— В чем дело, малыш? Думаешь, мама сделает это лучше меня?
Эндрю заплакал еще громче, личико покраснело, на ресницах повисли крупные слезинки. Фрэнк беспомощно обернулся к Лини.
— Может быть, лучше ты?
— Нет, нельзя менять свое решение в последнюю минуту. И помни, ты здесь пробудешь только неделю, поэтому должен научиться делать как можно больше.
Лини даже гордилась собой, что нашла в себе силы пошутить насчет отъезда Фрэнка. Но гордость не позволяла ей признаться, что она не хочет, чтобы он уезжал. Если он не любит ее, тогда она лучше будет жить без него. И уж конечно, она не собиралась с помощью Эндрю привязывать его к себе.
Фрэнк опустил Эндрю в ванну, наполненную теплой водой.
— Может быть, покажешь, как ты это делаешь?
Лини решила не уступать.
— Поддерживай его рукой. Жидкое мыло и мочалка — на столике, шампунь — тоже там. Я сначала мою ему головку, но ты можешь делать, как нравится тебе.
— Ну уж нет, будем делать все, как всегда.
В ванне Эндрю перестал плакать, только всхлипывал, а Фрэнк разговаривал с ним, причем отчаянно сюсюкая. Лини едва не рассмеялась. Видели бы его сейчас другие сотрудники агентства! Одной рукой он удерживал Эндрю, другой пытался открыть шампунь.
— Мне кажется, для купания ребенка нужны четыре руки. — Фрэнк намылил голову Эндрю.
Эндрю с удовольствием лежал в ванне до тех пор, пока не пришло время смывать шампунь. Пена попала ему на лицо, и он начал визжать и молотить в воде руками и ногами. Брызги летели во все стороны, вода была повсюду, и сам Фрэнк промок насквозь.
— Помогите! — воскликнул Фрэнк. — Необходимо подкрепление!
Лини поспешила на помощь, и Фрэнк уступил ей место. Она завершила купание ребенка и, завернув его в полотенце, с победоносным видом повернулась к Фрэнку.
О боже! У нее перехватило дыхание, и она замерла как вкопанная. Фрэнк снял рубашку и стоял обнаженным до пояса. Он был необыкновенно красив. Поймав ее взгляд, Фрэнк нахмурился. Словно электрическая искра пробежала между ними. Лини с трудом заставила себя оторвать взгляд от великолепной мускулатуры.
— Ты, наверно, тоже промокла… — Его взгляд скользнул по намокшей рубашке Лини.
Женщина с трудом сглотнула, почувствовав, как напряглись соски.
— Надень сухую рубашку, пока я одену Эндрю, — торопливо сказала она и поспешила в детскую комнату.
Бежать! Бежать от него подальше, пока он не понял, как сильно она хочет его. Но разве это так плохо? Да, он уезжает через неделю неизвестно куда, неизвестно на какое задание… И если бы она была умной, она бы нашла способ вырвать его из своего сердца. Он уедет и вернется к своей прежней жизни в Атланте, где будет встречаться с другими женщинами.
Когда спустя несколько минут в комнату вошел Фрэнк, Эндрю уже был полностью одет и лежал в своей кроватке. Фрэнк подошел сзади и заглянул Лини через плечо. Она чувствовала тепло его тела, слышала его дыхание. Женщина повернулась, чтобы сказать ему что-нибудь, и Фрэнк быстро поцеловал ее. Он обнял Лини за талию и, протянув руку, пощекотал живот Эндрю.
— Надеюсь, ты дашь отцу еще один шанс, — обратился он к сыну. — Если мама позволит мне, завтра я попробую еще раз искупать тебя.
— Ты можешь делать для Эндрю все, что захочешь, — ответила Лини. — Купать его, кормить, гулять с ним, менять памперсы.
— Может быть, памперсы оставим тебе?
— Не будь таким трусливым. Ты ведь хочешь научить сына быть смелым? А что же он подумает, когда спустя несколько лет узнает, что ты боялся менять ему памперсы?
— Когда он сам станет мужчиной, думаю, он меня поймет.
— Эндрю вырастет таким мужчиной, который будет делить с женой все обязанности по уходу за ребенком.
Лини тут же пожалела, что сказала эту фразу. Фрэнк мог неправильно истолковать ее и подумать, что она ждет от него предложения о замужестве. Фрэнк молчал.
— Послушай, — начала Лини, — мы все ходим вокруг да около, давай поговорим начистоту.
— Я не хотел торопить тебя с решением, думал, тебе нужно время, чтобы восстановиться после пережитого.
Эндрю лежал в кроватке и забавлялся висевшей над ним музыкальной каруселью с разноцветными зверюшками.
— Давай выйдем в холл, — предложила Лини. — Детям передается настроение родителей, особенно настроение матери. Если кто-то повышает голос или…
— Мы собираемся спорить?
— Нет, конечно, нет. — Лини вышла из детской и спустилась в холл, Фрэнк последовал за ней. — Просто я хочу, чтобы ты меня правильно понял и верно истолковал мои слова. Я буду честной с тобой.
— Конечно. — Фрэнк приблизился к ней, оперся ладонями о стену над ее головой и посмотрел прямо в глаза. — Будь со мной честной.
У Лини подогнулись колени, сердце бешено заколотилось в груди.
— Ты мне очень нравишься. В идеале мне бы хотелось выйти замуж за отца моего сына, но…
Она вспыхнула от своих слов. Нравится? Да она с ума по нему сходит! Она любит его безумно!
— Ты тоже мне очень нравишься. — Фрэнк не сводил с нее глаз. — Я просто восхищаюсь тобой. Но поверь мне, Эндрю не станет счастливее, если его родители поженятся и будут без конца ссориться. Мы с сестрой испытали это на собственной шкуре. Иногда даже любви недостаточно, чтобы люди жили вместе. Я любил Риту, но…
На его лице появилось печальное выражение. Лини захотелось прижать его к себе и сказать, что она никогда не предаст его, как Рита, что он может доверять ей.
— Давай не будем ворошить прошлое и вспоминать неудачный брак твоих родителей и твой разрыв с Ритой. Я не хочу надоедать тебе рассказами о том, как важна для меня семья, поскольку у меня ее не было. Но ты должен знать Эндрю — самое важное, что есть у меня, и, хотя мне хочется, чтобы ты участвовал…
— …но, поскольку мы не женаты, я никогда не стану полноценным отцом. И однажды, когда… ты выйдешь замуж, твой муж станет отцом моему сыну. — Фрэнк сунул руки в карманы, словно не знал, куда их деть. — Если честно, мне ненавистна мысль об отчиме для Эндрю. Как и мысль о том, что ты можешь быть с другим мужчиной.
Лини округлила глаза от таких откровений. В желудке все сжалось.
— Фрэнк?
Он страстно поцеловал ее, и Лини ответила на поцелуй. Обняв его за шею, она почувствовала, что его руки скользнули ей на бедра и он прижал ее к себе. Лини задохнулась, ощутив силу его желания.
Останови это, пока еще возможно, говорил ей разум. Но как же хорошо ей в объятиях Фрэнка! Как приятно осознавать, что его желание обладать ею так же велико, как и ее собственное. Надо только помнить, что все происходящее вовсе не означает, что он любит ее.
