Суровая действительность тут же предъявила на меня свои права глухим стуком из багажника — детектив оказался более живучим, чем я себе представляла.
Я кинулась к багажнику, и, пока Энди осторожно вытаскивал из «тойоты» своего брата и транспортировал его к дверям квартиры, выпустила детектива из пыльного и ржавого плена. Для этого мне пришлось изрядно повозиться — веревки были затянуты крепко, но, когда я, наконец, догадалась вытащить окровавленный кляп у него изо рта, Горчик простонал, что в ящике для перчаток в машине есть нож. После этого дело пошло гораздо быстрее — я просто разрезала веревки, пока Энди открывал двери. К чести детектива надо сказать, что он, несмотря на свою кажущуюся хилость, смог стоять почти самостоятельно после того, как я больше мешала, чем помогала ему выбраться из багажника. Он даже начал растирать свои затекшие конечности, — слегка пошатывался, правда, но, держась за дверцу машины, стоял вполне прилично.
Появившийся в дверях Энди энергичным кивком пригласил нас войти в дом, и Горчик, против ожиданий, кивнул в ответ — видно, ему очень нужно было поскорее сесть. Я подставила ему свое плечо, но он самоотверженно отказался от моей помощи и, постояв еще чуть-чуть, похромал к дому.
Идя вслед за ним, я заметила, как на окне полуподвала в соседнем доме слегка колыхнулась занавеска. Горчик, как будто прочел мои мысли, с трудом повернул голову и выдавил сквозь зубы:
— Китаец.
Я быстро-быстро закивала, но, откровенно говоря, не совсем поняла, что он имел в виду. Горчик поморщился и повторил настойчиво:
— Китаец. Лечить умеет.
Мне страшно не хотелось идти к китайцу среди ночи, уговаривать его прийти, что-то объяснять… Я, понурившись, сделала несколько шагов к калитке, но, к счастью, старик вышел на крыльцо сам и застыл каменным изваянием на ступеньках лестницы, ведущей в подвал.
— Хай, — сказала я тупо. — Вуд ю плиз…
Старик слегка повернул голову и бросил на Горчика взгляд из-под полуприкрытых век. Больше всего он был похож на одну из тех маленьких серых ящериц, которых я однажды рассматривала в зоомагазине и даже собиралась купить: настолько завораживающи были их редкие движения, так изящны очертания угловатых тел.
— Сяй, — сказал китаец. — И спать. Много-много спать. Два день.
Я неуверенно кивнула, а Горчик, сморщившись, произнес несколько слов по-китайски.
Старик поднял голову к небу, подумал и кивнул. Потом легким скользящим шагом приблизился к детективу, быстро завернул ему веко, посмотрел внимательно, нащупал пульс, еще раз кивнул и пошел вместе с Горчиком к стоящему в дверях Энди. Энди хмурился и выглядел усталым и сердитым. Про меня они как будто все забыли. Я уже подумывала, не сбежать ли мне от них под шумок и не уехать ли, допустим, в Париж, где меня никто не найдет, но тут Горчик обернулся и поманил меня к себе.
Я вздохнула и вместе с ними вошла в дом.
Сенечка дрожал на маленьком диванчике в гостиной. Лже-Ян лежал на большом диване и выглядел очень неважно. Китаец сразу начал щупать ему пульс и заглядывать под веки, а Горчик сел в кресло и прикрыл глаза. Все это больше всего напоминало боевик про войну во Вьетнаме, вот только моя роль была неясна. Глупенькая красотка, которую злокозненные вьетнамцы взяли в плен и зверски мучают, не давая смотреться в зеркало?.. Судя по тому, как мало я понимаю во всем, что тут происходит, мне вообще отведена роль бессловесного, но очень ценного сокровища, которое все ищут и хотят украсть.
— Налей воды в чайник, — бросил Энди через плечо.
Я сначала даже не поняла, к кому он обращается. Ничего себе!.. Этот тип командует мною, как своей служанкой, а почему, собственно? Я вообще никому, за исключением мамули, не позволяю так с собой разговаривать. Поэтому я выпрямилась (майка на груди угрожающе натянулась), вскинула голову и начала:
— Видите ли, Энди…
Он повернулся ко мне всем корпусом с выражением насмешливого удивления на лице.
— Энди? Вот идиотка! Энди остался в Матаване. А я — Стас, очень приятно познакомиться.
— О, Господи!.. — простонала я. — Еще один?..
И бессильно опустилась в кресло. Однако кресла поблизости не оказалось, поэтому я очутилась на полу, и никто, заметьте, не кинулся меня поднимать. А этот чертов Стас так и вообще довольно заметно подавил смешок, несмотря на трагичность положения.
Я встала, отряхнулась и сухо спросила:
— Сколько же вас всего?
— Четверо, — успокоил Стас и пошел к плите ставить чайник — видимо, понял, что от меня сейчас толку мало. — Было четверо, вместе с Яном, царство ему небесное…
Он стал искать чашки, поочередно открывая дверцы шкафа, а я смотрела на его широкую спину, кусала губы и раздумывала, не шарахнуть ли его чем-нибудь тяжелым по затылку.
— Если бы я был здесь, — продолжал Стас, — этого бы не случилось. Ян всегда был индивидуалистом. Вот и довыступался… Слушай, ты не знаешь, где у него сахар? Кофе я нашел…
— Откуда мне знать, где у него сахар? — нервно ответила я. — Я здесь вообще второй раз в жизни…
Стас обернулся и внимательно посмотрел на меня.
— Второй раз?.. А когда был первый?
Я посмотрела на Горчика. Детектив лежал в кресле, закрыв глаза, и ничего посоветовать мне не мог.
— Сегодня утром, — ответила я честно. — Мы искали Эдуарда. По подозрению… по подозрению в убийстве Яна.
— Эдика? — Стас невесело хохотнул. — Ну, вы даете. Да Эдик мухи не обидит! Скажу без ложной скромности, в нашей семейке один я на что-то способен.
— Да? — я прищурилась. — Так может, это ты и прикончил Яна? Ну, спасибо тебе тогда, век не забуду!
— Да нет, — Стас качнул головой. — Можешь мне не верить, но у нас в семье все друг за друга держатся. Из наших любой даст себя за брата порезать на кусочки. И уж тем более никто из нас не поднимет руку на другого из-за каких-то бабок.
— Не из-за каких-то, а из-за очень больших, — поправила я. — Даже огромных. Хотя я, честно говоря, сомневаюсь, что этот ваш Алекс мне не наврал.
Стас усмехнулся и передразнил:
— «Этот ваш Алекс…» Дура ты ужасная. Алекс не наш, а, скорее, твой. Он твой брат, между прочим. Сводный, конечно. По папочке. Ваш папочка, судя по всему, был не дурак по части баб. И по части бабок тоже.
Я машинально поморщилась на этот неуклюжий каламбур. Удивляться я уже устала. Голова у меня просто гудела от неожиданной информации. Алекс — мой брат?.. Ничего себе, братик!.. Готов сестренку со свету сжить из-за презренного металла!
— Слушай, — сказала я, присаживаясь на краешек кухонной табуретки. — Так что, папенька ему ничего не оставил? Обманул его ожидания?
