— Огюст Рембрандт.
Губы Ривы искривились в злорадной усмешке, когда голос ее лживой подруги прошептал пароль. Теперь ей оставалось лишь ввести скопированный цифровой код, а потом при помощи инструментов взломать последний, механический замок.
Рива проскользнула в дом, закрыла дверь и, повинуясь привычке, вновь включила сигнализацию. В доме было тихо, до нее доносился запах роз. Фели-сити всегда держала розы на столе в холле и меняла их еженедельно. Рядом с вазой неярким светом горела лампа, но Рива не нуждалась в свете. Она хорошо знала дорогу и, взяв парализатор на изготовку, решительно направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. В спальню.
Добравшись до площадки, она увидела именно то, что требовалось, чтобы довести ее гнев до точки кипения: тонкую кожаную куртку Блэра, небрежно переброшенную через перила. Эту самую куртку она подарила ему на день рождения прошлой весной. Эту самую куртку он небрежным жестом перебросил через плечо нынешним утром, когда целовал свою любимую жену перед отъездом и говорил, как сильно ему будет ее не хватать, как он ненавидит даже кратковременные отлучки из города. И шутливо потерся носом о ее шею.
Рива поднесла куртку к лицу, почувствовала его запах, и этот запах вызвал в ее душе острый приступ боли, чуть было не заглушивший гнев.
Но она не могла позволить себе такую слабость. Рива снова вытащила из сумки мини-дрель и методично рассверлила кожаную куртку в клочья. Потом она швырнула то, что осталось от куртки, на пол и потоптала каблуком.
Теперь ее лицо полыхало яростью. Подходя к спальне, она заметила мелькающий за неплотно прикрытыми дверями свет. «Свечи», — догадалась Рива. Она даже различала запах каких-то пряных женских духов. И еще до нее доносились приглушенные звуки музыки — нечто классическое, как и розы, и ароматические свечки.
«Как все это похоже на Фелисити! — с яростью подумала Рива. — Все так женственно, так утонченно, так идеально». Сама она предпочла бы в качестве фона для своего эффектного появления что-нибудь более современное, сегодняшнее, грубовато-низменное. Например, музыкальные вопли Мэвис Фристоун, шокирующие некоторые чувствительные души.
А впрочем, все это не имеет значения. Эту мелодию нетрудно заглушить, вытеснить из сознания. В голове у Ривы звенела куда более громкая музыка: неистовая, яростная музыка негодования. Носком ноги она распахнула дверь пошире и проскользнула внутрь.
Ее взору предстали две фигуры, прильнувшие друг к другу под шелковым покрывалом с кружевной отделкой. «Уснули, — с горечью подумала Рива. — Согрелись, устроились поудобнее, насладившись сексом, и уснули».
Их скомканная одежда валялась рядом с кроватью. Судя по всему, им не терпелось начать. Рива смотрела на них, на второпях брошенную одежду, и ее сердце разрывалось на части. Усилием воли она отбросила переживания и подошла к кровати, крепко сжимая в руке парализатор.
— Подъем, куски дерьма!
С этими словами Рива сдернула шелковое с кружевом покрывало — и увидела кровь.
…О господи, сколько крови! Тела, простыни — все было залито кровью. У нее закружилась голова. В нос ей ударил запах смерти, смешивающийся с нежным ароматом роз и свечей. Ее замутило, она закашлялась и отшатнулась от кровати.
— Блэр! — крикнула Рива и бросилась вперед, набирая воздух в легкие для нового крика.
В следующее мгновение какая-то тень выскользнула из темноты. Краем глаза она уловила движение, краем сознания ощутила запах — резкий медицинский запах, сразу заполнивший ее горло и легкие. Рива повернулась, сама не зная, что собирается делать — бежать или бороться, — и поплыла по воде, в которую вдруг превратился воздух вокруг нее. Руки и ноги онемели секундой раньше, чем закатились глаза.
Она бессильно опустилась на пол рядом с мертвецами, которые ее предали.
Лейтенант Ева Даллас, один из лучших детективов нью-йоркской полиции, лежала голая на постели. Кровь шумела у нее в ушах, сердце стучало, как отбойный молоток, она никак не могла восстановить дыхание. Впрочем, кому нужен воздух, когда весь организм сотрясается, приходя в себя после фантастически прекрасного секса?
Под ней простерлось тело ее мужа — неподвижное, теплое и сильное. Потом одна из его волшебных рук поднялась, и он провел ладонью по ее позвоночнику — от затылка к пояснице.
— Если хочешь, чтобы я сдвинулась, — пробормотала Ева, — считай, тебе не повезло.
— Я как раз считаю, что мне очень даже повезло. Радушный прием в родном доме. Хотя отлучка была не такой уж долгой, меньше двух суток.
Ева улыбнулась в темноте. Она любила его голос с напевным ирландским акцентом.
— Я не спросила: ты заезжал на обратном пути в Ирландию повидаться с… — Ева запнулась, не в силах привыкнуть к мысли, что у Рорка есть семья, — с родственниками?
— Да, заезжал. Душевно провел несколько часов. — Он продолжал водить ладонью вверх-вниз по ее спине, пока глаза у нее не начали слипаться. — Странно, правда?
— Да, к этому надо привыкнуть.
— А как поживает новый детектив?
Ева уютно устроилась у него на груди, вспоминая свою бывшую помощницу, недавно получившую офицерское звание.
— Пибоди — молодец. Правда, еще не вошла в ритм. У нас тут была одна семейная разборка. Два брата не поделили унаследованную собственность. Выколотили друг из друга все дерьмо, а потом один возьми да и кувырнись вниз головой с лестницы. Так и сломал свою глупую шею. Ну, а второй братец попытался замаскировать семейную ссору под неудавшуюся кражу со взломом. Побросал все это барахло, что они не поделили, в одеяло, узлом увязал, стащил вниз к своей машине и затолкал в багажник. Как будто мы туда не заглянем!
Рорк тихонько рассмеялся, слушая ее рассказ. Ева легла рядом с ним и потянулась.
— Ну, словом, требовалось просто соединить пунктирной линией указанные точки. Я отдала это дело в ведение Пибоди, и она неплохо справилась. «Чистильщики» еще подбирали вещественные доказательства, а она уже отвела этого недоумка в кухню, села с ним, вся такая участливая, полная сочувствия — у нее есть подход в таких делах. Десяти минут не прошло, как она вытянула из него признание. Сошлись на непредумышленном.
— Да, она молодец.
— Это поможет ей обрести веру в себя. — Ева снова потянулась. — У нас с ней было такое лето, что еще пара «прогулок по лугу» вроде этой нам бы обеим не помешала.
— А почему бы тебе не взять отгул на несколько дней? Мы могли бы прогуляться по настоящему лугу.
— Дай мне пару недель. Надо еще поработать с Пибоди. Хочу быть уверена, что она освоилась, а уж потом пускать ее в свободное плавание.
