Почти все путевки закончились еще перед Новым годом. Потом наступила вторая часть Марлезонского балета: школьные каникулы. Потом поехали самые умные – по цене в два раза ниже.
И вот теперь агентство переводило дух. Ни тебе перекидываний с рейса на рейс («Я хотела лететь только Аэрофлотом, а вы мне что подсовываете?!»), ни замен отелей («Я специально требовал «Монтьен»! Это мой любимый отель в Таиланде! Там живут только англичане! Я хочу отдохнуть от наших хамских соотечественников в полосатых штанах!»), ни жалобных историй про умершую бабушку («Вы обязаны вернуть мне полную стоимость путевки! Ведь у меня такие трагические обстоятельства!»). Наконец-то сотрудникам перестали мотать нервы в посольствах, в аэропортах, в страховых компаниях, перестали звонить междугородние телефоны с сообщениями о плохой работе гидов, сожженном во время пьянки финском домике, улетевшем в бассейн джипе, срубленной пальме, сорванном коралле – все! Теперь до мая!
И главное: уехал шеф. Собрал всю свою семью и укатил в Сибирь. Там у него было двадцать гектаров земли, купленных еще на заре перестройки. На этих гектарах, посреди снегов и тайги, разместился его дом, его конюшня и даже две деревеньки с людьми. Люди были собраны с разных концов бывшего Советского Союза, они готовили к его приезду плов, или долму, или самогон – в зависимости от своей национальности. Анютин шеф почти никогда не ездил за границу: это заграница сама ездила к нему.
Глупо было не воспользоваться таким выдающимся затишьем.
Получив от Левицкого последние сведения о деле, она почувствовала, что у нее чешется все тело. Именно так. Анюта даже решила, что началась аллергия на шоколад (Левицкий притащил килограммов восемь конфет), но нет – это зудело ее любопытство.
Вначале она хотела пойти официальным путем и даже купила на Арбате удостоверение сотрудника милиции. Но потом притормозила. То, что знают сотрудники милиции, она тоже знает. А вот историю неведомой Ольги такие корочки навсегда закроют.
Целых два дня она гонялась за Гришей Ледовских. Его не было в доме (там, вообще, уже жил другой человек), не было в комнате убитого художника (она стояла опечатанная). В университете (тут, кстати, удостоверение пригодилось) ей подтвердили, что парень отчислен, но сказали, в какой комнате он жил раньше.
Так шаг за шагом она добралась до общежития. Здесь стало погорячее. Начали объявляться подружки и друзья, враги и собутыльники – следы брата появились на ее охотничьей тропе.
Наконец, в среду утром он сам открыл дверь комнаты в женском общежитии. Он был всклокоченный и помятый.
К счастью, дам в комнате не оказалось. Видимо, они учились. Анюта толкнула Гришу в грудь и вместе с ним ввалилась с душное помещение с разбросанными по стульям бюстгальтерами, неубранными кроватями, батареей пустых бутылок вдоль стола.
В комнате было сильно накурено и стоял слабый запах дрожжей. Анюта машинально посмотрела под ноги: так и есть. Большая пивная лужа.
– Гриша! Ты бы восстановился в университете, в самом-то деле! – проникновенно сказала она. – А то ведь сопьешься!
– Ольга! Это вы? – не очень уверенно спросил он.
– Я сяду? Тьфу… Как тут грязно!.. Ты меня не понял в прошлый раз… Я не Ольга, я ее подруга, меня зовут Анюта… И у меня к тебе разговор. Я пришла по ее просьбе.
– Да. Конечно… – он послушно сел на кровать, потер лицо руками. – Здесь обычно не грязно, вы не думайте. Просто вчера день рождения праздновали…
– Твой?
– Нет, что вы… Мой летом.
«Парень какой-то приглушенный, – подумала она. – Видимо, спросонок… Или с похмелья… Для расспросов – это то, что надо».
– Значит, Игорь тебе про Ольгу рассказывал? – спросила она.
– Конечно, рассказывал. У нас хорошие отношение были.
– Как ты думаешь, Игорь ее любил? Для меня это важно. И для нее важно.
– Любил? – удивленно переспросил он. – Ну, хорошо относился, наверное… Как человек к человеку.
– А она его любила как мужчину, – набрав побольше воздуха, сказала Анюта. – Да. По-настоящему любила.
– Это вам кажется, – он несогласно покачал головой. – Какой смысл любить его как мужчину? Какой же он мужчина?
«Так он знает про его болезнь? – удивилась Анюта. – Ну и наворотил в своих официальных показаниях этот студент! Что ни слово – то ложь!»
– Она вам тоже, наверное, врет, – добавил Григорий. – Ей как-то надо объяснить эту ситуацию с деньгами… Но по-моему, там другая причина. Не любовь, во всяком случае.
«Как бы спросить про деньги, чтобы не выдать себя?» Но в Анютину голову ничего не шло.
– Это ведь она написала письмо с угрозами? – вдруг спросил Григорий и, не дождавшись ответа, продолжил: – А я, дурак, участковому сообщил! Подумал, что это уж слишком: деньги, теперь угрозы… Игорь тоже вначале сомневался, несколько дней ничего понять не мог, даже испугался, а потом говорит: «Я все понял! Это Ольгино письмо! Она говорила мне про змею недели две назад. Жаловалась, что змея пропала. И про кровь эту все рассказала – про коронный номер». Игорь только не мог понять, какой в этом письме смысл.
– А потом понял?
– Я не знаю. – Парень устало пожал плечами, поднялся с кровати, подошел к столу, пошарил там – Анюте была видна только его спина. Наконец, нашел: из десятка пакетов с соком – один непустой. Он выпил остатки сока, вернулся на свое место.
– Вот оно что… – протянула Анюта, стараясь как-то так сфокусировать глаза, чтобы их выражение не было слишком тупым. – Про змею я тоже знаю. А про кровь – нет.
– Про кровь и я не знаю… Если она даже вам ничего не рассказала, наверное, не слишком это приятная история.
– Игорю же рассказала.
– Игорю не стыдно было. Он так умел слушать! И никаких нотаций…
Анюта тоже поднялась, походила немного по комнате, старательно обходя лужу (ей захотелось эту лужу вытереть, чтобы сосредоточиться), остановилась у окна. Там внизу ходили маленькие фигурки в шубах и куртках. Проехал фургончик, что-то грохнуло – видимо, петарда, оставшаяся от Нового года.
– Почему же его убили? – спросила она, не оборачиваясь.
– Думаю, наркоманы какие-нибудь… – сказал он. – Он ведь такое мог ляпнуть. Ему в электричке часто морду били…
– А это не может быть связано с деньгами?
Ей показалось, что пространство за спиной стало напряженным – словно пронизанным электричеством.
– Не думаю… – тихо сказал Григорий. – А что вам, кстати, известно про змею?
Люди за окном продолжали свой путь. Проехала еще одна машина. Пауза становилась неприличной.
– То же, что и тебе, – ответила Анюта. – Что она покинула свое место.
– Она или он? – быстро спросил студент.
– Он! – так же быстро сказала Анюта, пользуясь логикой игры «Как стать миллионером»: такой сложный вопрос должен иметь сложный ответ. Снова стало тихо, и вдруг какой-то шорох метнулся справа от нее, в оконном стекле на секунду появилось искаженное от злости лицо, а рука схватила ее за шею.
