– Тебе, вероятно, надело жить, – заметил Коррадо, пересекая дом. – Ты повстречаешься со смертью, если продолжишь разговаривать с ним в подобном тоне.
Открыв дверь в одну из комнат, Коррадо зашел внутрь. Открыв дверцу шкафа, он протянул Винсенту два пистолета «Smith & Wesson» .45 калибра. Достав еще два пистолета, он убрал их в пальто вместе с дополнительными патронами.
* * *
Джованни жил неподалеку от особняка Сальваторе. К прибытию Коррадо и Винсента дом был пуст. Обойдя дом, Коррадо выбил дверь черного входа, после чего они оба направились в кабинет Джованни. Коррадо просматривал ящики и бумаги, надеясь найти что-нибудь полезное, в то время как Винсент включал ноутбук.
Найдя карту Чикаго, Коррадо развернул ее на столе. На карте было множество кругов, некоторые из которых были вычеркнуты, и мелких записей, которые были сделаны в том числе и Кармином – Винсент узнал размашистый почерк своего сына.
– Они отметили на карте районы, в которых располагается принадлежащая Ивану собственность, но они определенно не отвезли бы Хейвен в подобные места, потому что они зарегистрированы на него, – сказал Коррадо. – Он умнее. Он нашел бы что-то близкое к дому, но достаточно удаленное для того, чтобы это место никоим образом не могло ассоциироваться с ним. Место должно быть умеренно изолированных, дабы исключить случайных свидетелей, но и не совсем заброшенное для того, чтобы не вызвать подозрений частыми появлениями. Это должно быть такое специфическое место, в котором другим нет до тебя особого дела.
– Из тебя получился бы хороший детектив, – заметил Винсент.
Коррадо с удивлением посмотрел на него.
– То, что я могу мыслить как похититель, не означает того, что я был бы хорошим полицейским.
– Пожалуй, ты прав, – согласился Винсент, просматривая историю посещений в браузере. – Ты бы и дня не проработал без жалобы на злоупотребление служебными обязанностями.
Посмотрев на Винсента, Коррадо молча вернул свое внимание карте. Винсент вновь сосредоточился на компьютере – в истории посещений было множество адресов и имен, однако все они казались незнакомыми и малозначительными.
Коррадо указал на один из районов на карте, обведенных карандашом.
– Что располагается в этой части Остина?
– Ничего примечательного, – ответил Винсент. – Плохой район с повышенным уровнем преступности. Бизнесмены покинули этот район, поэтому там много пустующих зданий.
– Так я и подумал, – сказал Коррадо. – Бизнес там разорится, но, несмотря на это, в этом районе имеется собственность, принадлежащая Наталье Волковой.
– Наталье? Его дочери?
– Да.
– Она ведь еще подросток?
– Думаю, ей только-только исполнилось девятнадцать.
– Это кажется странным.
– Так и есть, – согласился Коррадо. – Еще это кажется хорошим местом для поисков.
К тому времени, когда Винсент и Коррадо направились в западную часть города, солнце уже успело скрыться за горизонтом, оставив Чикаго во власти темноты. На небе появилась полная луна, яркий ореол которой был частично скрыт за облаками. Неистовые порывы ветра окутывали машину, создавая резонирующие звуки.
Отсутствие всяческого контакта начинало действовать Винсенту на нервы. Он не знал, чем занимался его сын, в каком положении он находился и был ли он вообще в порядке. Джованни никогда не давал Винсенту поводов усомниться в себе, но тот факт, что за это дело взялся именно его soldati, не могло не тревожить его. Если бы он уделял этому должное внимание, то заметил бы происходящее гораздо раньше.
Коррадо свернул с шоссе, когда они приблизились к нужному району, и направился в сторону улиц. Большинство зданий были заброшенными, обветшалыми или же и вовсе заколоченными. Отличительные знаки различных группировок, выведенные баллончиками с краской, красовались на стенах зданий – это было делом рук уличных хулиганов и карманников, мнивших себя настоящими преступниками. Подобные люди не отличались на истинной преданностью своему делу, ни уважением к старшим. Они всегда внушали отвращение Антонио, на дух не переносившего их методы и отсутствие должного воспитания. Он терпеть не мог того, что они использовали слова «гангстер» и «мафия», их понимание таких понятий как «посвящение» и «братство» были ему отвратительны.
Винсент не смог бы счесть, сколько раз его отец негодовал по этому поводу, с гордостью при этом отмечая то, что хотя бы его организация не лишена уважения. Члены его организации, несомненно, нарушали закон и совершали страшные преступления, но в его глазах все это было совершенно обосновано.
Его отец относился к данной им клятве со всей серьезность и до конца своих дней верил в то, что организация, несколько десятилетий находившаяся в его власти, была настоящей семьей – la famiglia – связи в которой были сильнее кровных уз. Возможно, Антонио и не пользовался в организации особой любовью, учитывая его строгость, но люди следовали его примеру. Ему удавалось контролировать каждого члена своей организации.
Винсент не мог и предположить, что когда-нибудь придет такой день, когда он пожелает того, чтобы у руля организации по-прежнему находился его отец.
– Как ты, Винсент? – спросил Коррадо. – У нас нет времени на сомнения.
– У меня нет никаких сомнений, – ответил он. – Я думал о том, как сильно огорчило бы моего отца все происходящее.
– Ничего подобного не случилось бы, будь твой отец жив, – согласился Коррадо. – Он был человеком чести в полном смысле этого слова. Он заставил тебя бороться за то, что было тебе дорого, а не просто протянул тебе это на блюдечке, поскольку он хотел сделать из тебя мужчину, имеющего твердую позицию. Если бы твой отец не умер, мы не лишились бы уважения. Во время правления Антонио наша организация была единой и сильной.
– А теперь мы ничем не лучше тех, кто оставляет граффити на этих зданиях.
– Я не был бы так уж категоричен. Думаю, многие члены организации не забыли о том, что такое честь.
– О какой чести может идти речь, когда гибнут невинные люди? Мауры больше нет. Николас погиб. Доктор из Эшвилла…
– Они отдали свои жизни за другого невинного человека, – сказал Коррадо. – Это печально, но порой нам приходится идти на жертвы, дабы сохранить то, что нам дорого. То, что ты сделал для Хейвен после всего случившегося, заслуживает огромного уважения. Не могу сказать, что я поступил бы так же, окажись я на твоем месте. Если бы подобное случилось с моей женой, то я бы уже давно убил девочку.
