Пока что Джерри вовсе не приходился Кейт родственником, но в один прекрасный день, благодаря женитьбе, должен был войти в их семью. Кейт не помнила точно, сколько ему лет, но он был достаточно взрослым, чтобы голосовать, и вместе с тем достаточно молод, чтобы взирать на жизнь с надеждой и ожиданием. «Ни один юноша не верит, что когда-нибудь умрет» — эти слова Хэзлитта[10] давали представление о его мировосприятии.
Кейт, хотя и происходила из большой семьи, была в ней, пожалуй, исключением. Ее родители, как и принято, — здесь имеется в виду, что принято в так называемых обеспеченных семьях Нью-Йорка, выезжающих на лето в сельскую местность, — в первые восемь лет со дня свадьбы произвели на свет троих сыновей.
Они отказались от предосторожности или, пожалуй, от того, что Кейт привыкла называть плановой экономикой, до такой степени, что оказались с малюткой дочерью на руках, когда самому младшему из сыновей стукнуло четырнадцать лет. Родители позаботились о том, чтобы у нее была няня, а со временем и гувернантка, любили девочку до самозабвения, всячески баловали и беспомощно всплеснули руками, когда она отстранилась от родных и стала не только «интеллектуалом», но и доктором философии. Всю вину за это — разумеется, несправедливо — они возложили на имя Кейт, так как единственное, что запомнила мать за время изучения литературы в колледже, — Шекспир особенно любил имя Кейт. Ее братья избрали себе более подобающие и заслуживающие всяческого уважения занятия. Дочь самого старшего брата Кейт, Сара Фэнслер, была помолвлена с Джерри.
Джерри, конечно, не вполне подходил на роль жениха. Если бы он не подходил совсем, например работал бы механиком в гараже, помолвка никогда бы не состоялась. Но и окончательно отказать Джерри семья не решилась. Ведь тогда они бы убили в нем веру в американскую мечту.
Отец Джерри умер, а мать содержала небольшую лавочку в Нью-Джерси и смогла, работая не покладая рук и отказывая себе во всем, дать своему сыну возможность учиться в колледже. Теперь она прилагала все усилия, чтобы следующей осенью отправить Джерри в юридическую школу. Джерри добивался права получать стипендию, подрабатывал летом и после занятий, помогал матери в лавке — словом, не ждал манны небесной, а своим трудом добивался успеха. Сейчас он только что отбарабанил шесть месяцев в армии и подрядился до осени водить рефрижератор. Кейт подумала, что он, возможно, будет не прочь заняться за ту же плату делом более увлекательным.
Когда Кейт позвонила матери Джерри в Нью-Джерси, тот только что вернулся с работы. К большому изумлению Кейт, он согласился приехать в тот же вечер и поговорить с ней (похоже, автомобиль кого-то из его приятелей оказался в его распоряжении). Кейт намекнула парню, чтобы он держал в строгом секрете как ее звонок, так и цель своей вечерней поездки, но и не напускал при этом излишней таинственности. Она подумала, как странно, что ей пришло в голову довериться в таком важном деле молодому человеку, виденному всего несколько раз на семейных торжествах, которые она соизволила почтить своим присутствием. Их с Джерри сблизило то насмешливое отношение ко всему происходящему, которое только они из всех собравшихся, казалось, излучали. Оба будто спрашивали себя: «Что мы делаем здесь?» Кейт оказалась там в силу тех немногих обязательств по отношению к семье, которые она приняла на себя, дабы не огорчать вконец родню, а Джерри отбывал повинность из-за того, что Сара была не только очень хорошенькой, но и крайне щепетильной по части соблюдения приличий. Кейт считала Сару занудой, но Джерри достаточно хорошо знал жизнь, поэтому он предпочел пусть скучную, зато добродетельную жену. Качество редкое для красивой девушки.
Когда Джерри приехал, Кейт предложила ему пива и сразу перешла к делу.
— Я собираюсь предложить тебе работу, — огорошила она его. — Плата та же самая, что ты получаешь сейчас. Можешь ли ты взять отпуск и потом вернуться на прежнее место?
— Да. Но я получаю еще надбавку за работу в сверхурочные часы. — Он расслабился, приготовившись просиять, если она клюнет на его удочку, но Кейт охладила его пыл.
— Я буду платить тебе твердый оклад. Работа гораздо более интересная, чем твоя теперешняя, и потребует многих твоих талантов. Но если ты преуспеешь, я заплачу тебе по окончании премию.
— А что за работа?
— Прежде чем я тебе расскажу, я хочу, чтобы ты дал торжественное обещание соблюдать строжайшую тайну. Никому ни слова — ни домашним, ни друзьям, — ни малейшего намека, по которому они могли бы догадаться, чем ты занимаешься. Даже Сара не должна ничего заподозрить.
— Согласен! Подобно друзьям Гамлета, клятвенно обещаю держать язык за зубами, даже под пыткой. Клянусь на мече! Не правда ли, последняя фраза здорово звучит? Думаю, эта пьеса Шекспира просто бесподобна, — добавил он, прежде чем Кейт успела погасить изумление, вспыхнувшее в ее глазах, и затем заговорил менее возвышенным слогом: — Обещаю, что даже Саре не скажу ни словечка!
Кейт показалось, что его готовность утаивать важные вещи от Сары не слишком лестно характеризует Джерри как будущего мужа, но уже канули в Лету времена, когда она относилась с излишней требовательностью к тем, с кем сталкивала ее судьба.
— Тогда ладно! Я хочу, чтобы ты помог мне раскрыть убийство. Нет, я не сошла с ума и во мне не прогрессирует паранойя или шизофрения. Ты читал в газетах о девушке, убитой на кушетке психоаналитика? Впрочем, едва ли ты обратил на это внимание. Так вот, думают, что это дело рук самого психоаналитика, а он очень хороший мой друг, и я хочу доказать, что ни он сам, ни его жена не совершали убийства, хотя я и не знаю, кого еще подозревать. Но я убеждена: единственный способ снять обвинение с Эмануэля — найти настоящего преступника. Молодой человек вроде тебя запросто может беседовать с очень многими людьми и задавать вопросы, которые я задать не могу. А кроме того, к концу весны я буду просто завалена работой в университете. Картина ясна?
— А полиция?
— Полицейские явно звезд с неба не хватают, и оригинальных идей от них ждать не приходится. Возможно, это мое предубеждение. Но у этих ребят такой славный подозреваемый и они так уверены, что больше никто не мог бы совершить убийство, что их поиски в других направлениях, сдается мне, ведутся кое-как. Однако, если мы найдем ниточку, ведущую к кому-то еще, им придется уцепиться за нее.
— А у тебя есть кто-то на примете?
— К сожалению, нет! Ни одного подозреваемого, и к тому же полное отсутствие информации.
— Возможно, девушку накачали наркотиками. В этом случае никому бы не составило труда уложить ее на кушетку и убить, предварительно позаботившись об отсутствии психоаналитика.
