Знаменитая мелькнувшая, как молния, улыбка, от которой у любого, кому она предназначалась, перехватывало дыхание, сменилась одобрительным смешком.
– В яблочко, Мэгги. Черт побери, ты слишком хорошо меня знаешь!
Мэгги скрестила полные ноги.
– Неудивительно. Мы знакомы двадцать пять лет. Ева подошла к бару, налила в высокий стакан сок, выжатый из апельсинов, растущих в ее саду, щедро плеснула шампанского.
– Начинай работать над контрактом.
– Уже начала. Этот проект сделает тебя богатой женщиной.
– Я и так богатая женщина. – Ева раздавила окурок в пепельнице. – Мы обе – богатые женщины.
– Значит, станем еще богаче. – Мэгги торжественно подняла свой бокал. – А теперь, может, перейдем к главной причине сегодняшнего приглашения?
Облокотившись о стойку бара, Ева глотнула сока с шампанским. Сверкнули бриллианты в ее ушах.
– Да, тебя не проведешь. У меня есть еще один проект, и мне необходима твоя помощь. Мэгги подняла тонкие светлые брови.
– Моя помощь, не мое мнение?
– Я высоко ценю твое мнение, Мэгги, а это со мной нечасто случается. – Ева опустилась в плетеное, обитое алым шелком кресло. Отсюда открывался вид на ее ухоженные сады, аккуратно подстриженные живые изгороди, сверкающий всеми цветами радуги фонтан, бассейн. Чуть дальше – домик для гостей, точная копия дома эпохи Тюдоров из ее самого успешного фильма. За пальмовой рощей – теннисные корты, которыми она пользовалась дважды в неделю, поле для гольфа, к которому она уже потеряла интерес, стрельбище, которое она устроила двадцать лет назад после волны убийств, накрывшей Беверли-Хиллз. И все это – вместе с главным домом, апельсиновой рощей, гаражом на десять автомобилей и искусственной лагуной – окружал каменный забор высотой в двадцать футов.
Ни один квадратный дюйм поместья в Беверли-Хиллз не был ей подарен. Все это стоило ей не меньше трудов, чем превращение секс-символа в уважаемую актрису. Она приносила жертвы, но редко вспоминала о них. Она страдала и о страданиях не забывала никогда. Она карабкалась вверх по лестнице, скользкой от пота и крови, и долгие годы держалась на самой вершине в гордом одиночестве.
Мэгги нарушила воцарившуюся тишину:
– Ева, расскажи мне о своем проекте и узнаешь мое мнение, а потом получишь и мою помощь.
– Каком проекте?
Женщины оглянулись. В приятном мужском голосе слышался легкий британский акцент, хотя его обладатель прожил в Англии не больше десяти из своих тридцати пяти лет.
Ева с улыбкой протянула к нему руки.
– Ты опоздал.
– Неужели? – Пол Уинтроп поцеловал ее руки, затем щеки, нежные, как лепестки роз. – Привет, красотка. – Он взял ее стакан, отхлебнул и ухмыльнулся. – Лучшие апельсины в стране. Привет, Мэгги.
– Господи, Пол, с каждым днем ты становишься все больше похож на отца. Я без проблем могу устроить тебе кинопробы в любой момент.
– Когда-нибудь я поймаю тебя на слове… Пол вернул Еве стакан и прошел к бару – высокий худощавый мужчина с заметной даже под свободной рубашкой мускулатурой. Ева пристально смотрела на него. Волосы цвета красного дерева, взлохмаченные от быстрой езды в открытом автомобиле. Лицо, в детстве слишком хорошенькое, теперь – к огромному облегчению Пола – никто не посмел бы назвать женственным. Прямой нос, впалые щеки, синие глаза. Глаза, перед которыми не могла устоять ни одна женщина. Волевой рот, всегда готовый к улыбке. Красиво очерченные губы, в которые Ева влюбилась двадцать пять лет назад. Губы его отца.
– Как поживает старый шельмец?
– Наслаждается пятой женой и шикарными казино Монте-Карло.
– Рори никогда не избавится от пристрастия к женщинам и азартным играм.
Пол налил себе сока. Никакого алкоголя. Только ради Евы он оторвался от работы, но вечером собирался наверстать упущенное.
– К счастью, удача ему не изменяет.
Ева забарабанила пальцами по подлокотнику кресла. Четверть века назад она была замужем за Рори Уинтропом два коротких сумасшедших года и не могла полностью согласиться с вердиктом его сына.
– Сколько лет этой? Тридцать?
– Если верить ее пресс-релизам. Дорогая Ева, только не говори, что ревнуешь!
Ева лишь пожала плечами, хотя, сделай подобное предположение любой другой, она заживо содрала бы с него кожу.
– Просто противно смотреть, как он выставляет себя на посмешище. И каждый раз, как он бежит под венец, в газетах печатают список его бывших жен. – Мощный вентилятор разогнал облачко дыма, на мгновение окутавшее ее лицо. – А я ненавижу, когда мое имя связывают с его более жалкими избранницами.
– Но твое сверкает ярче всех. – Пол отсалютовал ей бокалом, – Это бесспорно.
– Нужные слова в нужный момент, как всегда. – Ева удовлетворенно откинулась на спинку кресла, однако ее пальцы продолжали беспокойно гладить подлокотник. – Как и подобает преуспевающему писателю. Что является одной из двух причин, по которым я пригласила тебя сегодня.
– А вторая?
– Вторая состоит в том, Пол, что я очень редко вижу тебя, когда ты пишешь очередную книгу. – Ева снова протянула к нему руку. – Пусть я очень недолго была твоей мачехой, но ты все еще мой единственный сын.
Тронутый до глубины души. Пол поднес к губам ее руку.
– А ты все еще единственная женщина, которую я люблю.
– Потому что ты чересчур разборчив. – Ева сжала его пальцы и тут же отпустила. – Я пригласила вас обоих не для чувствительных излияний. Мне необходим ваш профессиональный совет. – Она затянулась сигаретой, прекрасно зная цену драматических пауз. – Я решила написать мемуары.
– О господи! – воскликнула Мэгги. Пол лишь приподнял брови.
Только самое чуткое ухо заметило бы сомнение в голосе Евы, всегда знавшей свои роли назубок.
– Награда за долголетие в киноискусстве заставила меня задуматься.
– Ева, это была честь, а не пинок под зад.
– И то и другое. Мою работу оценили, но моя жизнь, как и карьера, далека от завершения. Мои пятьдесят лет в кинобизнесе были совсем не скучными. Не думаю, что даже буйное воображение Пола смогло бы создать более интересную историю… с такими разнообразными персонажами. – Ее губы медленно растянулись в улыбку, не лишенную ехидства. – Кое-кому очень не понравится увидеть свои имена и секретики напечатанными черным по белому.
– А ты будешь счастлива расшевелить осиное гнездо, – тихо сказал Пол.
– Безумно, – согласилась Ева. – А почему бы и нет? Это бывает очень полезно. И я готова на абсолютную откровенность. Я никогда не стала бы терять время на биографию, похожую на пресс-релизы или почту поклонников. Мне нужен писатель, который не станет ни смягчать мои слова, ни искажать их. – Она заметила, как вытянулось лицо Пола, и рассмеялась. – Не волнуйся, дорогой. Я не прошу взяться за эту работу тебя.
