тем более что я не смогу обеспечить тебя надлежащей едой в связи с тем, что моя повариха сбежала.
