Джэб сидел в обставленном с роскошью баре в Монте Карло, в знаменитом отель-Де Пари, когда ему принесли письмо от Ника, и, к ужасу Джэба, его рука задрожала и слезы навернулись на глазах, когда он читал его.
«Все эти месяцы я ждал, когда ты вернешься, по крайней мере, из уважения к Маргарэт, – писал Ник. – Но все, чего мы дождались – это только одной-единственной телеграммы от тебя. Я не могу подобрать достаточно крепких выражений, чтобы передать тебе свое отношение к твоему поведению, к тому, что тебя не было там, где ты должен был быть. Ее болезнь прошла незамеченной, и с ней не было никого из близких в час ее кончины. Короче говоря, я полностью возлагаю вину за ее смерть на тебя.
Я никогда не прощу тебе этого, Джэб, и я пишу тебе для того, чтобы сказать, что нашей дружбе пришел конец. Что касается нашего партнерства, то, поскольку ты больше не интересуешься ранчо Санта-Виттория, я хочу купить твою долю на твоих условиях, на тех условиях, которые твой и мой адвокаты найдут приемлемыми.
Хотя ты и словом не обмолвился о своей дочери в телеграмме, не выразил никакого интереса к состоянию ее здоровья или материальному положению, должен тебе сказать, что мы хорошо заботимся о ней. Если ты хоть каплю интересуешься ею, знай, что она замечательная малышка. Прости тебя Бог, Джэб Мэллори, потому что я – не прощаю.
Николай Константинов»
Когда Джэб допивал третий стакан виски, он уже знал, что увидит Ника сегодня после полудня.
Он уже час находился в одиночестве в библиотеке дома Константов, когда Розалия, наконец, вернулась. Она быстро вошла в комнату, ее волосы выбились из косы; крошечный слабый ягненок был у нее на руках.
– Джэб! – воскликнула она, ее карие глаза расширились от изумления. – Мы не ждали тебя.
– Путешественник возвратился из дальних странствий, – сказал он с легкой улыбкой, целуя ее в щеку. – Как поживаешь, Розалия?
– Я должна найти для этого бедного ягненка место вблизи очага на кухне, – сказала она, уходя от ответа. – Его нужно кормить из рук.
– Я здесь по более важному делу, чем ягнята, – сказал Джэб, забавляясь тем, что привел ее в замешательство. – Я здесь для того, чтобы поблагодарить вас за все, что вы сделали для Маргарэт. Я хочу дать вам вот это.
Широким жестом доставая из кармана счет на тысячу долларов, он протянул его Розалии.
– Это – компенсация за причиненные неудобства, – сказал он, улыбаясь. Розалия в ужасе посмотрела на чек.
– Я только сделала то, что всякий бы делал на моем месте. Мне только жаль, что меня не было с ней тогда, когда она больше всего нуждалась во мне. Мне не нужно вашей благодарности, Джэб.
– На самом деле ее есть за что благодарить!
Ник вошел в комнату и обнял Розалию, словно хотел защитить ее. Его рубашка намокла от крови, которой он испачкался, когда ягнилась овца. С бледным лицом, сверкавшими от гнева глазами, окладистой бородой и растрепанными белокурыми волосами, он был похож на дикаря. Джэб начал говорить с легкой улыбкой на лице.
– Ник, мальчик, именно это я и говорил. Конечно, она заслуживает благодарности. Вы оба заслуживаете. Я никогда не смогу достаточно отблагодарить вас за то, что вы сделали для Маргарэт.
– Розалия заслужила твою благодарность, – сказал Ник презрительно, – но не твои нечистые, шальные деньги. Ты выиграл их тогда, когда Маргарэт лежала на смертном одре? Или, может, тогда, когда ее хоронили? Может, ты хочешь узнать кое-какие подробности? О том, как Маргарэт страдала? Как она умерла в одиночестве? О том, что она была слишком слаба, измучена и сломлена – от тревоги, тоски, одиночества и унижений, которые ты ей подарил, чтобы бороться с тифозной лихорадкой?
Он в ярости прошелся по комнате.
– Ты бы остался доволен похоронами, Джэб. Ты можешь насладиться, представив себе эту картину сейчас. Твое тщеславие будет удовлетворено, когда я скажу тебе, что пришли все. Все те люди, которые были у тебя на свадьбе. Все – кроме тебя!
Губы Ника изогнулись в презрительной улыбке.
– Идеальный муж в траурной, с иголочки, одежде из Европы!
Потом он отвернулся.
– Ты получил мое письмо. Я хочу купить твою долю, так что тебе не будет больше нужды когда-либо опять приезжать на ранчо Санта-Виттория. Только назови сумму, об остальном позаботятся адвокаты. Лицо Джэба стало красным от злости.
– И такова-то твоя благодарность за крепкую дружбу. И партнерство! Помнишь Николая Константинова? Парня, который только-только сошел с корабля, и которого я взял под свою опеку? Вспомни, что это был я, Джэб Мэллори, который выиграл это ранчо.
– Без меня, – добавил он презрительно, – ты был бы ничто! А теперь ты говоришь, что хочешь выкупить мою долю!
– Я помню все, – Ник прошелся по комнате и обернулся к нему с оттенком угрозы на лице. – Это были мои деньги, на которые ты сделал ставку в игре, принесшей нам ранчо. И это мой тяжелый труд сделал ранчо Санта-Виттория таким, каким оно стало теперь. Ответь мне – что ты сделал для того, чтобы увеличить его территорию? Чтобы оно процветало, Джэб? Где ты был все эти годы? Играл в азартные игры и прелюбодействовал с непотребными женщинами в Сан-Франциско!
Розалия бросилась между двух мужчин, ягненок все еще был у нее на руках.
– Ник, пожалуйста, мне не нравится, когда ты так разговариваешь!
Ник отвернулся от Джэба, пожав с отвращением плечами, но Джэб схватил его за руку.
– Я вложил много денег в это место, Николай Константинов, – сказал он, скрипя зубами, – и, клянусь Богом, если бы ты не сделал так много для Маргарэт, я бы убил тебя немедленно за то, что ты только что сказал!
Смех Ника был полон презрения.
– Это – типично для тебя, Джэб, – парировал он. – Ты всегда готов вступиться за свою честь, которой у тебя нет.
– Дьявол тебя забери! – заорал Джэб, занося кулак, но Розалия опять бросилась между ними.
– Пожалуйста! О! Пожалуйста! Не делайте этого! – молила она. – Не вносите насилие в наш дом!
Джэб отступил назад, перекошенный от злости. Он взглянул на Ника.
– Все, что я хочу сказать тебе, – это только то, что ты никогда не получишь мою долю ранчо. Клянусь Богом, юноша, я позабочусь, чтобы ни один цент из моих денег не попал в твои руки. Ты никогда не наложишь лапу на мое имущество!
Ник бесстрастно сложил руки.
– Увидим, – пожал он плечами. – Поживем – увидим.
Джэб выскочил из комнаты, Розалия бросилась за ним, все еще с ягненком на руках. Не может же он просто так вот уехать, думала она с ужасом? Ни словом не заикнувшись о своем ребенке? Даже не взглянув на нее?
– Джэб, – закричала она, когда тот сбегал по ступенькам. – Джэб! А как же Поппи?
Он внезапно остановился и уставился на нее.
