Константин снова чувствовал, что ситуацией в конце концов управляет он. Не может быть такого, чтобы из него сделали посмешище на всю Россию. Можно себе представить, как они потешаются над ним сейчас на этом их гребанном фестивале. Ничего, ничего, хорошо смеется тот, кто смеется последним.
— Мы куда-нибудь сегодня поедем, котик? — отважилась девица еще на один вопрос.
— Собирай вещи. Ты поедешь на вокзал и первым же поездом отправишься в Москву. У меня сейчас такие дела, что не до тебя.
— А когда ты приедешь?
— Не твое дело. Когда надо, тогда и приеду. Деньги ты получишь, не беспокойся. И вообще я сам тебя на вокзал отвезу, мне по дороге. А там сама управишься, не маленькая.
Сегодняшнюю встречу отменить никак нельзя, слишком важные дела на ней решаются, слишком много серьезных людей приглашено. А пока он будет вести переговоры, пусть его идиот-секретарь тут все соберет, озаботится билетом и всеми остальными формальностями. Да, пожалуй, он его тоже забросит на вокзал, пусть заодно проследит, чтобы эта кукла уехала, а не отсвечивала тут, а потом возвращается в гостиницу и ждет его распоряжений. Ну вот, похоже, все вытанцовывается в правильном направлении. Нужно только хорошенько все обдумать, а не метаться по номеру, как ошпаренному коту. Много чести!
Аля-Валя-Ляля знала, что спорить бессмысленно, поэтому предпочла перейти на нейтральную тему.
— А я вчера в газете такой рассказ прочитала. Про одну нашу девушку и американскую миллионершу. Умереть, уснуть! Представляешь, приехала в Россию вдова американского миллионера, решила благотворительностью заняться. И в одной из больниц нашла девушку, которую страшно избили бандиты. Лицо поуродовали, нос сломали, память отбили, в общем — финиш. А была красотка.
— Могу себе представить! — насмешливо бросил Константин. — Со сломанным носом-то!
— Но установили же, что это была очень знаменитая топ-модель, ее чуть ли не на конкурс красоты «Мисс мира» хотели послать, а тут такое. В общем, американка ее удочерила, увезла с собой, сделала несколько пластических операций. Та ничего не помнит, английский осваивает с нуля, знает только, что ее зовут Клара…
— Клара? — со странной интонацией переспросил Константин. — В какой газете ты это вычитала?
— Вот, — подняла девица с пола несколько ярких листков явно «желтой» газеты. — На третьей странице, кажется.
Газета называлась «Жареные сплетни» и на обозначенной странице действительно была напечатана история, которую только что услышал Константин в вольном пересказе любовницы. С фотографии на него смотрела пожилая матрона в лиловых кудельках, к плечу которой прислонилась античной красоты девица… с зелеными глазами Клары и ее бронзовыми локонами. Ошибки быть не могло. Значит, он ее не убил — и то слава Богу. А то, что память утрачена, еще лучше, теперь ему вообще ничего не грозит. Клара свое получила, пусть теперь живет безмятежно, у него и так забот хватает. Но все-таки везучая сучка оказалась, вместо кладбища угодила в особняк американской миллионерши, да еще в качестве законной наследницы…
— Собирайся, — приказал он любовнице. — У меня через два часа деловая встреча.
Примерно через час швейцар гостиницы «Англетер» помог уложить в багажник черной «Ауди» два объемистых чемодана с «приданым» отставной фаворитки. Сама она юркнула в машину и забилась в угол, а на переднее сидение прошмыгнул секретарь, здорово напуганный нахлобучкой, которую получил от шефа за забывчивость, и мечтающий только о том, чтобы обошлось без кровопролития, то есть без увольнения. Последним в машину на заднее сиденье справа уселся Константин — он терпеть не мог ездить рядом с шофером. По целому ряду причин, одной из которых была все та же боязнь покушения, лишь слегка отпускавшая его вне Москвы.
— Поехали! — приказал он. — Сначала на Московский вокзал.
Машина медленно отползла от подъезда, развернулась и поехала в указанном направлении. Развить хоть какую-то скорость не удавалось: пробки в Питере ничуть не отличались от московских.
— Сейчас выйдем на приличную улицу, — сказал шофер, притормаживая у светофора на не слишком оживленном перекрестке. — Минут через десять…
Договорить он не успел. Сзади справа «Ауди» догнал мотоциклист в черной кожаной куртке и черном шлеме. Неуловимым движением он выхватил из-под куртки то ли короткоствольный автомат, то ли длинноствольный пистолет, и выпустил всю обойму в стоявшую рядом машину, буквально прошив ее в длину. По случаю жаркой погоды окна в машине были открыты и шансов уцелеть у седоков практически не было.
Закончив стрелять, мотоциклист дал по газам и исчез в проходных дворах. Все продолжалось от силы тридцать секунд, хотя немногим свидетелям со стороны они показались часами.
Визжали женщины, гудели машины, вдали послышались сирены милиции и «скорой помощи», услуги которой, впрочем, не понадобились. Константин Задонский, он же Костя-Гроб был убит наповал пулей в висок, секретарю пуля попала в затылок, шоферу — в шею. Все они скончались на месте, а между задними сидениями и спинками передних на полу корчилась в агонии юная блондинка с развороченной грудной клеткой. Она так и не поняла, что произошло и почему ее короткая жизнь так стремительно и нелепо закончилась.
— Своих нам мало, — хмуро сказал капитан милиции, осматривавший место происшествия, своему помощнику, — теперь возись с москвичом. У себя, что ли, пулю схватить не мог, обязательно за этим надо было в Питер переться? Своих «глухарей» не разгрести, а этот — стопроцентный «висяк».
— Это точно, — вздохнул помощник. — Только ведь никто ни часа своего не знает, ни места, верно?..
В Сочи Зоя смотрела, как плещутся в море Евгений с Алиной и думала: Господи, какая же я счастливая женщина!
Зоя не знала, что она еще и очень везучая женщина.
из сборника «Гюрза с бирюзой»
