С другой стороны, если разумный человек не согласен с тем, что она посоветовала, он бы просто не стал обращать внимание на ее рекомендации. Оказалось, что Пэрис повлияла на жизнь своего слушателя сильнее, чем она ожидала или желала.
– Объясните, почему вы считаете меня виноватой, Валентино.
– Ты сказала моей девушке, чтобы она порвала со мной.
– Я никогда…
– Я сам все слышал! Она позвонила тебе позавчера. Я слушал твою программу. Она не назвала своего имени, но я узнал голос. Она рассказала тебе нашу историю. Потом она сказала^ что я превратился в ревнивого собственника. И тут ты заявила моей девушке, что если она не чувствует себя достаточно свободной, то ей следует подумать об этом. Иными словами, ты посоветовала ей бросить меня. – Валентино помолчал, а потом объявил: – Теперь ты пожалеешь о том, что дала ей такой совет.
Пэрис не знала, что сказать. За все те годы, что она проработала на радио, она никогда не сталкивалась ни с чем подобным.
– Валентино, давайте не будем нервничать и обсудим ситуацию, договорились?
– Я совершенно спокоен, Пэрис. И обсуждать абсолютно нечего. Я заманю ее туда, где ее никто не найдет. Ей не удастся убежать от меня.
После этих слов ситуация из зловещей превратилась в ужасную. Разумеется, он не собирался делать ничего подобного. Пэрис в этом не сомневалась.
Но прежде чем она успела произнести это вслух, Валентино добавил:
– Она умрет через три дня, Пэрис. Я убью ее, и ее смерть будет на твоей совести.
В эфире звучала последняя из трех объявленных песен. Часы на мониторе отсчитывали секунды, оставшиеся до конца программы. Пэрис бросила быстрый взгляд на автоматическое устройство, записывающее звонки, чтобы убедиться, что оно исправно. Умная машина работала без помех. Ее разговор с Валентино записывался.
Пэрис облизала губы и судорожно вздохнула.
– Валентино, это совсем не смешно.
– А я и не собирался тебя веселить.
– Я знаю, что на самом деле вы не намерены…
– Я намерен сделать именно то, что сказал. Я заслужил право на ее время и ее внимание. Я могу провести с ней хотя бы семьдесят два часа, разве ты не согласна? Всего три дня… Я ведь так хорошо к ней относился.
– Валентино, прошу вас, послушайте…
– Я не стану больше тебя слушать. Ты просто дерьмо. Ты даешь вредные советы. Я обращаюсь с девушкой с уважением, потом она уходит от меня и ложится под других мужчин. И ты советуешь ей бросить меня, словно это я разрушил наши отношения, словно это я изменил. Я за справедливость. Так что я буду трахать ее, пока из нее не польется кровь, а потом я ее убью. Через семьдесят два часа, Пэрис. Спокойной тебе ночи.
Дин Мэллой. осторожно выбрался из кровати. Пошарив рукой в темноте, он нашел свое белье на полу, подобрал его и отправился в ванную комнату. Стараясь не шуметь, закрыл дверь и только потом включил свет.
Но Лиза все равно проснулась. –Дин!
Он оперся о край раковины и посмотрел на свое отражение в зеркале.
– Я сейчас.
На его лице было написано отчаяние или отвращение, Дин и сам не понял, но во взгляде определенно читался упрек.
Дин еще несколько секунд вглядывался в зеркало, потом открыл кран и плеснул в лицо холодной водой. Он натянул трусы и открыл дверь.
Лиза включила ночник у постели и лежала, опершись на локоть. Ее светлые волосы спутались. Под глазом размазалась тушь. Но каким-то образом ей удавалось выглядеть очень привлекательной.
– Ты примешь душ? Дин покачал головой.
– Позже.
– Я бы потерла тебе спинку, – игриво предложила она.
– Спасибо, но…
– Я могу заняться и всем остальным тоже. Дин улыбнулся:
– Как-нибудь в другой раз.
Его брюки украшали собой кресло в углу. Как только он протянул к ним руку, Лиза откинулась на подушки и надула губы.
– Ты уходишь, – обиженно протянула она.
– Я бы с большим удовольствием остался, Лиза.
– Ты уже несколько месяцев не оставался на всю ночь.
– Мне самому это не нравится, но ничего не поделаешь.
– Господи, Дин, ведь парню уже шестнадцать.
– Именно так, шестнадцать. Если бы Гэвин был маленьким, я бы точно знал, где он, с кем и что с ним. Но он уже получил права. А для отца это настоящий круглосуточный кошмар.
– Когда ты придешь домой, Гэвина скорее всего не будет.
– Ему лучше оказаться дома, – пробормотал Дин, заправляя рубашку в брюки. – Вчера он вернулся позже, чем следовало, поэтому утром я велел ему никуда не уходить вечером.
– И как надолго ты его наказал?
– Пока он не исправится.
– А если сын тебя не послушает?
– Не останется дома?
– Не исправится.
Этот вопрос был куда серьезнее. На него требовался более аргументированный ответ, а на это у Дина уже не оставалось времени. Он сунул ноги в ботинки, присел на край кровати и коснулся руки Лизы.
– Это несправедливо, я понимаю. Поведение Гэвина не должно влиять на твое будущее.
– На наше будущее.
– На наше будущее, – негромко повторил Дин. – Это чертовски несправедливо. Из-за него нам пришлось многое отложить на неопределенное время, и это очень плохо.
Лиза взяла его руку и поцеловала ладонь.
– Мне не удается убедить тебя остаться у меня на ночь, а я еще надеялась, что к Рождеству мы поженимся.
– Это вполне вероятно. Ситуация может измениться к лучшему быстрее, чем мы думаем.
Она не разделяла его оптимизм, и складка между бровями ясно сказала ему об этом.
– Я была очень терпеливой. Ты согласен, Дин?
– Абсолютно.
– За те два года, что мы вместе, я проявила чудеса терпимости и снисходительности. Я переехала сюда без всяких разговоров. И хотя куда разумнее нам было бы жить вместе, я согласилась снять эту квартиру.
Ее память была избирательной и неверной. Они никогда не говорили о совместном проживании. Дин даже не думал об этом, пока сын жил в его доме. И при чем тут переезд в Остин? Он ей этого не предлагал. Более того, Дин был бы только рад, если бы она осталась в Хьюстоне.
Лиза сама решила переехать следом за ним. Когда она объявила об этом, ему пришлось изобразить радость и скрыть смутное недовольство. Она навязала себя Дину именно тогда, когда ему меньше всего было это нужно.
Но сейчас ему не хотелось начинать дискуссию по этому поводу, и Дин с готовностью согласился с тем, что Лиза была необыкновенно терпеливой, несмотря на его поведение и сложившуюся ситуацию.
– Я отлично понимаю, насколько все изменилось с тех пор, как мы начали встречаться. Ты не собиралась заводить отношения с одиноким отцом, воспитывающим сына-подростка. Ты проявила больше терпения, чем я имел право надеяться.
