боль толкала на самоубийство. И те, кто не был готов терпеть её, предпочитали избавить себя от мучений…
Ира вздрогнула, когда в дверь постучали. Она закрыла фотоальбом, сложила его обратно в сервант и покинула мамину комнату. Не торопясь зажигать свет в коридоре, она приблизилась к двери.
— Кто там? — спросила вполголоса.
Теперь ночевать одной было уже не так страшно. Любой форс-мажор, и на её крик тут же сбегутся соседи. Их подъезд стал маленькой крепостью, охраняли которую несколько бравых «солдат». Один из таких сейчас стоял у порога.
— Это Серёжа, — ответил он также тихо.
Она повернула замок. Его расплывчатый силуэт шагнул из одной темноты в другую.
— Лампочка перегорела, — сообщила она, услышав щелчок выключателя.
Сергей усмехнулся:
— Так даже и лучше.
— Ещё бы! Так ты не увидишь мой жуткий домашний халат.
— А я бы хотел посмотреть, — проговорил он с улыбкой.
«Так странно», — подумала Ира, — «Что улыбку можно услышать».
Она обратилась к нему с недоверием:
— Надеюсь, ты в этот раз без тушёнки?
Где-то совсем рядом прозвучал его приглушённый смешок:
— Ты хотела спросить, не принёс ли я выпить?
— Ты меня за алкашку считаешь? — возмутилась она.
— Нет! Просто я не хочу, чтобы тебе было плохо, — проговорил он, на этот раз излишне серьёзно.
«Нашёлся, заботливый», — подумала Ира.
— Зачем пришёл? — спросила она напрямую.
Серёжа вздохнул:
— Просто так. Хотел узнать, как ты?
— Я нормально, — сказала она.
— Я рад, — он стоял, прислонившись к стене. Почти незаметный на фоне густой темноты коридора. Только глаза иногда отражались каким-то загадочным блеском. Наверное, было неловко держать его здесь, на пороге? Но час был достаточно поздний. И на сегодня Ира уже исчерпала свой лимит красноречий. Она собиралась забраться в кровать и уснуть. Ведь только во сне ей удавалось вернуть свою прежнюю жизнь.
— Слушай, я тут нашёл кое-что, — вспомнил Серёжа. Он зашуршал, извлекая находку. — Дай руку?
В отсутствии света эта просьба звучала пугающе. Ира не торопилась её исполнять.
— Зачем? — спросила она с недоверием.
— Ну дай! — настаивал он.
Взамен она только плотнее прижала ладони телу. Обычно в детстве подобные вещи заканчивались не слишком-то весело. К примеру, однажды ей на рукав посадили жука. Правда, теперь она была взрослой. Вот только Серёжа… Учитывая, что парни взрослеют с отсрочкой.
Он рассмеялся:
— Трусиха!
— Что? — обиделась Ира, чувствуя, как внутри у неё пробуждается вредный ребёнок.
Она опасливо потянулась к нему. Их руки встретились где-то на полпути друг к другу. Пальцы его были горячими. Они обхватили запястье, стремясь удержать. И на ладонь ей опустился какой-то предмет. Ира потрогала.
— Что это? — проговорила она, чувствуя шероховатость.
— Увидишь, — сказал он загадочно.
Гладкий камушек странной формы заострённым концом впился в кожу. Ей не терпелось отправиться в спальню и посмотреть на него. Но она продолжала стоять, слыша короткие всполохи. «Тук-тук, тук- тук», — как будто стрелка настенных часов отбивала секунды. Но это была не она.
Серёжа приблизился. Настолько, что следующий вздох опалил ей висок. Ира закрыла глаза. Она покачнулась, и голова легла ему на плечо. Оно было надёжным, живым, настоящим.
— Спасибо, — прошептала она, сжимая подарок в руке.
Он стоял, не решаясь обнять её. Только дыхание участилось. И сердце стучало так громко, что его пульс теперь заглушал её собственный…
Воспоминание прервал зычный голос тёть Нади. Ира вернулась в реальность. Она потрогала висевший на шее подарок. Кулон в форме сердца покоился в выемке между ключиц. Не совсем в её стиле, но всё-таки мило.
— Говорят, что третий микрорайон скоро отключат от коммуникаций. А что делать зимой без горячей воды и света? — сокрушалась тёть Надя.
— Да не отключат. Они не имеют права! — нахмурилась Ира.
Накануне их область попала в красную зону. И отток людей увеличился. На выезде из города образовалась грандиозная пробка. Женщине в одной из машин стало плохо. Муж выбежал на дорогу и начал кричать: «Врача!». Но люди вокруг «задраили люки». Все сидели с закрытыми стёклами, а он метался между машин. В каждой из которых был как минимум один пассажир женского пола. Скорая, прибывшая на место происшествия, констатировала смерть от сердечного приступа.
Кто-то из очевидцев запостил видео в городском паблике, упрекая сограждан в чёрствости. Над ним посмеялись, предложив выйти на улицу и оглядеться! Другие, особо дотошные горожане, пытались добиться справедливости. Выясняя, когда возобновят поставки гуманитарной помощи. Им отвечали, что никогда. Подтверждением тому служили снимки, где в здании мэрии были выбиты стёкла.
Старые фотоальбомы, помнили город таким, каким он был до эпидемии. Теперь фотографии были иными. На них появлялись пустынные улицы, лишённые колёс иномарки и люди, пропавшие без вести.
— Я с добычей! — крикнул с порога дядя Витя.
Сначала на пол упала двустволка. А затем что-то тяжелое с глухим грохотом приземлилось рядом с ней.
Теть Надя обтёрла руки о фартук, и отправилась встречать добытчика.
— А ну не ори мне тут! Аську разбудишь! — велела она ещё громче.
Ира вышла в коридор и тихонечко ахнула, увидев пропитанный кровью суконный мешок. Лежащее внутри него тело, очевидно, только недавно бегало по улице.
— Это кто у вас там? — спросила она.
— Это полезное дикое мясо! — отчеканил дядь Витя, оставляя на пороге грязные ботинки.
Он нагнулся и поднял мешок. Край сукна оттопырился, из тёмных недр пахнуло свежей кровью. Ира поморщилась и отступила на шаг. Сердце её тревожно забилось. Что за мясо он мог отыскать в черте города? Уж не попался ли на мушку дядь Вите какой-нибудь бомж? Пересиливая отвращение, она двинулась следом за ним.
— Да клади ты его! Всё заляпал уже! — отругала тёть Надя.
Мешок плюхнулся на пол. Дядь Витя присел, вынимая наружу его содержимое.
— Вот это филейная часть, на котлеты, — сказал он, вручая тёть Наде обтекающий кровью кусок.
— Какие котлеты без молока? — вздохнула она, подставляя пакет.
— Ну, тогда на шурпу, — предложил дядь Витя.
— А что такое шурпа? — тихо спросила Ира, с замиранием сердца глядя на капельки крови у собственных ног.
Дядь Витя порылся в мешке и выудил кость.
— Суп такой, — пояснил он с охотой, — Обычно варят его из бараньего мяса, но и собака сгодится.
— Соб…, — Ира не смогла договорить. Рот заполнился горечью.
— Да не боись, не отравишься! — посмотрел на неё дядя Витя. — С нами, я помню, корейцы жили по-соседству. Так вот они вообще только собаками и питались.
Уже через пару часов они вчетвером стояли напротив его гаража. Древесные угли скворчали, подогревая казан, в котором дымилось «бесовское зелье».
— А если унюхает кто? — проговорила тёть Надя, боязливо озираясь по сторонам.
Дядь Витя хмыкнул в ответ.
