Ознакомительная версия.
Думать было неудобно. В черепной коробке что-то гудело и ввинчивалось в мозг. Фомин то и дело мотал головой, чтобы взболтать мысли и разложить их по полочкам, однако это не помогало.
«Надо Насте позвонить, – решил он. – Пусть обзвонит пока все больницы. И Инку свою подключит, та по ментовской линии выяснит, не было ли аварий каких-нибудь на этом маршруте».
Настя взяла трубку сразу.
– Привет, Фомин, – радостно сказала она. – Не терпится рассказать, как к Стрелецкому сходил? Может, приедешь?
– Погоди. У меня Вадик пропал. Мне нужна помощь. Твоя и Перцевой.
– Что значит пропал? – ошарашенно спросила Настя, и Фомин быстро пересказал ей обстоятельства исчезновения сына.
– Фомин… – Голос Насти дрогнул, она замолчала, пытаясь справиться с волнением. – Фомин, ты понимаешь, что его похитили?
– Что ты несешь?
– Фомин, ты где? Я сейчас выезжаю к тебе. Его точно похитили, чтобы заставить тебя сняться с выборов. Это Усов придумал, я точно знаю.
– Настя, но это же бред… Кто такой Усов?
– Нет, Егор, это не бред. Езжай в штаб, я сейчас приеду, и мы будем звонить Шубину.
– Зачем?
– Ты скажешь ему, что ты снимешься и не будешь баллотироваться. Пусть вернут Вадика. Егор… Ты понимаешь, что твой сын важнее всех должностей на свете? Кроме того, они ведь не остановятся. Если уж эти люди дошли до того, чтобы заниматься киднеппингом, то они и убийства не испугаются.
– Ты детективов, что ли, начиталась, а, Романова? – плохо слушающимся языком спросил Фомин.
– Ничего я не начиталась! – Настя уже плакала в голос. – Езжай в штаб, Егор. Действовать надо.
До дома, где жил репетитор, Фомин все-таки доехал. Вадика поблизости не оказалось, и, сделав круг по микрорайону, он действительно направился в сторону штаба, на всякий случай позвонив Оле, которая сказала, что уже вернулась домой, но сын так и не объявился, и Юльке, которой еще раз приказал не только не открывать никому дверь, но и не подходить к телефону.
В штабе сидели зареванная Настя и насупленная Инна.
– Вот что, вы как хотите, а я 02 по дороге сюда позвонила и сказала, что ребенок пропал.
– Зачем?
– Чем раньше начнут искать, тем лучше, – безапелляционно заявила она. – А пока они ищут, давайте думать, что делать.
– Я думаю, надо мужиков знакомых обзвонить и район прочесать, – сказал Фомин. – Вдруг он в колодец какой провалился?
– С его ростом? В колодец? – с сомнением спросила Инна. – Ну, не знаю… Аварий сегодня в это время не было, ДТП с автобусами тоже. Он же на автобусе туда ездит?
– Что? А, да, на автобусе.
– В больницы города он не поступал, в морги, извини, тоже. А он не мог вместо английского к другу какому-нибудь уйти или там к девочке?
– Вадик не мог, – покачал головой Фомин. – Он же ответственный до невозможности. С Ромки бы сталось, а этот не мог никуда деваться, мать не предупредив. Оля же психованная, все время за них трясется и боится. Он ей по пять раз на дню докладывается, где они с братом, что да как.
– Звони Шубину, Егор! – вмешалась в разговор Настя. – Все понятно. Сейчас надо звонить и ехать забирать Вадика. А что делать дальше, потом решим.
Фомин с сомнением посмотрел на телефон. Он не мог себе представить, как будет звонить начальнику и обвинять его в похищении ребенка. Даже само такое предположение казалось ему чудовищным, но тем не менее он понимал, что Настя скорее всего права. От этого было так тошно, что даже жить не хотелось.
– Мама не переживет, – отчетливо подумал он. – Для нее во внуках вся жизнь, и мальчишек она любит даже больше Юльки, жалеет, что без отца растут. Как я ей скажу-то?..
Зажатый в руке телефон зазвонил, и Фомин вздрогнул от неожиданности.
– Ну вот, – обреченно проговорила Настя, – они сами звонят, сейчас требования предъявлять будут. Ты соглашайся, Егор, на все соглашайся.
Однако звонила опять Оля.
– Егор! – В ее голосе сквозило облегчение. – Егор, ты не волнуйся. Вадик нашелся. Дмитрий Анатольевич позвонил. Ты мог бы доехать дотуда и привезти Вадика домой?
– Конечно, мог бы! Оля, а где он был?
– Не знаю, я сначала на него накричала, потом заплакала, а потом сказала, что ты сейчас приедешь и его заберешь и чтобы Дмитрий Анатольевич его никуда не отпускал.
Через пятнадцать минут Фомин ехал в сторону своего бывшего дома и внимательно слушал сына. Приключившаяся с ним история была настолько проста и банальна, что даже не верилось.
У Вадика сел телефон. Он обнаружил это еще в автобусе по дороге к репетитору и огорчился. У того был сломан домофон, а потому попасть в квартиру можно было, лишь позвонив от подъезда и сообщив, что пришел.
Позвонить Вадик не мог, а потому минут двадцать стоял на осеннем ветру в надежде, что из подъезда кто-нибудь выйдет и он сможет попасть внутрь. Но, на его беду, из дома никто не выходил и не входил.
Затем парень окончательно замерз и решил погреться в магазине неподалеку, а заодно попросить у кого-нибудь мобильник, чтобы все-таки дозвониться до репетитора. Но рослому шестнадцатилетнему подростку телефон никто не давал, боялись, что даст деру, а потому, немного погревшись, он решил ехать домой.
– Я понял, что Дмитрий Анатольевич, наверное, позвонил маме, что я не пришел, – объяснял Вадик, пугливо косясь на насупленного Фомина, вцепившегося в руль. – А мама у нас сам знаешь какая. Я понял, что она начнет волноваться, и поехал домой, но дома никого не было, а я ключ не взял.
Немного подумав, парень сообразил, что мама поехала его искать, а потому решил вернуться к репетитору. Однако денег на очередной билет на автобус у него не было, поэтому он пошел пешком. Путь был неблизкий, и к тому моменту, как окончательно замерзший сын вернулся к дому репетитора, и Ольга, и Фомин оттуда уже уехали, так что они разминулись.
Правда, на этот раз Вадику повезло, минут через пять из подъезда гулять с собакой вышла соседка репетитора по лестничной площадке, которая его хорошо знала, а потому впустила в подъезд. Так Вадик оказался у Дмитрия Анатольевича, который и позвонил маме.
– Ругаться будете? – сопя, спросил сын, закончив свой рассказ.
– Да чего ругаться, ты так-то ни в чем не виноват, – вздохнул Фомин. – История, конечно, дурацкая, но все хорошо, что хорошо кончается.
Он парковался во дворе, когда телефон опять зазвонил. Это была Настя, которая зачем-то передала трубку Инне.
– Егор, – смущенно сказала та. На памяти Фомина Инна Полянская смущалась примерно раз в пять лет. – Ты не сердись, но у Ольги в квартире вас ждет наряд.
Ознакомительная версия.
