— Увидимся, — говорит она.
Я закрываю дверь и направляюсь к окну, возвышающегося от пола до потолка, и останавливаюсь, открывается прекрасный вид на Арку Веллингтона. Я смотрю на часы и краем глаза замечаю кучку денег, лежащую под лампой, которую кладу в карман пиджака, потом достаю свой мобильный.
— Ты забыла деньги.
Она смеется.
— Отдашь мне сегодня вечером, — говорит она.
— Ты портишь мою фантазию, — говорю я ей.
— Ох, да? — ее голос полон жизненной силы.
— Да, но приятно прикасаться к парику блондинки.
— Подумала, что тебе могут понравятся перемены.
— Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, — говорит она мягко, и я представляю ее на заднем сидении Bentley.
— Напиши мне смс-ку, когда доберешься до дома.
— Хорошо.
Она издает звук поцелуя, а затем отключается.
Я смотрю на часы. Еще десять минут у меня есть до моей следующей встречи с наследным принцем Мукрин Бен Абдель-Азиз дома Саудов. Я звоню в обслуживание номер, работающее двадцать часа в сутки и прошу их прислать персонал убрать номер. Дэниэль Джордан, возглавляющий службу гостиничного сервиса, прибывает меньше чем через пять минут с тремя иностранного вида горничными.
За две минуты они убрали кровать и ванную комнату, и вышли за дверь широко улыбаясь, их умение заключается исключительно в руках и способности держать рот на замке. Дэниель осторожно удаляет жвачку с серванта, и ароматизирует воздух с еле заметным запахом роз. После этого, он занимает свое место в столовой, которая на самом деле является моей самой любимой частью этого люкса. Вскоре прибывает на тележках разнообразная еда, и официанты начинают наполнять кухню. Лаура сообщает: «Его высочество и сопровождающие лица прибыли в холл и собирается подняться». Дворецкий подходит к входной двери люкса.
Я поправляю свои манжеты пиджака.
Октябрь, 2013
Мы строим наши храмы для завтра,
сильно, как мы умеем,
И мы стоим на вершине горы,
свободные от самих себя.
Лэнгстон Хьюз
1.
Лана Блум
Когда я возвращаюсь из церкви, Блейк уже проснулся. Должно быть, он услышал автомобиль на подъездной дорожке, и поэтому ожидал меня в гостиной. Из-за голубоватых теней под глазами его глаза кажутся, словно весе небеса сгустились и оказались в этих глазах. Он слегка улыбается, похоже не совсем понимая, как реагировать на меня, и мое сердце печалится из-за этого. Я помню, как прочитала у Джорджа Оруэлла: вы носите маску и ваше лицо подстраивается под нее.
Я подхожу к нему и прислоняюсь щекой к его груди. Он принял душ, и от него исходит запах чистоты и свежести, соответствующей моей идеи с небосводом. Я чувствую, что он утыкается носом в мои волосы. Это похоже на молитву, для которой не нужны слова, и моя любовь возрастает и делается зрелой, как созревший плод осенью. Он никогда больше не будет выдавать себя за кого-то другого, чем он есть на самом деле, или носить свою маску передо мной. Я представляю словно я Красавица, танцующая в большой бальном зале с Чудовищем, и я безумно влюблена в Чудовище.
— Я проснулся и увидел, что тебя нет, — сказал он, его голос не похож на обычный, более мягкий.
— Ты подумал, что я сбежала?
— Ты никогда не сможешь убежать от меня, Лана. Я найду тебя даже под землей, ты моя.
— Я ходила в церковь.
— Да, Брайан сказал мне. Я думал, ты не веришь в Бога.
Я смотрю на него снизу-вверх, в его словах слышится печаль.
— Если кратко, то там испытываешь невероятную грусть, но испытываешь и счастье. Для темноты там может быть свет. Я хотела присоединиться к доброте Бога, хотела поспросить его о помощи.
— Ох, Лана. Ты и все верующие этого мира молитесь и молитесь, и все ваши миллиарды не отвеченных молитв, похожи на жалкое оплакивание. Твоего Бога не существует, — отвечает он очень грустно.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что, тогда бы мир не был бы таким, как он есть. И даже если он действительно существует, он наверняка не Властелин мира.
Я смотрю в его лицо, которое уже стало менять свои очертания, будучи главой династии Баррингтонов.
— Почему ты так говоришь?
— Оглянись вокруг, Лана. Вся планета — земля, воздух и моря — отравлены абсолютной жадностью, ваша еда токсична, вы подчиняетесь социопатам, которые ведут войну с боевыми действиями без ущерба для себя совершенно безнаказанно, обещая мир, в то время как сама человечество балансирует на грани вымирания. Как ты думаешь, кто управляет всем этим? Твой Бог любви и света, или мой?
Раздается негромкий стук в дверь, Блейк закрывает глаза и вздыхает.
— Может быть, мы закончим этот разговор немного позднее, — говорит он, и выглядит таким уставшим, настолько отягощенным, я желаю увести его подальше от того, что на него обрушилось.
Поэтому киваю и выбираюсь из кольца его рук.
— Заходи, — окликает он. И я вижу, как тут же меняется выражение его лица, маска власти незаметно возвращается на место, запечатав его настоящего. Ранимости нет места в мире слишком яркого изобилия.
В этот момент Брайан открывает дверь и заходит, и останавливается при входе. Мужчина, который только что стоял, уткнувшись носом в мои волосы, испарился.
— Ваш брат находится на линии.
— Маркус?
— Нет, Куинн.
Я замечаю удивление на его лице. Он берет телефон, и Брайан уходит, закрыв за собой дверь.
— Куинн. Да. Нет. Вы придете? Три тридцать. Конечно, они будут там. Но тебе нечего бояться, я тоже буду, — я чувствую, как его голос становится все сильнее и сильнее. — Пока я жив, они ничего не сделают. Ты говорил с Маркусом? Ты должен позвонить ему, на него это повлияло очень сильно. Он был очень близок с... папой. Когда ты придешь? Хорошо, я пошлю кого-нибудь встретить тебя. Пока, Куинн.
Он заканчивает разговор и смотрит на меня.
— Если когда-нибудь со мной что-нибудь случится, единственно кому ты можешь доверять, Куинну.
Страх, которого я раньше никогда не испытывала, накрывает меня своей волной. И боль так глубоко пускает корни внутри у меня, что я конвульсивно пытаюсь вдохнуть.
— Зачем ты так говоришь? Тебе, что-то угрожает?
— Не думаю, но всегда полезно подстраховаться. Я принял соответствующие меры, чтобы защитить тебя и Сораба, в случае если со мной, что-нибудь случиться. Ты будешь в безопасности, у тебя будут деньги и новая личность.
Я смотрю на него в полном ужасе. В этот момент он становится моим злейшим врагом. Деньги? Он спятил?
