— Я просто думал об этом все время.
— Ты думал об этом все время, — повторила она, и удивление выместило злость. — Что ж, хорошо, раз так. Только раньше надо было думать.
Сет нахмурился:
— Лазар тебя подставил, Рейн. Он предложил тебя мне, как сигару. Что я должен был подумать?
Так, значит, это правда. Все именно так, как она и думала. Она отложила информацию на лотом, чтобы обдумать на досуге.
— И ты принял меня как должное, — заметила она. — Это не делает тебя лучше.
Он начал говорить что-то, но вдруг осекся. Он покачал головой и притянул ее к себе.
— Я хотел тебя.
— Наверное, это надо понимать как комплимент, — сказала Рейн. — То, что случилось между нами сегодня, было просто чудом. А потом… потом ты все испортил.
— Знаю. Я был полным идиотом. Если хочешь, я могу до утра извиняться. Хочешь, я встану перед тобой на колени. Вот, смотри…
Он опустился на колени, все еще держа ее за руку. Она положила ему вторую руку на голову. Он снова заворожил ее своей черной магией. Своими чарами он заставил ее забыть, каким подонком он был еще совсем недавно. Он прижался к ней, обхватив руками бедра. Ее всю затрясло от этого прикосновения.
— Отпусти меня, Сет, — прошептала она.
— Нет. Я тебя не отпущу, пока не скажешь, что простила меня.
Он все же отпустил ее, и она закрыла лицо руками, чувствуя запах его волос.
— Нет, так не пойдет, ты не можешь заставить меня принять твои извинения.
— Это мы еще посмотрим, — сказал он упрямо.
— Мы здесь замерзнем. Не глупи.
— Я тебя согрею. — Он прижался губами к ее животу, и она почувствовала, как тепло его дыхания разливается, просачиваясь через ткань куртки.
Она уже так сильно дрожала, что вынуждена была снова положить руку ему на голову, чтобы хоть как-то ориентироваться в этой перевернувшейся вверх тормашками вселенной. Злоба улетучивалась. Злоба просеивалась через нее, как сквозь сито, оставляя внутри только пустоту. Она просто не могла долго держать в себе злобу. Был такой инженерный просчет в строении ее существа.
Будучи проницательным человеком, он сразу почувствовал момент, когда она смягчилась. Он подвел ее к своему «шевроле», открыл заднюю дверцу и мягко подтолкнул внутрь. Потом залез следом и закрыл за собой дверь. Замок щелкнул. Они сидели в густой тьме и молчали». Слышно было лишь неровное дыхание.
Он поднял ее легкое дрожащее тело и посадил на колени, обняв и прижав к себе. Напряженность мышц выдавала его немое мучительное раскаяние.
А еще она чувствовала свой участившийся пульс и его эрекцию. Так, может, в этом все дело? Может, ему просто не хватило сегодня днем? Ненасытное животное. Уж не думает ли он, что после прощения он получит добавку? Злоба снова затлела в ней угольком, но она слишком устала, чтобы раздуть пламя. И уголек погас.
Он покрывал ее открытую шею крохотными, едва ощутимыми поцелуями. Тепло его тела согрело ее, и она расслабилась, почти урча от удовольствия. Ей так нравилось лежать в его объятиях, свернувшись, как ребенок, согретой его теплом. Она чувствовала себя в безопасности. Конечно, это была иллюзия. Но такая приятная иллюзия! Она хотела, чтобы это продлилось как можно дольше.
Но расслабляться было глупо. Сет являл собой лабиринт противоречий. Нежность и жестокость, соблазнительная убедительность и прямое насилие — все это сплеталось вместе так крепко, что различить их зачастую не было никакой возможности. Любой барьер, который она пыталась воздвигнуть на его пути, он сметал, словно салфетку со стола. А сейчас у нее просто не было сил строить еще один.
— Не делай из меня дурочку, Сет. — Она укусила его, да так, что он поморщился. — Не смей, слышишь?
— Не буду, — прошептал он и сжал ее в объятиях, от чего у нее перехватило дыхание.
Она поерзала в его руках.
— Эй, тише ты, — сказала она протестующе.
— Нет.
— Дай мне хоть вздохнуть. Я никуда не уйду.
В глазах его читалось сомнение, но он все же ослабил хватку. Совсем чуть-чуть.
— Не думай, что если я позволяю тебе обнимать меня, то это что-то значит, — заявила она.
— Даже и не мечтаю об этом, — ответил он, сверкнув зубами. Раздался звук расстегивающейся молнии, и его рука, проскользнув внутрь куртки, легла на ее живот.
— Так вот оно что. Я так и думала. Ты извинился только затем, чтобы снова переспать со мной. — Она вытащила его руку из своей куртки.
Он помолчал немного.
— Знаешь, из твоих уст это ужасно звучит, — сказал он с осуждением.
Она усмехнулась:
— Да неужели? Может, я еще и обидела тебя этим? Он снова прижал ее к груди.
— Да ладно, ерунда. Лучше иди сюда.
— Ты давно здесь? — спросила она.
— Где-то с двенадцати тридцати. Она вырвалась и села прямо.
— Два часа?
Он пожал плечами и взял в пригоршню ее локон.
— Ага. И что с того? Боже, у тебя такие мягкие волосы. Она попыталась высвободить свои волосы, но он лишь крепче сжал пальцы.
— А нельзя было просто прийти и постучать в дверь? Он понюхал ее локон.
— Я подумал, что ты снова пошлешь меня куда подальше. Ты ведь все еще злилась на меня. А потом, середина ночи как-никак.
— Ну и что? — настаивала она. — Это повод торчать снаружи?
— А почему нет? И вообще, почему нужно обязательно иметь какой-то повод. Мне было плохо. Я хотел быть рядом с тобой. Может, я хотел понести наказание. Вот такой вот я странный.
— Наказание? — Губы ее растянулись в ухмылке. — Если ты хотел понести наказание, то этого было недостаточно.
— А чего было бы достаточно?
Она развернулась на его коленях так, чтобы было удобно смотреть на него.
— Хм, дай-ка подумаю. Он усмехнулся.
— Плохая идея, Рейн. Тебе лучше не думать.
— Конечно, тебя бы больше устраивало, если бы я не думала. Вот только на твою беду выключателя у меня в голове нет.
Он посмотрел на нее непроницаемым взглядом.
— Ты хоть представляешь, как сексуально ты выглядишь и своем тренировочном костюме?
— Ну хватит уже, даже не начинай. Ты не собьешь меня с толку дешевыми комплиментами. Уж во всяком случае, не после того, что ты еде…
Да знаю, знаю, — перебил он. — Я грубый мерзавец, мы это уже выяснили. Давай двигаться дальше. Я бы предпочел разговаривать о том, какая у тебя мягкая кожа под футболкой, — сказал он и просунул руки под ее куртку. — О том, как я хочу дотронуться до твоего животика… вот так. Боже, какой он мягонький. Как лепестки цветов. Никогда ничего подобного не испытывал. Я мог бы ласкать тебя часами, и мне бы это не наскучило.
Его неторопливые поглаживания заставили ее затрепетать. Своим бархатистым сочным голосом он всего-то парой слов вызвал у нее сладкую истому в предвкушении невыносимого наслаждения. Она сказала ему, что у нее в голове нет выключателя, но она соврала. Был. И он его только что нашел. И он об этом знал.
