– Ну, конечно, – презрительно поморщился он. – Вы уже прекрасно поработали при расследовании теракта в Коронадо. Мне остается только сидеть и ждать, пока вы приведете ко мне Хейли. Ей к этому времени исполнится лет восемнадцать.
Мобильник Алиссы зазвонил, и она поднесла трубку к уху:
– Да?
– Это Конеско. Тело удалось идентифицировать. Это Джанин Моррисон Ригли. Ее бывший муж, сестра и племянница уже объявлены в розыск. Если будут еще новости, я вам сообщу.
– Спасибо. – Алисса отключила телефон и повернулась к Сэму, не сводящему с нее глаз. – Это была не Мэри-Лу.
– О, господи… Господи… спасибо. – Он закрыл лицо руками.
Несколько минут они ехали молча. Алиссе даже казалось, что Сэм не дышит. Но потом он пошевелился и отнял руки от лица.
– Со мной все в порядке. Я просто… немного…
– Я понимаю, – тихо сказала она. – Не надо ничего объяснять.
Он помолчал еще немного.
– Это Джанин?
– Да, – кивнула Алисса. – Теперь они ищут ее бывшего мужа Клайда.
– Ты не хочешь еще немного прокатиться? – повернулся к ней Сэм. – Я, кажется, знаю, где его искать.
Хейли исчезла.
Сначала, борясь с подступающей паникой, Мэри-Лу Моррисон Старретт обыскала две маленькие комнатки, отведенные им с дочерью. Потом побежала в детскую Аманды и, наконец, в комнаты Уитни.
Она немного успокоилась, убедившись, что Уитни не лежит на полу с дыркой в затылке.
Скорее всего, мерзкая девка увезла Хейли и Аманду – свою собственную дочь, которую умудрилась родить в пятнадцать лет – на пляж.
У Мэри-Лу сильно тряслись руки, когда она набирала номер мобильного Аманды.
Та ответила после третьего звонка.
– Аллоо? – Ей приходилось орать, чтобы перекричать завывающую где-то рядом Аманду.
– Уитни? – Слава богу! Мобильная связь в этой дыре была очень ненадежной. – Это Мэ… Это Констанс.
Конни! Конни, а не Мэри-Лу! Конни. Конни. Конни. Ее зовут Конни Грант, а ее сына – Крис. Сначала Хейли капризничала и не желала менять имя, и тогда Мэри-Лу предложила ей выбрать новое имя самой. Это сработало. Сначала Хейли заявила, что ее будут звать «Папочка», чем очень удивила Мэри-Лу. Потом она выбрала имя «Винни-Пух» и пришлось долго ее отговаривать. К счастью, она вовремя вспомнила, что кроме Пуха, есть еще и Кристофер Робин, и они пришли к согласию.
– Уитни, где вы? – Мэри-Лу никогда не повышала голос, разговаривая с Уитни, но сейчас это давалось ей с трудом.
– Почти дома. Мы уже у ворот. Через три минуты будем в гараже, – доложила Уитни. – Ради бога, спускайся быстрее и забери это ревущее чудовище. Не понимаю, что за хрень с этим ребенком! Крис почему-то не устраивает припадков посреди «Старбакса».[4]
– Я прошу, не выражайся при детях.
Мэри-Лу изо всех сил старалась говорить негромко и ровно. Для этого ей даже пришлось закрыть глаза и постараться вспомнить спокойное, ласковое лицо Ибрагима Рахмана. Господи, до чего же она по нему соскучилась! Иногда боль становилась просто невыносимой.
Если она когда-нибудь сорвется и Уитни поймет, что няню действительно беспокоит количество бранных слов, которое приходится выслушивать Аманде и Хейли, то паршивка станет употреблять их не реже, а гораздо чаще.
Мэри-Лу довольно быстро поняла, что причина всех проблем с поведением Аманды в том, что девочке повезло родиться от богатой, испорченной суки, которая не собирается взрослеть.
Уитни Терлингтон, конечно, была наказанием божьим, но она же стала и спасительницей Мэри-Лу. За два года, прошедших с рождения Аманды, в большом, похожем на дворец доме Франка Терлингтона сменилось не менее двух десятков нянек. Они убегали не от Аманды, которая была совсем не такой ужасной, как утверждала ее мать, а от самой Уитни.
Ей едва исполнилось семнадцать, она находилась в состоянии непрекращающейся войны с Королем Франком, своим отцом, и была сукой самой высокой пробы.
Но именно поэтому Король Франк не стал проверять фальшивые рекомендации, предъявленные Мэри-Лу. Он слишком обрадовался тому, что хоть кто-то откликнулся на его объявление.
Таким образом, Мэри-Лу и Хейли удалось, хотя бы на время, найти безопасное убежище в большом и закрытом частном имении в юго-западном пригороде Сарасоты, всего в двадцати милях оттого дома, на кухне которого лежала мертвая Джанин.
Ее тело пока не обнаружили.
Каждый вечер Мэри-Лу смотрела местные новости и молилась, чтобы кто-нибудь нашел сестру и достойно похоронил ее.
И еще она молилась, чтобы те люди, которые убили Джанин, не смогли разыскать их с Хейли.
Ее бывший муж Сэм, состоявший в отряде «морских котиков», сказал как-то Мэри-Лу, что лучшее место для того, чтобы спрятаться, – это то, где тебя уже искали. Поэтому сначала они с Хейли поехали в Джексонвилл, и она воспользовалась там кредитной карточкой, чтобы все решили, будто они направляются на север. На снятые с карточки деньги Мэри-Лу купила необходимые вещи, которые не смогла забрать из дома Джанин в тот страшный вечер.
Потом они с Хейли отправились в парикмахерскую, и там золотые кудряшки девочки подстригли коротко, под мальчика. Мэри-Лу тоже подстриглась и покрасила волосы, и теперь они обе стали блондинками.
После парикмахерской они зашли в универмаг, и Мэри-Лу, воспользовавшись тем, что дочка не смотрит, купила ей нового плюшевого медведя. Чуть позже она сделала вид, что нашла его на дне большой сумки, захваченной из дома. Хейли с подозрением смотрела на сверкающую золотистую шерсть и новую красную кофточку медведя, но Мэри-Лу убедила ее, что Пух тоже сходил в парикмахерскую и покрасился, чтобы быть такого же цвета, как они.
Там же они купили немного одежды (для Хейли – в отделе для мальчиков) и небольшой чемодан на колесиках.
Из Джексонвилла они доехали до Гейнсвилла, там избавились от машины и сели в автобус, который привез их обратно в Сарасоту. Одно время Мэри-Лу работала кассиром в универсаме и там, на специальной доске, заметила отчаянное объявление Фрэнка Терлингтона, ищущего няню для двухлетней девочки. Когда месяцем позже она попыталась снять это объявление, управляющая остановила ее. В магазине существовало правило, согласно которому объявления не должны были висеть на доске дольше тридцати дней, но управляющая сказала, что к объявлению Короля Фрэнка, как его называли местные, это не относится, потому что в его доме няни больше, чем на пару дней не задерживаются, и он постоянно ищет новых.
Мэри-Лу жила в этом доме уже три недели, тем самым превысив предыдущий рекорд на целых тринадцать дней.
А этим утром экономка миссис Даунс передала Мэри-Лу, а вернее, Конни, высочайшее распоряжение явиться на половину Фрэнка во время завтрака, ровно в семь утра. Уитни было приказано встать пораньше и позаботиться об Аманде и Хейли, пока Конни беседует с хозяином.
