И вот с таких стартовых позиций он построил свою империю, причем действовал нередко в теневой сфере.
А она, коп до мозга костей, влюбилась в него, несмотря на его темное прошлое, а может, как раз из-за этого прошлого. Но его прошлое скрывало и еще нечто, о чем они сами даже не догадывались. Это нечто находилось на ферме неподалеку от местечка Талла в графстве Клэр.
— Могли бы долететь сюда из гостиницы на вертолете, — сказала Ева.
— А мне понравилось на машине.
— Знаю. Это-то меня и беспокоит.
— Не бойся, — утешил ее Рорк, — во Флоренцию полетим на самолете.
— Возражать не стану.
— И устроим там ужин при свечах, — добавил он, улыбнувшись. — С лучшей пиццей во всем городе.
— Вот это другой разговор.
— Для моих очень важно, что мы к ним приехали погостить так вот, вдвоем. Пусть и на пару дней.
— Мне нравится твоя семья, — сказала Ева, имея в виду родственников его матери. — Шинед… и остальные тоже. Отпуск — это здорово. Мне нужно просто заставить себя переключиться и перестать думать о том, что там происходит в Управлении. А в здешних краях люди вообще чем занимаются?
— Работают, ухаживают за животными, держат лавочки, заботятся о семье и доме, сидят в пабе с кружкой пива в хорошей компании. Простая жизнь — не значит пустая.
— Ты первый тут со скуки спятишь, — фыркнула Ева.
— И спорить не буду! Не пройдет и недели. Мы с тобой городские жители. Но я понимаю тех, кто живет, как они, кто ценит и сохраняет общину. «Коар» — так они это здесь, в западных графствах, называют. Местное словечко.
За окном теперь виднелись леса. Они словно бы выглядывали из-за холмов, а перед ними то тут, то там тянулись довольно симпатичные — на любителя, конечно, — лоскутные поля за низкими каменными ограждениями. Камни, надо думать, добывали прямо тут же.
За очередным поворотом показался дом, и Ева мгновенно его узнала. Дом казался и очень большим, но в то же время и аккуратным, с клумбами цветов перед входом. «Тут это называют палисадником», — объяснил ей потом Рорк. Если у домов бывает аура, этот, как ей показалось, явно излучал довольство.
Мать Рорка жила в нем, пока не сбежала отсюда, прельстившись светом ярких дублинских огней. А там молодая, наивная и доверчивая девушка влюбилась в Патрика Рорка и родила ему сына. И умерла, пытаясь спасти своего ребенка.
Теперь за домом и фермой следила ее сестра-близнец вместе со своим мужем, детьми, братьями, сестрами и родителями — короче, тут пустил корни весь их клан.
Шинед вышла им навстречу — она их ждала. У женщины было миловидное лицо, золотисто-рыжие волосы, а зеленые глаза излучали радушие.
Ева видела, с каким искренним теплом смотрит на них Шинед, как она раскинула руки, чтобы их обнять, и понимала, что дело вовсе не в кровном родстве, а в том, что они — семья. Кровное родство — и это Еве было известно, как никому другому, — далеко не всегда подразумевало теплую встречу.
Шинед крепко обняла Рорка, так они и замерли на какое-то время. Она шептала ему что-то на гэльском, и, хотя Ева не понимала слов, чувство говорило само за себя.
«Вот она, любовь, — подумала Ева. — Все принимает».
Шинед обернулась к Еве и так же сердечно обняла и ее. Та от неожиданности даже пошатнулась.
— Failte abhaile. Добро пожаловать домой, — сказала Шинед.
— Э-э-э… Спасибо.
— Пойдемте же в дом, пойдемте. Все сейчас в кухне или на заднем дворе. Еды хватит на всю нашу ватагу. Думали пикник устроить, раз уж вы с собой солнце привезли.
Ева покосилась на небо и решила, что солнце, похоже, понятие относительное, которое зависит от того, в какой части света находишься.
— Попрошу кого-нибудь из ребят отнести вещи наверх, к вам в комнату. Ох, как же я рада вас видеть! Вот теперь все вместе, все дома.
В их честь устроили настоящий пир, обступили со всех сторон, угощали, засыпали вопросами. Запомнить все имена и лица Ева сумела, лишь представив, что все они — подозреваемые на ее доске с фотографиями в Управлении. Включая тех, что еще ползали или только-только начинали ходить. От таких никогда не знаешь, чего ждать.
«Вот у этого физиономия особенно подозрительная», — решила Ева. «Этот» все подбирался к ней, норовя вскарабкаться ей на колени.
— Дэвин у меня прямо ловелас! — рассмеялась Мэгги. Она оттащила младенца и, как это у некоторых матерей получается, безо всяких видимых усилий усадила себе на бедро. — Папа говорит, вы от нас потом в Италию. Мы с Коннором на медовый месяц разорились и слетали в Венецию. Это было прекрасно.
Ребенок в ответ что-то залепетал и заерзал на попке.
— Ну ладно, молодой человек, раз уж у нас сегодня праздник… Пойду дам ему еще печенья. Вам принести?
— Нет, спасибо. Я уже сыта, — улыбнулась в ответ Ева.
Секунду спустя она спиной почувствовала чей-то пристальный взгляд и обернулась. На нее уставился один из мальчишек. Она его узнала: фамильные зеленые, как у всех Броди, глаза, на лице целая галактика веснушек… Он вместе со всей семьей тоже приезжал к ним на прошлый День благодарения.
— Что такое? — кивнула она ему.
— Смотрю, взяли ли вы с собой свой шокер.
Кобуру с табельным оружием Ева не надела, но запасной шокер к лодыжке все-таки пристегнула. «Против привычки не попрешь», — подумала она тогда. Но доставать его сейчас не собиралась: Шинед с остальными вряд ли одобрили бы оружие на семейном пикнике.
— А что? Кого-то нужно завалить?
— Да, если вам не трудно. Мою сестру, — осклабился парнишка.
— Что натворила?
— Она — шмакодявка. А шмакодявок положено прищучивать.
Ева приблизительно уловила смысл: спасибо Рорку, периодически вворачивающему в речь местные словечки.
— Нет, чемпион, только не в Нью-Йорке. У нас там полгорода — шмакодявки.
— Вырасту, хочу стать копом, буду стрелять в преступников. А вы скольких уже преступников подстрелили?
«Вот ведь кровожадный шкет, — усмехнулась про себя Ева. — Это хорошо». Но ответила с осторожностью:
— Сколько пришлось. Я предпочитаю не стрелять, а за решетку сажать. Это еще круче.
— Почему?
— Дольше действует.
Тот задумался.
— Тогда я их буду сначала валить, а потом сажать за решетку!
Ева расхохоталась, и он снова хитро ухмыльнулся:
— Нам не повезло, у нас тут преступников нет. Может, когда в следующий раз приеду к вам в Нью-Йорк, покажете мне своих?
— Может.
— Клево! — выпалил он и был таков.
Не успел он скрыться, как на стул рядом шлепнулся кто-то из старших и сунул ей в руки очередную кружку пива. Кажется, это был Шеймус, старший из сыновей Шинед. Вроде бы.
